На перекрестке миров

— Да ты, красотуля, с характером. Да… жаль. Ладно. — Он вытер руки о штаны и соскочил со стола. — Давайте собираться.

Следующие несколько минут ушли на то, чтобы снова намотать на головы платки. Все же повезло нам с климатом — песчаные бури вещь, конечно, неприятная, однако позволяют без лишних подозрений прятать лицо.

Роксана укуталась достаточно быстро, а вот с маскировкой моей физиономии вышла задержка. Кусок подъюбника, который я использовал вместо головного убора, был грязным и все еще мокрым. Я, конечно, мог бы и потерпеть, но уж больно не вязался подобный платок с приличным балахоном и плетью. Полукровка некоторое время наблюдал, как я и так, и эдак крутил в руках мокрую тряпку, а потом, вздохнув, вытащил из-за пазухи темно-зеленый сверток.

— Для себя берег, между прочим, — ворчливо буркнул парень. — Но так уж несправедливо устроен мир, что кому-то достается все, а кому-то ничего.

Сунул ткань мне в руки, и только весело блеснувшие глаза выдали, что скорбный вид эврийца был сплошь напускным.

Сверток оказался вполне новым платком из плотной, но легкой ткани. Строгим и достаточно широким, чтобы замотаться им по самые глаза. И, что особенно приятно, материал был мягким и почти не причинял боли, касаясь ран на лице.

— И вот еще что, — Шед сунул руку в карман штанов, — чтобы пройти через ворота, нужно заплатить дань. Да и так могут деньги понадобиться. Согласись, если расплачивается раб, это выглядит странно. Держи.

Полукровка бросил в мою сторону небольшой кожаный мешочек. В руке приятно звякнуло, и, потянув за шнурок, я увидел тусклый блеск здешних монет. Интересно, он успел обчистить обоих хозяев? Я отчего-то не сомневался, откуда взялось эдакое богатство. Времени выяснять подробности не было, и я споро прицепил кошель к поясу, туда, где уже красовалась ингирская плетка. Надеюсь, это придаст мне солидности. Главное, чтобы Шед вовремя подсказал эврийские цены.

Роксана придирчиво меня оглядела, зачем-то поправила складку платка у меня на шее и шумно выдохнула. Я заметил, что пальцы у нее подрагивают, и ободряюще сжал девичьи ладони, прежде чем снова связать их веревкой.

Шед посмотрел на нас с интересом, но ничего не сказал.

— Мать Прародительница, храни нас, — шепнула Ксана, и мы отправились к выходу.

Время близилось к полудню, солнце пекло нещадно, и, выйдя из дома, мы окунулись в жаркое марево. Спина сразу взопрела, но, в целом, зной был нам на руку. Я поглубже натянул свой платок, надеясь, что тень от него хоть немного скроет чужеродность глаз.

Народу на узких улочках прибавилось, впрочем, Шед, похоже, знал город как свои пять пальцев. Полукровка шел впереди, следуя одному ему известным путем, и успевал сворачивать каждый раз, когда нам грозило с кем-нибудь столкнуться. Мы, в неудобной обуви, еле за ним поспевали, и я уже подумывал, а не пойти ли снова босиком, как вдруг Роксана дернула веревку.

— Рей, ты слышишь этот звук?

Только сейчас я обратил внимание на отдаленный рокот, немного похожий на шум прибоя. Удивленно хмыкнул, но Шед как раз свернул в очередной проулок, и нам ничего не оставалось, как поспешить следом.

Через пару улочек звук стал громче, и в нем уже можно было различить отдельные выкрики, смех и ругань. Что там у них — праздник? Шествие?

Вырулив из-за очередного угла, я на мгновение замер.

Будь ты хоть трижды в чужом мире, не зная ни обычаев, ни языка — это суматошное явление сложно спутать с чем-то иным. Ярмарка. Ряды заваленных тюками прилавков, тканевые навесы всех цветов радуги, резкие выкрики зазывал, горы товаров, покупатели всех сословий — от оборванцев до зажиточных горожан в ярких палантинах. А над всей этой суматохой возвышалась исполинская стена Верхнего города.

Неподалеку взревело какое-то животное, медный поднос, поймав солнечный луч, чуть не ослепил меня, а в нос ударил пряный запах запеченного в специях мяса. Я невольно сглотнул, а потом вздрогнул, когда Шед рявкнул в ухо, перекрикивая толпу:

— Старайся не отставать, антреец! Нам — вон туда. Перекусим сначала, а потом купим вам обувь подходящую, а то топчетесь, как больные ишаки.

На минутку мне захотелось ему врезать, но потом я вспомнил, что не настолько хорошо владею здешним языком, чтобы играть роль покупателя. Кивнул, скривившись, а потом тоже гаркнул, приблизив губы к уху эврийца:

— Общаться с торговцами придется тебе.

— Само собой, — пожал он плечами, — ты, главное, вид надменный делай да за кошелем следи. Зазеваешься — вмиг срежут. Да, и на случай, если потеряетесь — встречаемся у фонтана.

— А где фонтан?

— Там, у стены, — махнул рукой полукровка и принялся ввинчиваться в толпу. Я перехватил веревку поближе к запястьям Роксаны и ринулся следом, стараясь не отставать.

Грязная макушка Шеда маячила впереди, неуклонно двигаясь в восточном направлении, а я тихо ругался сквозь зубы, проклиная неуемную прыть нашего провожатого. В конце концов, пока мы добрались до деревянного навеса, под которым остановился эвриец, мне успели дважды отдавить ногу, единожды чуть не въехали в зуб черенком лопаты и несчетное количество раз ткнули в бок острым локтем. Дохлый шакал забери этих Хамелеонов, что ж они тут все костлявые такие… надеюсь, Роксане за моей широкой спиной пришлось не так туго.

Впрочем, стоило принюхаться к умопомрачительным запахам, доносившимся из глубины глиняного домика, к которому и был пристроен навес, как я тут же забыл обо всех невзгодах. Те несчастные кусочки, что перепали нам в халупе Шеда, только разожгли аппетит, и я впервые испытал отголосок симпатии к нашему провожатому.

Роксана устало опустилась на один из валунов, стоявших тут вместо скамеек. Полукровка шепнул нам дожидаться, а сам исчез в черном нутре забегаловки.

Я уселся рядом с девушкой — благо места на камне хватило на двоих — и, наконец, спокойно огляделся. Чуть в стороне от места, где мы расположились, стройными рядами уходили вдаль разномастные лавочки, в основном с одеждой. Возле одной я даже углядел у входа пугало, одетое в пестрый халат. Пышная бахрома золотистым дождем свисала с перекладины, изображающей руки пугала, а я изрядно подивился местным сорочьим вкусам. Послышался тихий вздох, и я обернулся к Роксане.

— Ты как? Устала?

Она кивнула, а потом обратила взгляд куда-то в толпу.

— Смотри, вон женщины идут.

Я заинтересованно воззрился на группку эврийцев, следующую мимо нашего навеса. Впереди шествовала дородная анья — немолодая, судя по фигуре, затянутой в длинный балахон. Она что-то повелительно говорила и тыкала пальцем в направлении палаток с обувью. Лицо эврянки было открыто, и я разглядел изящную вязь цветочной татуировки на отвисших зеленоватых щеках. Следом за ней скромно шла тоненькая девушка, одетая в небесно-голубое платье с длинными рукавами, закрывавшими даже пальцы. На голове ее лежал золотой обруч, придерживающий легкий кусок голубой же ткани, а нижнюю половину лица закрывала легкая молочная вуаль.

— Красиво… — восхищенно шепнула Ксана, а я вздохнул, понимая, что спутница моя положила глаз явно не на наряд старшей из женщин.

— Слишком заметно, — мягко произнес я и попытался разрядить обстановку: — Зато, когда вернемся в Солькор, ты сможешь подбросить новые идеи тамошним портнихам.

Роксана проводила женщин задумчивым взглядом и проговорила:

— И у них руки не связаны?

— Скорее всего, это не наложницы, а какая-то местная знать, — предположил я, наблюдая за идущим вслед за дамами широкоплечим Хамелеоном с боевой плетью на поясе. Телохранитель?