На осколках цивилизации

Река вот уже скоро сворачивала налево; Джон начинал соображать, на что же мог быть ещё похож этот звук: упало что-то тяжёлое. Они радостно переглянулись с Чесом; какая-то секунда, и в глазах парнишки вновь вышло из-за туч целое солнце. Они пошли быстрее и искренне надеялись, что этот шум был не их общим глюком. А такое могло быть вполне. Константину от этого стало смешно.

Когда они подошли к повороту, сомнений уже не было, что там люди: голоса, чьи-то громкие, непринуждённые голоса. Что это за люди, группа, как они их примут — уже отошло на задний план. Джон никогда в жизни так не радовался людскому обществу, никогда и не думал, что будет так счастлив. Чес настолько приободрился, что теперь уже шёл быстрее Джона, увлекая его за собой. Тот подумал, что наперво надо восстановить Креймера, а уж потом как-нибудь и себя; хотя из ран у него было всего несколько глубоких царапин и синяков, а также отчего-то неожиданно воспалившееся плечо на вроде зажившем месте, куда ему попал осколок, Джон всё равно чувствовал себя убито. Если бы они ещё продолжали скрывать между собой то, что вчера словесным поносом таки вышло из них, он бы (да и Чес тоже) давно сдох от сдавших нервов. Понятное дело — время было для всех непростое, но судьба таки умудрилась отхлестать его сильно и со вкусом, лишив не только семьи, но и себя самого; Джон чувствовал, что уж давно обронил самого себя и только сейчас начнёт вновь обретать утраченное.

За поворотом деревья начали редеть и расступаться, и стала виднеться высокая, наспех поставленная железная ограда. Скорее всего, раньше здесь был котеджный посёлок рядом с лесом и рекой, где люди жили вдали от цивилизации и были вполне счастливы. Да и теперь, наверное, почти ничего не изменилось: обстрелы проводились по городам, чаще всего деревни оставались в целости. Только с продуктами стало напряжённее, и пришлось научиться жить без электричества. Хотя Джон не знал, какого уровня достигло это место.

Голоса становились всё отчётливее, можно было уже разбирать даже целые обрывки. Над забором возвышалось странное самодельное сооружение: на четырёх высоких столбах водрузилось квадратное, обитое алюминиевыми пластинами помещение с вырезанным окном без стёкол. Там смутно виднелся человек. Охрана, догадался Джон, уже заметила их, скорее всего. Не успели они приблизиться и на тридцать метров ко входу, отличающемуся от всей ограды лишь мощной ручкой, как оттуда уже вышло два человека, даже со шлемами на головах и автоматами сзади. Джон не знал, стоит ли останавливаться, но, судя по тому, что эти люди даже не вытащили оружие и начали тихонько между собой переговариваться, их не приняли за бандитов или опасных людей. Впрочем, тут принять их за кого-то, кроме измотанных и бедных людей, было сложно.

Быстро посовещавшись, один из них, чьё лицо было трудно увидеть за шлемом, натянутым на самый лоб, махнул им рукой, приказывая подойти ближе. Всё также не отпуская друг друга, они сделали несколько шагов.

— Здравствуйте. Мы могли напугать вас таким снаряжением, однако это всего лишь правила безопасности. Если у вас есть оружие, сдайте его нам. На первое время оно вам точно не понадобится, — заговорил тот, который махнул им. Джон сумел только заметить, что у этого человека был довольно молодой голос и очень яркие голубые глаза. Дружелюбность, с которой это было сказано, сразу покорила их обоих; а может, от усталости уже не хотелось пререкаться. В любой случае Джон вытащил из кармана пальто украденный пистолет и протянул этому человеку. Приняв оружие, он отошёл в сторону, пропуская их вперёд.

— Можете проходить. Добро пожаловать. Как я могу вас называть? — они назвали свои имена по очереди. — Отлично, а меня зовут Том, его — Калеб. Вы, видно, очень устали. Я могу передать вас одному из работников по социальной обеспеченности, и он проводит вас до больницы, где вас «отреставрируют» и накормят. А потом пройдёте процедуру регистрации. Всё понятно? — Джон кивнул. «Работник по соц.обеспеченности, — подумал он. — Неплохо живут. Стало быть, у них таких, как мы, много было». Они одобрительно переглянулись с Чесом и толкнули железную дверь.

Кажется, деревня была довольно большой; сразу после входа их встретил окрашенный в чёрный двухэтажный дом с длинной растяжкой, гласившей, что это пост охраны. После него под прямыми углом уходили в разные стороны аккуратные асфальтированные дороги и по бокам от них — разного размера и цвета дома. Охрана указала им на скамейки возле поста и сказала подождать пару минут. Сами они скрылись в доме. Деревня располагалась почти на реке, заметил Джон; речка разделяла её на две части, и где-то впереди между домами был виден мостик. Журчание воды не доходило до их ушей: сразу за поворотом река резко уходила направо, а вход в деревню находился много левее. На улицах не было безлюдно: то и дело проходили какие-то люди, кто-то катил тележку с грузом, даже слышался откуда-то смех детей, и из-за угла на мгновение показался ребёнок на велосипеде.

Джон изумлялся. Это место ни за что не было похоже на их предыдущую остановку. Ту, что перед тюрьмой была, естественно… Несмотря ни на что, там всё-таки ещё царили хаос и апатия; возможно, это из-за близости к Ирвайну. А здесь, вдали от мегаполисов и их проблем, жизнь продолжала идти похожим образом, что была до катастрофы. Джон начинал понимать, почему Креймера так тянуло к океанскому берегу — подальше от людской массы, толпы и вытекающих трудностей.

Не прошло и пяти минут, как откуда-то из-за дома появилась молодая, даже привлекательная девушка с ярко-рыжими волосами, одетая в идеально белую рубашку с длинным рукавом, серое пальто, такого же цвета юбку до колена и с голубым шёлковым платочком около шеи. В руках у неё была какая-то папка. Она улыбнулась Джону с Чесом, поздоровалась; те сразу же поднялись с места. Почему Джону она слишком хорошо напоминала Молл?

— Меня зовут Клара. Я буду вашим проводником в этом месте. Это деревня называется Хайд. Ближайший город — Ирвайн, но до него пятнадцать километров. Откуда вы сами?

— Вообще из Иврайна, но наша последняя остановка — Синтрес-Ранчо-Парк.

— Долго вы добирались, — удивлённо сказала она. — Ну, ладно. Вы наверняка очень устали. К тому же, я вижу, что вы ранены… Кто вас так? — она с сочувствием посмотрела на Чеса, потом на Джона. — Звери или… люди?

— Звери под именем «люди», — ухмыльнувшись, ответил Джон. Клара тоже горько усмехнулась, убрала рыжую прядь с лица.

— Сожалею… Сначала мы пойдём в больницу. Там вам окажут первую помощь. Если надо, заполнят лист на вашу госпитализацию. Потом поедите, немного отдохнёте, и мы направимся проходить самое важное: регистрацию. Паспортов у вас наверняка не было с собой в тот роковой день… поэтому вам заведут нечто похожее, что вы потом сможете обменять на нормальный паспорт. По крайней мере, администрация нашей деревни будет добиваться этого. Пока всё понятно? — Чес с Джоном кивнули. — А уж дальше будем разбираться с вашим местожительством, работой, если сможете, и остальными вопросами.

Они неспешно двинулись к перекрёстку двух дорог. Клара подвела их к стенду с узкой крышей, под стеклом которого виднелась вручную нарисованная карта. Видимо, пришлось подкорректировать старую с учётом появления каких-никаких органов власти. Девушка объяснила им, куда они идут сейчас, показала пару главных зданий, убежища на случай экстренных ситуаций и большой дом, где жили такие же работники, как и она, и где её можно было найти.

— На самом деле, к нам приходит очень мало народу. С начала основания мы пополнились только на тридцать человек, — честно призналась она потом, когда они отошли от карты. — Каждый дошедший досюда человек — сенсация. До нас очень долго идти от того же Синтрес-Ранчо-Парк и даже от Джэндона будет прилично.

— Что такое Джэндон? — спросил Креймер.

— Не знаете? — Клара рассмеялась. — Ну да, от Синтрес-Ранчо-Парк далеко до неё. Это тюрьма. Раньше была и сейчас ею осталась. Правда сказать, оттуда к нам тоже бежали опасные элементы… очень опасные. Знаете, вчера вечером мы сначала очень удивились, когда увидели человек восемь безоружных около наших стен — правда, с другой стороны, а не с той, с которой вы заходили сюда. Но при близком знакомстве с ними мы сразу выяснили, что у них в головах… Один из наших говорил, что это были фанатики какие-то или сектанты… В общем, из всех них только одного человека оставили. Остальные, сами знаете, могут разложить наше и так неустойчивое общество изнутри…