На осколках разбитых надежд

Лена не сумела перевести дословно последние фразы и задумалась на мгновение, пытаясь угадать их смысл. Но не успела — услышала, как заскрипели петли двери храма. Это Рихард вернулся, забрав из «опеля» жакет Лены.

— Если позволите, я возьму вечер на обдумывание, а потом сам скажу Рихарду о своем решении, фройлян, — проговорил священник, поднимаясь с места. — А пока же хочу пожелать вам приятно провести время в Орт-ауф-Заале. Надеюсь, вам понравится у нас.

Это разговор в храме стал для Лены началом конца, как она поняла впоследствии. Кто знает, как бы все повернулось, если бы она узнала о планах Рихарда не так — между делом, с открытым предупреждением против этого. Но у жизни нет сослагательного наклонения…

Казалось бы, она должна была бы быть рада, что Рихард решил жениться на ней, русской служанке, не имеющих абсолютно никаких прав в его стране. Стать супругой гауптмана люфтваффе, героя нации, кавалера Рыцарского креста с мечами, пусть и формально, но барона, представителя знатной немецкой фамилии… Это было совершенно немыслимо для остарбайтера.

Как же она была бы счастлива, если бы было все иначе! Если бы они были совершенно другими. Просто мужчина и женщина. Без национальностей. Без социальных статусов. Но они были совсем разными. Как те мелодии, которые играл на органе отец Леонард. И это нельзя было забывать. Равно как и текст памятки, которую в начале года Биргит раздала восточным работникам, чтобы в очередной напомнить их место. После того, что случилось в новогодние каникулы между ней и Рихардом, слова отпечатались в ее памяти наизусть.

Половая связь между немцами и восточными рабочими запрещена и карается для восточных работников — смертью, для немцев — отправкой в концентрационный лагерь.

И это только «половая связь», что же будет за явное нарушение закона о чистоте крови? [65] Простят ли «Соколу Гитлера» подобный проступок, или показательно осудят и направят в лагерь, лишив всех гражданских прав? Лена понимала, что не хотела этого знать.

А еще Лене в голову постоянно лезли мысли о том, что стать женой Рихарда для нее означает остаться в Германии навсегда. И никогда больше не получить возможности увидеть брата и тетю Олю, оставшихся в Союзе. Отказаться от своей страны, родного языка, своих убеждений и даже имени, ведь отец Леонард знает ее как Хелену Хертц, а не как Елену Дементьеву. Она никогда прежде не задумывалась об этом. И намерение Рихарда вдруг открыло для нее и другую сторону их отношений.

65

«Закон о защите крови» («Blutschutzgesetz»), принятый в 1935 г. в нацистской Германии, строго запрещал браки между евреями и лицами немецкой или родственной крови. В понятие «родственной крови» включалась и славянская кровь (русские и поляки). Позднее в 1942 г. в него были внесены правки, по которым обладатели родственной крови делились на группы — иноплеменные и соплеменные европейские народы. По этим правкам брак с представителем славянской крови был строжайше запрещен.

Нет, это опасные мысли. И она не хочет думать об этом… совсем не хочет…

— А вы что думаете, фройлян? Похоже?

Голос супруги бургомистра вдруг вырвал Лену из ее мыслей и напомнил, что ей нельзя сейчас быть рассеянной. Она могла ответить невпопад или, задумавшись, вовсе ответить на русском языке, что делать было опасно.

— Я засмотрелась на танцующих, — попыталась оправдаться она, и бургомистр подмигнул Рихарду, мол, девушка хочет танцевать.

— Я спрашивала, похожа ли ваша история на сюжет «Великой любви» [66] ? Действительно ли час счастья стоит всех этих мучительных недель ожидания?

66

В основе сюжета фильма режиссера Рольфа Хансена, вышедшего в 1942 г. и ставший самым успешным фильмом Третьего рейха, история любви боевого летчика и певицы. Главная мораль фильма — война в первую очередь приключение, принять участие в котором в роли солдата или ждущей жены солдата — высшее предназначение как мужчины, так и женщины.

— Простите? — вопрос поставил Лену в тупик, потому что она не понимала, о чем говорит супруга бургомистра, и что ей следует ответить сейчас.

— Ваша супруга романтичная особа, господин Зальтен, и поставила меня в безвыходное положение, надо признаться, — перехватил инициативу на себя Рихард. — Всем хотелось бы быть похожим на идеального героя этого фильма. Кто же ответит иначе?

— О, я уверена, вам нечего скромничать, вы такой и есть, — возразила ему фрау Зальтен. — Мы все видели хронику награждения, где фюрер лично отметил ваши заслуги перед Германией. У нас часто любят показывать ее перед показом фильмов. Потому я и вспомнила сейчас именно эту картину. Я тогда подумала, вот бы и наш господин Рихард нашел такую же девушку, как Ханна! Готовую всегда ждать своего героя с фронта и принять его долг перед страной, как это сделала героиня фильма.

— Уверен, как наш господин Ритц не уступит Паулю Вендланду, так и фройлян Хертц не уронит статус верной спутницы немецкого офицера, — произнес бургомистр.

Отец Леонард не сводил с Лены глаз на протяжении всего разговора о фильме и явно заметил, как она на мгновение переменилась в лице. И что это видел не только он, но и Рихард, которому это не понравилось. Благо, бургомистр, будучи уже немного под хмелем, вдруг вскочил на ноги и призвал поднять бокалы — «За славных офицеров Германии, их подруг и за тот час счастья!», отвлекая внимание на себя.

— Почему вы не танцуете? Вы не любите танцевать, фройлян Хертц, или вам не нравятся наши деревенские танцы? — снова задала вопрос любопытная фрау Зальтен. Наверное, ей действительно казалось странным сейчас, почему Лена в отличие от остальных девушек пропустила и хороводный танец, и кадриль, и польку, которую уже успели станцевать парочки на помосте в центре городской площади неподалеку от них.

Лену в этот раз спасла Берта, которая заменяла опустевшие кружки другими, полными до краев пенным ароматным напитком. Она шутливо нахмурила брови и бросила деланно недовольно:

— Конечно, фройлян не будет танцевать. Да я бы тоже не пошла на ее месте. В мое время танцы не начинали сразу с парных. Сначала требовалось девушку завлечь. Все по традиции. Как петух курочку, верно, господин Ритц? Парень с гор может только так увлечь девушку из низины.

— Берта, нет, — чуть смущенно улыбнулся Рихард, помогая ей расставить кружки на столе. Он явно понимал, о чем она говорит, как и остальные за этим столом. Только Лена пыталась разгадать, что могло смутить Рихарда в словах Берты.

— «Берта, нет!» — передразнила его немка. — Потому и сидит твоя фройлян и не танцует! Я уж молчу про наших, из Орт-ауф-Заале. Видите, господин Зальтен, как мало парочек танцует? Все не как в дни нашей молодости. Ох, вы бы сейчас показали, как должно курочек зазывать.

Бургомистр тут же приосанился при этих словах и подмигнул своей жене, а отец Леонард покачал головой в притворной укоризне этому непристойному намеку.

— Эй, Эрхард! Давай-ка начинай шупплатлер! — крикнула Берта одноногому немцу с гармоникой. А потом сжала легко плечо Рихарда и проговорила уже ему. — Давайте, господин Рихард, вы же хотите станцевать лендлер со своей фройлян. А все знают — кто не увлечет барышню в шупплатлер, не поведет ее после в лендлере.

— Соглашайтесь, господин Ритц, — сжала в волнении фрау Зальтен его руку.

— Сусанна, не надо, — мягко одернул жену бургомистр. — Быть может, господин Ритц считает, что это не совсем… уместно…

— Я не делал этого с четырнадцати лет, помилуйте, мои милые фрау! — запротестовал Рихард тем временем, а потом посмотрел на Лену, с любопытством прислушивающуюся к их разговору, и она заметила, как в его глазах мелькнул озорной огонек. И она поняла, что он согласится прежде, чем он поднялся с места, одергивая мундир, чтобы занять место на помосте среди других мужчин совершенного разного возраста — от подростков до пожилых.

Если до этого момента Лена и была погружена в свои мысли, не разделяя веселье праздника с остальными, то шупплатлер все изменил. И она поняла, что Рихард согласился на это только ради нее. Чтобы показать ей иную сторону своей страны, и чтобы она наконец расслабилась, забыла обо всем и стала получать удовольствие от вечера. Да и как можно было иначе после этого забавного танца, который танцевали немцы?

Лена видела этот танец впервые. Сначала ей казалось, что мужчины, вышедшие на помост под одобряющие крики и свист зрителей, будут просто ходить по кругу под музыку, притопывая так сильно каблуками по доскам, что казалось, они вот-вот проломят те. А потом не могла не улыбаться все шире и шире, наблюдая, как танцоры вдруг остановились на месте и стали подпрыгивать, ловко поднимая то одно колено, то другое, и прихлопывать по ноге — по бедру и по пятке переменно. А завершив танцевальные движения, снова пускались по кругу, топая каблуками все громче и громче под восторженные крики и улюлюканье зрителей. Все быстрее и быстрее ход по кругу. Все выше колени танцоров. Все ловчее движения.