На перекрестке миров

На землю неожиданно упала тень. Я оторвался от разглядывания эврийцев и снова удивился. По небу плыл диковинный воздушный змей, напоминающий формой раскрытый дамский веер. Лишь спустя несколько мгновений я сообразил, что змеев подобного размера попросту не бывает, да и жужжание, перекрывшее гомон ярмарки, с большой долей вероятности исходило именно от этого механизма. Нет, я, конечно, знал, что в Эвре технологии развиты куда лучше, чем у нас. Одно только устройство Ключа чего стоит. Но чтобы передвигаться по небу… Такое стало явной неожиданностью.

— Эй, не спи. — Это Шед толкнул меня в плечо, выводя из ступора. Я и не заметил, когда полукровка вернулся. Брякнул на соседний камень поднос с едой, и я с интересом стал разглядывать содержимое. Пузатый чайничек из темного металла. Три глубокие чашки без ручек, наполненные золотистой жидкостью. Тарелка с тонкими лепешками и, очевидно, соус к ним. А в центре стояло широкое блюдо с ломтями незнакомых овощей и чьей-то тушкой с торчащими в небо четырьмя закопченными лапами.

— Что это? — задушено спросила Ксана.

— Песчаный волк, — авторитетно заявил Шед. — Примерно так это переводится на ваш язык.

— Ох, надеюсь, оно при жизни не мяукало… — шепнула мне в ухо девушка.

— Ксана, давай чуть развернемся. — Я подвинулся на камне, так, чтобы сидеть спиной к ярмарке. — Ешь осторожно и постарайся не вертеть головой.

Девушка послушалась. Шед, понятливо кивнув, передвинул поднос, и мы с Роксаной уперлись взглядами в глухую стену забегаловки. Немного распустили платки, приоткрывая лица. Я еще отчетливей почувствовал, до чего ярко и непривычно пахнет эврийская ярмарка и чихнул. Полукровка, точно послушный пес, устроился у моих ног, плюхнувшись задом прямо в пыль.

— Рей, развяжи мне руки, — жалобно попросила Ксана. — Все запястья стерла и чашку не удержу.

Нахмурившись, я разглядел покрасневшую под веревками кожу и, тихо ругнувшись, стал распутывать узел.

— Кстати, — глубокомысленно произнес полукровка, — рабыне вовсе необязательно связывать руки. Послушную наложницу достаточно просто вести за талию.

— Да задери тебя медведь! — возмутился я. — Не мог раньше сказать?

— Нуу… ты так трогательно вязал ее, я и подумал, может, у вас в Антрее так принято?

Вот ведь, скотина. Наверняка устроил небольшую месть, за то, что я пресек его заигрывания с Роксаной…

Освобождая девушке руки, я то и дело прожигал полукровку недобрым взглядом, жалея, что нельзя тотчас расквасить ему нос.

Шед же невозмутимо отрывал куски лепешки, щедро купал в соусе и с довольным видом отправлял в рот. Пообещав себе когда-нибудь набить эврийцу морду, я с опаской последовал его примеру. Еда оказалась неожиданно вкусной, хоть и несколько островатой.

Горячий пряный напиток отлично утолял жажду, а мясо неизвестного зверя напомнило вкусом нашу говядину.

— Сколько у нас денег? — поинтересовался я у провожатого, когда немного насытился. — Я имею в виду, хватит ли, чтобы купить две пары обуви?

— Должно, — лениво отозвался полукровка, — в крайнем случае, выторгуем.

Я подумал, что в крайнем случае снова пойду босиком, а первую пару мы подыщем для девушки.

— Ладно, хорош рассиживаться, время за полдень перевалило. С заходом солнца проход к Источнику перекрывают, и народу у ворот в Верхний город поубавится. И если мы не хотим броситься в глаза тамошней страже, должны успеть выйти раньше.

Я собирался поинтересоваться, о каком источнике говорит Шед, но тот с подносом умчался в кухню, и я решил отложить расспросы на потом.

Мы поспешно собрались и отправились в сторону торговых рядов.

Несмотря на тень от тканевых навесов, тут было куда жарче — духота, толчея, узкие проходы. Роксана двумя руками вцепилась мне в пояс, а я, держа одной рукой веревку, другую положил на кошелек. Сдается мне, воришек в этой толпе ничуть не меньше, чем покупателей. Стараясь не отстать от Шеда, мы добрались, наконец, до продавца обуви.

Я, как договаривались, принял надменный вид, а полукровка принялся бойко тараторить. Скудных знаний эврийского мне хватило на то, чтобы понять, что Шед всячески ругает товар сапожника. Торговец же, возмущенно брызжа слюной и щеря желтоватые клыки, доказывает обратное, но в целом, кажется, оба получают от перепалки удовольствие. Предоставив полукровке разбираться с ценами, я взял с прилавка не слишком изящные, но добротные сандалии и сунул в руки Роксане:

— Меряй.

Девушка послушалась, а я тем временем принялся подбирать обувь для себя. Взгляд неожиданно наткнулся на лежащую посреди прилавка вещицу из темного металла, напоминающую шишку. Что это, пряжка какая-нибудь? Протянул руку, намереваясь пощупать странный предмет, как вдруг Шед довольно чувствительно наступил мне на ногу. Я тут же отвел руку в сторону и ухватил первые попавшиеся туфли. Успел почувствовать запястьем колкий поток тепла, исходящий от шишки, и растерянно уставился на расшитые золотыми нитями матерчатые туфли с загнутыми носами.

— Кут бутут! — радостно закивал торговец, тут же забыв о споре и глядя в мою сторону. Шед возопил с отчаянием в голосе, потрясая кулаками, перепалка возобновилась, а я, от греха подальше отставил роскошный товар. Если мне не изменяет память, «кут» по-нашему — пятьдесят.

В конце концов, полукровка с сапожником пришли к какому-то соглашению, и Шед из-под прилавка показал мне шесть пальцев. Я отсчитал нужное количество серебристых кругляшей и удовлетворенно переступил с ноги на ногу. Скромные кожаные сандалии пришлись впору, с размером Роксаны я тоже угадал, так что первую часть нашего плана можно было считать выполненной.

— Руки б тебе оторвать, антреец, — буркнул мне в ухо полукровка, когда мы свернули в следующий торговый ряд. — Чтоб не лапал, что попало.

— А что, попало? — уточнил я, скользнув взглядом по сторонам и проверяя, нет ли рядом свидетелей нашего разговора. По счастью, народу в этом ряду было куда меньше, зато в воздухе изрядно прибавилось запаха специй. Ближайшие прилавки были заставлены подносами с горками сушенных фруктов и глиняными баночками всех размеров.

— Охранный амулет.

Вспомнив «шишку», я заинтересованно покосился на Шеда:

— И как это работает?

— Если торговец сам не снимет с товара метку, ворюге метров через пять не поздоровится. Кожу начнет нестерпимо жечь, потом наступит резь в глазах и, в конце концов, он просто рухнет обездвиженным. И не надо меня спрашивать, как это работает, понятия не имею.

Я вспомнил, что торговец обувью, прежде чем вручить нам покупки, производил над ними какие-то странные манипуляции, крутя на пальце массивный перстень.