На самом видном месте. Как сегодня увидеть то, что купят завтра

Иногда на формальных надписях заметны легкие признаки подрывной деятельности, когда увлеченное разглядывание запретительной картинки мешает детальному пониманию выдвигаемых требований. В Токио я столкнулся с табличкой «Запрещена езда на велосипеде», на которой использовалось изображение типичного любителя FG-велосипедов [33] , и в силуэте его машины четко распознавалась геометрия для кейрина [34] , характерно изогнутый руль и полное отсутствие тормозов – маленькие детали, заметные, однако, тренированному глазу, которые, без сомнения, были использованы дизайнером, чтобы исподтишка передать привет своим приятелям-велосипедистам.

33

Велосипедов с фиксированной передачей, появившихся благодаря трековым гонкам. – Прим. пер.

34

Разновидность трековой гонки. – Прим. пер.

Таблички «запрещено» могут производить на свет и перлы субкультуры и контркультуры. Надпись «Не тренируйте замах гольф-клюшкой» в стильном парке одного из микрорайонов Токио говорит столь же много о спортивных предпочтениях японцев среднего возраста, сколь и об опасности подобных занятий в данном месте. Само присутствие надписи предполагает, что действительно имеется некоторая вероятность того, что кто-нибудь здесь все-таки займется запрещенной деятельностью. Почему в этом парке нет надписи «Не тренируйте замах бейсбольной битой», учитывая, что бейсбол в Японии сделался де-факто национальным видом спорта и тоже может представлять некоторую опасность для гуляющих в парке людей? Для начала, занятия бейсболом обычно бывают ограничены специально отведенными для этого местами. В Токио есть множество местных небольших гольф-клубов, однако там везде нужно платить за вход, тогда как парки абсолютно бесплатны. Разумеется, надпись эта сама по себе не обеспечивает нас всей этой информацией, однако она указывает на то, что присутствие одной таблички и отсутствие других может многое сказать вам об использовании публичного пространства и о представлениях людей, обладающих властью, о том, как пространство это должно быть использовано.

В странах с высокой плотностью населения, где бесцеремонный поступок одного человека может оказать воздействие на всех, кто находится с ним в непосредственной близости, правила, определяющие вежливое поведение, часто бывают подчеркнуто детализированными. Таблички в токийском метро описывают целый перечень действий, которые наблюдаются здесь достаточно часто для того, чтобы возникла необходимость в их общественном осуждении: не курить, не толкаться, не говорить по мобильному телефону, не слушать громко музыку, не наносить макияж, не запрыгивать в вагон поезда при закрывающихся дверях, не спать на полу, никакой еды, никаких напитков и т. д.

Отсутствие надписей может быть столь же красноречивым. Во время одного полевого исследования в Иране наша группа отправилась поздно вечером на прогулку в северные районы Тегерана, где мы стали бродить по парку. Во всем парке было всего две таблички: «Эту воду можно пить» и, у другого источника, «Эту воду пить нельзя». Аналогичный парк в США, возможно, одной из самых регламентированных стран в мире, скорее всего, будет переполнен табличками с детально изложенными правилами и указаниями, что делать нужно, а чего делать нельзя, особенно в тех местах, где играют дети. И все же, в каком месте планеты ни располагался бы этот парк, в Иране, Америке или где-нибудь еще, подобные таблички могут служить индикатором нормативно-правового регулирования в городе, штате или же стране в целом.

Так где же все наиболее продумано? В стране, которая четко формулирует свои правила и указания с помощью заметных, напористых надписей, или же в стране, где представления о том, что вы можете, а чего не можете делать, скорее заложены в самом социальном устройстве? Указывает ли недостаточное количество табличек на недостаток внимания, апробированных методов, узаконенных решений и правил? Или наоборот?

Во многих отношениях табличка может быть последним средством, пояснительной надписью к месту, чье назначение, вероятно, следовало бы спланировать для интуитивного использования, без необходимости давать письменные указания. Градостроители, архитекторы и дизайнеры разработали целый перечень приспособлений для неудобств – урбанистических форм, обладающих воздействием, способным формировать поведение: ряды острых маленьких зубцов, которые не дают людям садиться на бортики или низкие ровные стены; металлические шишечки, приваренные к перилам, чтобы держать от них подальше скейтбордистов, звездочки с острыми лучами в привлекательных для голубей местах.

Тренируя свое восприятие городских надписей и знаков, не забывайте учитывать то, как они могут эволюционировать в нашем цифровом будущем. Если мы сможем все более эффективно создавать цифровые уровни и накладывать их на окружающий нас мир, тогда теоретически любой человек, способный создать подобный уровень, сможет разместить в нем надпись или комментарий, а другой, кто знает, как этот уровень найти, сможет все это увидеть. И если размещающие подобные знаки люди, от служащих правительственных агентств до работников агентств рекламных, смогут использовать все более и более сложные камеры и сенсоры, чтобы критически оценивать прохожих, как они будут использовать полученные данные для распространения своего влияния? Надпись «Не курить» может звучать гораздо авторитетнее, если ее сопровождает образ и голос вашей строгой школьной учительницы математики.

Уловить Platzgeist [35]

Дизайнеры часто говорят о необходимости идти в ногу с Zeitgeist, что в переводе с немецкого буквально означает «дух времени», однако смысл этого термина выходит далеко за рамки прямого толкования. Zeitgeist – это нечто значительно большее, чем современный тренд или стиль, это настроение, это сама суть времени, и с помощью культурного погружения хороший дизайнер может интуитивно определить, гармонирует или нет его работа с Zeitgeist.

35

Дух места, авторский термин на основе немецкого. – Прим. пер.

То же самое можно сказать и о том, что мне нравится называть Platzgeist, – о целостном восприятии духа окружающего пространства, будь то район, регион или страна. Все приведенные выше техники могут помочь вам обрести это чувство, однако если чувство это будет улавливаться вами на уровне ощущений, вы сумеете создать настоящую базу данных настроений. И когда с течением времени ваше ощущение Platzgeist притупится, подобная база данных будет для вас обратным билетом, позволяющим вернуться в это место и снова почувствовать его дух.

Макротуры, или коллекционирование образов окружающего пространства с помощью фотосъемки через макрообъектив (с очень сильным приближением), позволяют получить изображение вещей с близкого расстояния, а затем изучить их, не упустив из виду мелкие детали, буквально: фактуру, цвета, геометрию и патину, которые и формируют место или отдельный объект. Макрообъектив делает возможным изолировать предметы от окружающего контекста, однако собранные вами изображения позднее можно рассмотреть в связке друг с другом, чтобы почувствовать суммарный эффект.

Макротур может быть проведен в ходе обычной прогулки по району или же ограничен более тесным пространством, например круглосуточным мини-маркетом, салоном автобуса или же городским парком. Метод этот лучше всего работает, если в его проведении задействована достаточно большая команда, чтобы на ее последующей встрече можно было собрать в одно целое, классифицировать, приколоть к стене и показать всем фотографии, сделанные разными ее участниками. Детальность и глубина изображаемого пространства, свойственные макрофотографиям, делают их прекрасным материалом для будущих презентаций, демонстраций и фильмов.

Некоторые варианты макротуров включают съемку объективом «рыбий глаз» (экстремально широкоугольным объективом вместо объектива с сильным приближением) и панорамную съемку, то есть методы, позволяющие охватить максимальное пространство в одном снимке. В отличие от макросъемки, отличающейся высокой разрешительной способностью и фокусировкой на деталях, панорамные туры поощряют гипервнимание к большой картине окружающего пространства, и эта игра контрастов (приближаем камеру / отдаляем камеру) обеспечивает нам развернутую перспективу, идеальную для того, чтобы проникнуться Platzgeist.