На осколках цивилизации

Утро следующего дня не мог никак дождаться Чес: спал спокойно, но проснулся часов в шесть и сразу же поплёлся одеваться, умываться. Джон не смог заснуть, видя это вдохновлённое сияющее лицо, потому и встал вместе с ним. Об электричестве обычным домам пока мечтать было нечего, разве что через несколько месяцев, поэтому греть воду, готовить еду приходилось на улице. Но для этого у них был небольшой дворик с ровной лужайкой, где место для костра было обозначено кольцом камней и мангалом. Мангал они убирали, а для завтрака ставили собственно созданную конструкцию, состоящую из двух палок и проволоки — туда вешали чайник. Что-то поджаривать было очень легко с помощью раскалённого от костра камня. Чем-то было похоже на оторванную от цивилизации жизнь сельчан, но, судя по всему, оно так и было.

Пока Джон выносил еду во двор, ставя её на небольшой столик, Чес уже нетерпеливо умылся холодной водой и побежал в гараж — их тут было всего пять и использовались они не по назначению. Константин подумал, что это жутко нечестно, и, бросив всё, пошёл за ним — их новая машина должна поджидать их через тридцать-пятьдесят метров. Когда он дошёл, Чес стоял перед открытыми створками гаража и довольно любовался, вертя в пальцах два ключа. Он восторженно посмотрел на Джона и кивнул, предлагая подойти поближе.

— Мне человек Джеймса уже отдал ключи от машины и от гаража. Ты только погляди на эту прелесть!.. — Перед ними гордо блестел Форд Мондео чёрно-аспидного цвета — он казался несколько неуместным здесь, пусть и в развитом в сравнении с другими месте, но всё же необычно видеть высокие технологии на фоне кипятящейся на костре воды для умывания. Но Чес был средоточием одного большого восторга — и тут уж становилось без разницы.

— Хорошая машина! Только чьей она была до катастрофы и как мы оформим её на себя?

— Мне сказал тот человек, который отдал ключи, что это старая машина самого Джеймса и он сам разберётся с её оформлением на нас, только понадобятся чьи-нибудь права, а это, как ты понимаешь, будет не скоро. Но пользоваться мы можем ею уже сейчас. — Они подошли к машине поближе, Чес разблокировал её, и они сели внутрь: Джон — на привычное сидение пассажира рядом с водителем, его напарник — за руль. Константин видел, с каким ажиотажем Креймер трогал все бардачки, проводил пальцами по холодному кожаному сидению, как настроил зеркало заднего вида и, увидев себя, сказал: «Ну и отросли у меня волосы!». Потом огладил круг руля, вздохнул. Давно он не водил! Не разучился, конечно, нет, но тяга прокатиться сейчас была велика. Наконец Чес вставил ключ в машину и завёл её. Вздрогнув, та неохотно задребезжала — о ней тоже все забыли во время катастрофы и она лишь угрюмо простаивала свои дни.

— Хочется скорее её опробовать? — догадываясь о желаниях Чеса, насмешливо спросил Джон. Тот мечтательно вздохнул и кивнул.

— Ещё бы! Но, боюсь, это не будет возможно ещё долгое время. Сейчас по этим дорогам проедет разве что грузовик, а не обычный седан! Хотя я не уверен, что что-нибудь изменится даже через пару месяцев. Именно поэтому я говорил о половине года… — видно было, что Чес, конечно, немало расстроен этим сам, но идти против реальности — глупо. — Однако мы можем выехать из гаража, развернуться и снова заехать! — тут же радостно добавил, сменив сцепление. Перед гаражом находился пустырь, и они никому не смогли бы помешать.

Двигаясь прерывисто, ещё привыкая к рулю и к газу с тормозом, Чес с горем пополам выехал, сделал небольшой круг и заехал в гараж передом с третьего раза. Несмотря на то, что всё это в сумме заняло не больше пяти минут, Креймер даже слегка подрагивал от радости, а безнадёжно широкую и глупую улыбку даже не скрывал. Без всякого желания вылезал он из машины, с грустью закрывал гараж. Но на обратном пути вновь повеселел и стал рассказывать, как он представляет себе путь до океана.

— Ведь, серьёзно говоря, — начал Чес, потряхивая ключами в руках, — я понятия не имею, какими именно дорогами нужно ехать к океану. Но я точно знаю, что он там, — указал вперёд и по диагонали направо, — стало быть, уж как-нибудь доедем.

«Да, как-нибудь…» — Джон уже и не сомневался, что они доедут, и потрепал по голове паренька. Теперь между ними и мечтой стояло лишь время — кажется, самое долгое, но самое лёгкое из всех возможных препятствий. И уж его они точно перейдут.

В три часа они сидели у Джеймса: Чес выказывал полный восторг машиной, а Джон рассказал про местонахождение установок, впрочем, добавив, что после обстрелов там могло ничего не остаться. Он рассказал про самую первую, найденную ими на заброшенном заводе, и про вторую, к которой гуськом тянулись завороженные люди. Джеймс ужаснулся и был в шоке от новой подробности. Подумав, он предложил им ещё раз поразмышлять над предложением вступить в их группу: «Вы обладаете настолько ценными знаниями, как никто иной в ней!». Джон сказал, что они подумают.

Когда они разошлись, Джон и Чес, ещё не выйдя из дома, уже вовсю обсуждали плюсы и минусы вступления.

— Знаешь, может, сейчас это и выглядит наивно, но, кто знает, в будущем это окажется настолько важным званием, что люди будут толпами стоять, чтобы записаться на аудиенцию. И допустят только единиц, — Чес хмыкнул. — В пример могу привести лишь создание сайта. Ну, например, для художников. Сначала набирается команда тестеров, потом ещё немного пользователей: всех их ждут сначала огромные лаги, тормоза и удалённый материал. Но потом сайт развивается, и вот уже прошлые тестеры становятся на ступень выше остальных пользователей, только дошедших. И им идут какие-то небольшие, но приятные бонусы. Думаю, у нас будет также. Поначалу будет тухло, но потом, чувствую я, это станет популярным течением. Кому не интересно, что произошло? И кто не захочет рассказать про жужжащий мега-страшный корабль?

— Я всё ещё сомневаюсь, что эта здравая идея. Но, судя по всему, это членство никак нам не навредит. Поэтому давай вступим таки туда, — Джон вздохнул, а парнишка, схватив его за руку, уже повернул обратно. Ворвавшись в комнату Джеймса, они одновременно крикнули, что согласны вступить.

— Я так и думал… Очень рад, что вы решили. Наше собрание пройдёт послезавтра в шесть вечера. В этом же здании, только в противоположной нам комнате, — Джеймс махнул вперёд, указывая на коридор. — Вообще, собрания назначаю я сам. Они не идут регулярно, потому что банально иногда не о чем говорить. Но послезавтра я выдам вам членские удостоверения и немного расскажу, что вы будете делать в будущем. Также познакомлю вас с другими участниками. Согласны? — они кивнули и, попрощавшись, ушли.

— Всё равно я не в восторге, — хмыкнул Джон, когда они отошли подальше. — И я очень надеюсь, что нас не будут задалбывать какой-нибудь лишней работой.

Но Чес был доволен и примирительно взял его за руку.

— Да даже если и выдадут задание… Мне кажется, в этом копаться существеннее, чем в еде. Это будет что-то типа нашего хобби. Мы с тобой ни рисовать, ни писать, ни танцевать, ни петь не умеем. Пусть хотя бы горькие лихие воспоминания нас возвысят над остальными! — В словах Креймера был хоть и напыщенный, но смысл, поэтому Джон успокоился и забыл вплоть до собрания о том, что они состоят где-то. Его мысли были только об одном: скорее бы добраться до дома, пообедать и придумать, чем заняться: прогуляться по аллеям или по главным улицам и выйти к реке. С работы их отпустили на полдня благодаря просьбе Джеймса, и Джон решил потратить это время с пользой: они теперь часто выходили гулять — это положительно влияло не только на Креймера. К тому же, сегодня был один из тех немногих январско-февральских дней (стоял конец января, но вовсю ощущался февраль), когда жёлтое размытое пятно солнца было хоть как-то видно сквозь облака.

Прогулка их разбавлялась походами к Форду — впрочем, это было оправданно. Даже пару раз садились и заводили машину. Чес мечтательно говорил, что настанут дни, когда они будут ездить по всем городам, по набережной, въезжать на серпантин, останавливаться на ночь перед сосновым загадочным лесом или в пустом заброшенном поле, разведут огонь и по старой привычке поставят чайник — так чай был, конечно, вкуснее, чем дома. Упадут в траву, обнявшись, и встретят тысячу рассветов, держась за руку. Джон готов был слушать его бесконечно; всё же это казалось сказкой рядом с опустевшим и разрушенным миром и разбитыми людьми. Сказкой, но уже полуступившей сюда, в этот мир.