На осколках цивилизации

Шум стал стихать — всё, что возможно, уже свалилось и даже что невозможно — тоже с грохотом упало и подмяло под собой всё. Джон раскопал из-под толщи пыли свой второй глаз — видеть теперь стало легче. В голове начал лихорадочно, без доли логики обдумываться дальнейший план, так как видно было, что здание готово рухнуть в любой момент, лестница завалена, идти некуда, к тому же, этаж, на котором они стоят, медленно, но верно проваливается вниз. Креймер жутко кашлял, едва мог открыть глаза, весь был сверху донизу в пыли и так с колен не встал, но руку крепко держал. Только сейчас, опомнившись, повелитель тьмы понял, что малость оглох (на время, кончено же), а где-то район правого плеча пронзила ноющая боль. Кажется, просто сильно ударило камнем. Вроде ничего, всё там цело.

— Чес, ты как? — ещё кашляя и слыша свой голос отдалённо и приглушенно, спросил мужчина, как в ту же секунду держащийся на ниточках пол под ним яростно рухнул вниз, где-то метра на два точно, уже полностью обрушив нижний этаж и покушаясь даже на следующий, будто вызывая цепную реакцию.

Эту резкую встряску Константин не вытерпел — ноги подкосились, сначала он больно стукнулся коленями, потом упал весь и, подгоняемый потоками активизировавшихся и не кончающихся камней, скатывался вниз, к краю пола — к стене. Он уже не замечал, куда били и какого размера были обломки — всё тело казалось синяком; встать возможности не представлялось никакой. Больно большой камень, проскочив скоро над ним, всё-таки ударил ему ровно в челюсть, сведя её и заставив пульсировать болью. Они скатывались синхронно и довольно быстро, пока, наконец, Джон, прикусив губу от боли, не впечатался затылком в стену.

В глазах потемнело, заискрилось; что-то чёрное надвинулись над ним самим, а ощущение было такое, что будто бы он попал в какое углубление. Джон не совсем понимал, в каком он положении, где руки, где ноги, поэтому через пару движений оказался полностью в этой тёмной дыре, потеряв руку Чеса. Мужчина скорее откопал глаза от пыли и осмотрелся: место, куда он залез, было похожим на верхнюю полку кладовки, которая была сделана в глубине стены. Такие теперь редко встречались, только в домах старой постройки; тут Константин услыхал что-то типа громкого треска где-то наверху. Креймер лежал вне тесной кладовки, в которой едва умещался повелитель тьмы.

Джон, недолго думая, потянул откашливающегося парня к себе за руку, сам привстав на колени, насколько это позволяла высота кладовки менее полуметра; как только Чес оказался под ним, рядом рухнули огромные камни, частично перекрыв ход и заставив их ещё более потесниться в и так узкой нише. Для двух взрослых мужчин места здесь катастрофически не хватало, к тому же, Джону было неудобно постоянно держаться то на ногах, то на руках, чтобы не повалиться на лежащего под ним Креймера. Тот едва приходил себя — протирал глаза от пыли, пытался что-то разглядеть. Парень был очень близко, Константин даже касался его своим телом и чувствовал каждый его вздох на своей щеке.

Ход был наполовину завален огромными обломками, что прилетели сверху; где-то там снаружи ещё что-то грузно падало и ломалось, иногда камни прикатывались к их выходу; их этаж, на котором они стояли, громыхал где-то далеко внизу. Джон ощутил, что плечо разболелось сильнее, теперь уже острой болью — будто иголка туда вошла. Вероятно, он отошёл от первого шока, теперь всё стало проявляться сильнее.

Мужчина чувствовал, как потолок над его спиной отчаянно дрожал, сыпался пылью ему на пальто и заставлял давить на Чеса; здание «лихорадило» серьёзно. И он хорошо понимал, что это убежище их — временное; по-любому нужно будет угадывать момент и бежать.

— Мы теперь в безопасности… — зачем-то сказал, хотя после обругал себя — ну как это назвать прикажете? Вселением надежды, никому ненужной? Или глупым способом воодушевить? Оба они понимали, что неровен час — и их может придавить как мух, как глупых мелких животных. Увы, в настоящем мире от такой возможности не застрахован никто.

— Знаю… Джон, — ответил хрипло, едва слышно — видно, пыли съел достаточно. Константин прислушивался к внешнему шуму, силясь понять, когда настанет удобное время, чтобы начать разгребать полузавал, ставший уже конкретным завалом с маленькой щёлкой наверху. Резко стало не хватать воздуха; да и воздух-то был какой — одна пыль!

— Мы… выберемся? — Мужчина развернул лицо к нему и увидел буквально в сантиметрах семи его — глаза встревоженные, но доверившиеся (и как это — Джон чёрт бы смог объяснить!), губы разбитые, дрожат, но силятся сомкнуться — будто не страшно, волосы все почти серые, будто припудренные, как французский парик шестнадцатого века. И Константин сам не знал, откуда в голове всплывали такие странные, ой как не подходящие сюда сравнения; а, хотя чего удивляться — ведь мы не забыли, что там уж давно был ужасный бардак?

— Да. Есть сомнения?

— Мы снова… под каким-то завалом, — сдавленно усмехнувшись, тихо проговорил Чес, и последние его слова почти не было слышно из-за чего-то оглушительно упавшего мимо и затрясшего стены. Джон нагнулся к правому плечу Креймера и уткнулся носом в пол; да, в этом помещении всё было в миллиметровой доступности. Затряслись стены, пол, потолок; болтало в разные стороны так, будто весь этот кусок вместе с ними и несчастной кладовкой взяли краном и болтали бы туда-сюда. Джону на момент показалось, что потолок придавит его, не выдержит, а он сам задавит насмерть и так не слишком-то уж и крепкого паренька под ним. Ощутимо потолок надавил, но, слава богу, не обвалился; стало совсем темно, камни напирали сбоку, упираясь острыми концами им в тела. И как они держались, чёрт возьми, если пол провалился? Мужчина подумал, что это, наверное, какой-то небольшой кусок здесь всё-таки остался.

Только сейчас, вновь подняв голову и попробовав рукой спихнуть камень, он почувствовал, что вторая вновь зажимала нечто тёплое, неожиданно приятное в этой отвратительной обстановке — Чес обхватил пальцами его ладонь, прикрыл глаза и уткнулся лбом ему куда-то в район плеча. Джон и сам не заметил, как усмехнулся, но руки убрать не решился — если это вселяет уверенность в Креймера, то пускай.

— Да, условия нынешние отличаются от того, что было… — отплёвываясь от песка, говорил повелитель тьмы. — Но разве мы не выберемся?

— Там было удобнее. — Чес ухмыльнулся.

— Это да… — Джон близкой к завалу рукой стал нащупывать камни и толкать их вперёд: поддавались те с трудом, но, кажется, что-то всё-таки упало, расчистив небольшую дырку, через которую тут же пробился сквозь толщи пыли луч света.

— Джон, ты можешь не держаться на ногах, а немного… лечь на меня что ли. Тебе так будет удобно. А вообще, неудобное место ты выбрал… — Константин усмехнулся, покачав головой, но от предложения молча отказался, подумав про себя, что парню бы просто выйти живым из данной ситуации, а не предлагать заведомо бесполезную помощь. Конечно, руки-ноги заметно затекли постоянно удерживать его над Чесом, но мужчина держался, понимая, что в случае чего может опуститься на один бок рядом.

Тем временем он продолжил работу, толкая одной рукой камни и делая постепенно вход свободнее; шло всё довольно медленно — ну, а какая, спрашивается, производительность должна быть при одной руке? Второй он держался об пол и держал Креймера, носками ног придерживал себя над ним; ноги жутко ныли и уже тряслись, и повелитель тьмы менял их, давая хоть немного отдыху.

В итоге за минут десять такого кряхтения удалось убрать верхнюю гряду камней, очистив тем самым полпрохода; однако нижние обломки давались с трудом, и Джон понимал, что это может затянуться надолго. Чес в это время молчал, изредка сжимая пальцами его руку и иногда двигался, чтобы тело не затекло совсем. Как-то неловко он коснулся его плеча — того самого, которое болело, и серьёзно нахмурился, когда повелитель тьмы сдержанно зашипел. А потом потрогал ещё раз плечо и изумился; впрочем, изумился не только он, но и Константин, только теперь поняв, что же так болело в том месте… Когда пальцы аккуратно нащупали нечто твёрдое, явно впившееся куда-то под ключицу, ближе к плечу, он понял, откуда было ощущение чего-то мокрого там — кровь уже шла вовсю. Креймер взволнованно потрогал обломок — он был небольшим, но явным, и тут же заговорил: