На перекрестке миров

К сожалению, света было недостаточно, чтобы в подробностях рассмотреть убранство комнаты. Жаровня и пара небольших светильников на высоких стойках освещали лишь центр помещения, по углам же стелилась густая тьма. Тем не менее, я смогла различить на одной из стен занавесь, колышимую мягкими порывами ветра.

Должно быть, за ней располагается балкон. А если есть балкон, значит, есть шанс выбраться наружу.

Я вытянула шею, пытаясь лучше рассмотреть, что спрятано за тонкой тканью. Но, стоило лишь немного отклониться в сторону, как неотрывно наблюдающая за мной мантикора издала низкий предупреждающий рык, как нельзя лучше демонстрируя, что она бдит.

Да, с такой охраной мне никакой побег и близко не светит. Догонит одним прыжком и разорвет на части, как соломенную куклу.

Я тяжело вздохнула, понимая, что попала в западню. Одной мне ни за что отсюда не улизнуть. И, словно откликаясь на мои мысли, позади раздались шаги, возвещая возвращение хозяина покоев. На губах его играла предвкушающая улыбка, а в руках он сжимал золотой обруч. Я не поняла что это, пока не увидела пристегнутую к золотому ободку цепь. Ошейник…

Скрипнула зубами — на ум снова пришло сравнение с собакой. Изнутри поднялась волна жаркой злости — не буду, не хочу! Пусть они тут, в своей Эвре, обращаются со своими женщинами как угодно, а я не позволю. Я анья, а не какая-нибудь… самка!

В панике заозиралась, а мантикора угрожающе оскалилась, демонстрируя желтые клыки. Меня обдало сладковатой вонью из открытой пасти, и злость исчезла так же внезапно, как появилась. Руки мелко задрожали, на лбу выступила испарина. Ох, Рей… спаси меня… пожалуйста…

— Насстоящее золото, — самодовольно прошипел Тануш, грубо хватая меня за волосы, открывая шею. Потянул, заставляя откинуть голову, да так, что слезы из глаз брызнули.

Я застонала и забилась в его руках, стараясь вырваться, но тщетно. Тяжелая ладонь легла на лоб, мгновение спустя ошейник щелкнул, и я почувствовала, как горло перехватывает спазм. Не от ярма, нет, от бессилия, страха и горького понимания, что никто меня уже не спасет.

Мать Прародительница, какие же мы с Реем были дураки, что доверились первому встречному! Интересно, за сколько эта сволочь Шед нас продал?

— Вот так-то луччше. — Хан с довольным видом осмотрел дело рук своих, держа меня за подбородок. Поправил волосы и поцокал языком.

— Неплох вкусс у антрейца, но мог бы и блондинку притащщить. Стала бы жемчужиной моей коллекции.

Вот гад, еще и привередничает. Хотя, может, он меня не тронет, если темноволосые ему не по душе?

Я покосилась на Тануша, стараясь разглядеть сквозь слезы его расплывающееся лицо, и вздрогнула, когда он плотоядно облизал губы острым языком.

— Хотя, всссё осстальное…

Мамочки, и что же теперь делать? Зубы заговаривать, оттягивая момент, когда этот зеленый ящер начнет со мной забавляться? Впрочем, у меня и так накопилось много вопросов.

— Что со мной будет? — хрипло спросила я, стараясь, чтобы голос не дрожал. Спасти бы остатки гордости…

— Зависссит от того, нассколько будешь ласссковой.

Хан намотал на ладонь конец цепи и снова устроился в кресле, разглядывая меня сверху-вниз. Я опустила голову, радуясь, что эта сволочь не умеет читать мысли. Перед глазами как раз проносились сцены жестокого оскопления правителя Каххара. Эх, нож бы найти…

— Жить будешшь в гареме, — продолжал свистеть Хамелеон, — утром отведут. Там бысстро научат, как подобает весссти себя эврийссской наложнице.

— Это вряд ли. — Я подняла к нему лицо и прищурилась. — Языка не знаю.

— А ты забавная. — Хан утробно рассмеялся, как будто в железной бочке забулькало. — И ссстроптива. Нессскоро надоешь.

Я предпочла не уточнять, что же бывает с надоевшими женами, и, сдув упавшую на глаза прядь волос, спросила снова:

— А тот мужчина, что был со мной, где он?

Тануш фыркнул и скривился, отчего его уродливая физиономия стала еще гаже.

— Вссе еще пытаешьсся выгородить его, не называя имени? Глупая, я так давно исскал капитана Фрея, что узнал бы из тысссячи вашших мужчин.

— Мне он не представился, — соврала я, панически соображая, как можно облегчить наше положение. Интересно, сколько всего успел рассказать Шед?

— Хватит врать! — гаркнул Хамелеон, так, что даже мантикора тихо взвыла. — Сстанешь лгать мне, что ссовершенно случайно попала в портал на Эвру? Да мы уже ссутки ищем в окресстностях шшпионов сс той сстороны! Только не рассчитали, что вы такими прыткими окажетесь и ссвалитесь нам на головы.

Я испуганно вжала голову в плечи, а Тануш издевательски прищурился.

— И тебе ещще нужно объяснять, что будет сс вами обоими?

Странно, но понимание, что меня, возможно, убьют уже утром, принесло облегчение. Быть наложницей, исполнять все прихоти этого извращенца, что может быть хуже? Уж лучше сразу распрощаться с жизнью. Нужно только посильнее разозлить мерзкую ящерицу.

— Если бы нас не предали, хрена с два ты бы нас поймал! — с вызовом бросила я, глядя в злобное лицо Хамелеона. Надо же, кажется, меня уже не смущают словечки из грубого лексикона ингирвайзера.

Но Тануш неожиданно весело расхохотался:

— А ты не просссто забавная. Ты ещщще и дура. Как и твой напарник. Надо же, сссунуться в Золотую башню, не зная, что все пропускные амулеты именные. И работают только на хозяине.

Я в отчаянии закрыла глаза. И ведь не поспоришь…

— Но, как я уже ссказал, — резкий голос Хана стал вкрадчивым и из него разом исчезли грозные ноты, — твоя ссудьба полносстью зависсит от тебя самой.

— А Рейнара? — тихо прошелестела я, все еще не собираясь сдаваться.

— Исссключительно от мастерсства палача.

Хануш усмехнулся, а меня невольно передернуло. Почему-то собственная участь вдруг стала не важна. А от одной только мысли, что Рея могут казнить, начинала колотить крупная дрожь. О том, что перед смертью его еще могут и пытать, думать вообще было невыносимо. Дыхание перехватило. Разом стало душно и жарко, и я почувствовала, что еще немного и лишусь чувств.

— Ты так побледнела. Что, бессспокоишься за него? — насмешливо бросил Хан. Кажется, играть на чужих чувствах ему нравилось даже больше, чем просто пугать. — Ладно, не отвечай, и так понятно. Но, увы, ты больше его не увидишь. Хотя… — ингир задумчиво потер подбородок, — возможно, я позволю тебе взглянуть на него последний раз.

— Что я должна делать? — тут же загорелась новой целью.

Все, что прежде казалось немыслимым, вмиг перестало быть таковым. Подумаешь, наложница в гареме? Вандебора перетерпела и этого перетерплю. Главное, быстрее оказаться среди других женщин, а там, глядишь, придумаю, как улизнуть. Пусть бы это и призрачный, но хоть какой-то шанс помочь Рею. Сделать хоть что-то.

— Ну, для начала… — Хануш окинул плотоядным взглядом мою фигуру, и я уже подумала, что меня попросят раздеться, и потому совершенно опешила, когда он приказал: — Станцуй!