На осколках цивилизации
Шрифт:
— Как ребёнок… — Мужчина сказал тихо, усмехнулся и бросил быстрый взгляд на него и добавил громче. — Что, вредная зависимость даёт о себе знать? Доказано, что это чисто психологическая привязанность. Так что подумай там о другом, не знаю, о смысле жизни или о том, где бы нам переночевать… оно и забудется.
— Ты неумолим и жесток… — парень нахмурился и выдохнул. Джон равнодушно покачал головой и подумал, что за сигаретами нужно будет приглядывать; однако в любом случае курильщик найдёт, что покурить, найдёт способ, как достать себе сигареты. И уж Чес, как его ни уберегай, всё равно когда-нибудь да сорвётся. «Глупый мальчишка… себя же убивает». Повелитель тьмы так и не понял, почему не сказал этой правды вслух, а лишь выдал нечто действительно тупое и жестокое. Возможно, смерть Дженни ловко перерубила этот провод,
========== Глава 15. Неустановленность. ==========
Есть только один способ верно понять людей: он состоит в том, чтобы жить подле них, позволить им самим выражать себя изо дня в день и самим запечатлевать в нас свой облик.
Шарль Сент-Бёв ©.
***
Когда они прошли километр, Джон обратил своё внимание на хорошо сохранившийся многоэтажный дом — в нём было девять этажей, и это оказалось рекордом среди всех остальных повалившихся многоэтажек. Конечно, неровен час как он мог упасть, но быстренько подняться наверх и осмотреть таки окрестности на предмет нахождения где-нибудь вблизи людей было затеей безопасной. Константин предложил, Чес согласился. Парнишка выглядел немного обидевшимся, но это понятно — лёгкая обида вполне нормальное чувство к повелителю тьмы. Джон даже выкурил ещё одну сигарету при нём, решив подразнить; правда, злорадства потом на душе не нашёл никакого…
Они кое-как нашли вход в это Богом забытое здание; основной подъезд оказался под горой камней, впрочем, это не было удивительно. Джон порешил обойти дом, и в итоге они удачно наткнулись на дыру в стене, теперь служащую новым входом. Дыра была небольшая, метр в диаметре, но, согнувшись, пролезть в неё оказалось не так трудно. Вообще дом выглядел сильно покосившимся, поэтому при следующей хорошей встряски города он упадёт на дорогу с вероятностью сто процентов. Поэтому Константин понял, что зайти туда нужно по-быстрому, а иначе безобидная и в чём-то полезная затея может обернуться очень и очень печально. Мужчина кое-как нашёл в пыльном сумраке подъезда что-то наподобие лестницы и принялся осторожно ступать первым, предупредив перед этим Чеса о возможных проблемах с подъёмом. Несмотря на многочисленные зияющие дыры, внутри оказалось очень темно и в каком-то смысле душно; сразу вспоминалась вентиляционная шахта в том клубе… Вот уж что точно не могло выйти из его головы! И это ведь даже исключая недавние траурные события…
Взбирались почти на ощупь, спотыкаясь, падая, чихая от пыли и уже начиная проклинать эту идею. Точнее, повелитель тьмы винил только себя — собственно, он автор сего чудного плана. До третьего этажа всё шло хорошо, после начался Ад: на полпролёта зияли провалины, остальная часть ступенек была превращена просто в непроходимую крошку. Они едва шагали наверх и, передыхая минуту на площадке пятого этажа, понимающе переглянулись; всё-то им теперь напоминало прошлое. Так, например, они когда-то совсем недавно взбирались по лестнице на том заводе; казалось, будто это было год назад или того больше, а всего лишь — на прошлой неделе! Казалось, что-то изменилось с того времени, но действительно же не так; нет, правда-правда, хотя с виду это и кажется абсурдом. Например, Джон почти что такой же, каким выходил из первого убежища с Чесом, а последний и подавно… только лишь некоторые обстоятельства полностью стёрлись лично из жизни Константина, поменяли свои знаки с плюса на минус, а в остальном всё как и прежде. Они вновь вместе, вновь взбираются куда-то по пыльным разрушенным лестницам, вновь пытаются перехитрить смерть и, балансируя на узком поребрике, добраться до места передышки. Это единственное, что заставляло повелителя тьмы ещё не погаснуть окончательно.
— А если начнут стрелять?.. Долго же мы выбираться будем… Давай остановимся на седьмом этаже, — Чес вопросительно на него посмотрел, Джон подумал пару секунд и согласился, подумав, что два этажа точно погоды не сделают. Но том и сошлись, и мужчина двинулся вперёд; правда, перед седьмым этажом лестницы не было вообще, пришлось взбираться по какой-то куче из острых обломков, которые проваливались под ногами, осыпались. Они начали падать, резаться об острые выступы камней; повелитель тьмы даже заметил на внешней стороне ладони длинную
царапину с капелькой крови, стекающей по руке.— Ты не ранен? — обратился он к Чесу, как только они, запыхавшиеся, потные, уже изрядно уставшие, добрались таки до площадки седьмого этажа. Тот молча покачал головой.
Верхние этажи, впрочем, всё равно оказались бы недоступны им — всё там жутко обвалилось и очень опасно накренилось, обломки буквально выпирали с пролётов, потолок даже как-то грозно покосился… Они с Креймером переглянулись и направились в коридор; половина его была погребена под частью верхнего этажа, а остальная — вся в обломках, каких-то частях мебели, с выдранными дверьми. Лампочка оказалась давно выбитой, было очень темно; из щели где-то впереди пробивался пучок света.
Значит, лучше выйти туда, потому что входы в остальные квартиры были вообще беспросветными — все заваленные до предела. Джон подумал, что этот этаж сохранился хуже, возможно, было бы целесообразным спуститься на один ниже, но что говорить об этом теперь?.. Он принялся толкать нечто, похожее на огромный шкаф, больше напоминающий гроб, чтобы отодвинуть его как-нибудь в сторону; далось это с трудом — стеллаж, казалось, был как на зло из самого тяжёлого сорта дерева, с чуть ли не чугунными ручками и килограммами хламья внутри — по крайней мере, так казалось. Джон упёрся ногами и поприбавил силы, толкая спиной; шкаф заскрипел, затрещал, пыль стала падать с него за воротник; но щёлка света, слава богу, увеличивалась.
Большими усилиями всё-таки удалось отодвинуть поломанный шкаф так, что образовалась широкая дыра; Константин понял, что глупо оставлять всё так, как есть, поэтому сделал ещё пару шагов, и шкаф с ужасным грохотом рухнул на пол. Сразу поднялся столп пыли, они оба резко закашлялись; Джон вытер пот со лба и устало скинул с плеч рюкзак. Когда дымка развеялась, то их взору предстал совсем типичный пейзаж для комнат: горы камней, поломанная мебель, выбитые окна; но, видимо, ударом снаряда разрушились все верхние этажи совсем, а часть седьмого «оголилась»: ближе к окнам, которых теперь не было, буквально сорвало потолок, превратив го в груду обломков и водрузив его куда-то на уровне восьмого, в районе лестницы. Поэтому здесь дули сильные ветра, и открывался ничем не перекрываемый вид; передней стены уже не было, точнее, она находилась в состоянии рухляди впереди на полу; и вот где-то из-за этой горки виднелся остальной, превращающийся в руины город.
Двигаться здесь нужно было крайне осторожно: то и дело можно было запнуться об огромный кусок потолка или оцарапаться об острый обломок. Чес и Джон осторожно прошли к так называемому балкону и остановились там; мужчина принялся осматриваться и выбирать нужное направление, куда смотреть, вспоминая, где проходила дорога, которой они шли, и ходил то туда, то сюда. Креймер же уселся на пыльный и изодранный диван рядом и молчал, смотря в пол. Повелитель тьмы глянул в нужную сторону: путь был чист по крайней мере в радиусе следующего километра. В остальном город казался мёртвым, лишь изредка откуда-то поднимался столп чёрного дыма.
— Всё в порядке. Мы можем спокойно идти.
— Людей не видно? — Чес резко поднял голову и пристально посмотрел на него; он казался не на шутку серьёзным и взволнованным.
— Нет… Откуда! — Джон обвёл глазами видневшийся пейзаж. — Будто здесь остались только мы…
— Я тут подумал… — Константин обернулся в его сторону, Чес опустил голову. — Знаешь, наверное, мы поступили не очень хорошо, оставив группу детсада там. Нужно было хоть сказать, куда мы дальше направляемся, где безопаснее… Ведь это тоже чьи-то дети.
— Да плевать я хотел на это всё, Креймер. — Мужчина поморщился и отвернулся. — Не сдохнут — еды вон завались! Или хочешь вернуться и рассказать? Так иди, никто не мешает.
Джон-то ой как прекрасно понимал, что сказанул сейчас лишнего такого, какое только может быть в мире, но вслух как всегда ничего не добавил; Чес, видно было, проглотил эти слова с явной горечью, но вовремя замолк, понимая, что спорить с отчаявшимся и потерявшим всё человеком бесполезно. Константин даже не знавал большего терпения, чем-то, которое было у его бывшего водителя; он бы и сам от себя такого давно уж сбежал. А этот терпит, и, спрашивается, что ему это даёт? Да ровным счётом ничего положительного, зато вагон и маленькую тележечку отрицательного!