На сердце без тебя метель...
Шрифт:
Но весь город говорил о свадьбе уже на следующее утро. Вероятно, ротмистру, так и не оправившемуся от шока, не терпелось с кем-нибудь поделиться. По крайней мере, когда Пульхерия Александровна и Лиза выехали в коляске за покупками, многие из встреченных знакомцев по новогоднему балу после приветствий спешили принести свои поздравления. Некоторые обещались непременно нанести им визит, чтобы еще раз засвидетельствовать свое почтение и расположение.
Последующие дни превратились в сплошную круговерть из покупок многочисленных тканей, кружев, готовых предметов дамского туалета, постельного белья и милых безделушек для интерьера (так пожелала Пульхерия Александровна). А еще надо было
Поэтому Лиза даже не удивилась, когда во время очередной примерки венчального платья в мастерской портнихи, увидела через щель в занавесях, отделяющих мастерскую от лавки, мадам Зубову. Выражение лица пожилой дамы явно указывало на то, что ей уже поведали о предстоящем венчании на Красную горку, и она пришла сюда лично удостовериться в правдивости слухов. А кто может быть лучше осведомлен, чем портниха невесты?
— Беретные рукава — это просто находка! Уж доверьтесь мне, барышня, это я в «Московском телеграфе» подсмотрела. Первой мне журнал доставили среди прочих, — щебетала в тот момент мадам Робэ, ловко закалывая ткань в складки на широких рукавах будущего свадебного платья, в которое облачили Лизу. Из-за ее болтовни девушка не смогла расслышать, о чем заговорили мадам Зубова и Пульхерия Александровна, безропотно ожидающая во время примерок на диванчике в лавке.
— Voil`a, мы готовы показаться! — портниха, заколов последнюю складку на рукаве, отступила, чтобы полюбоваться своим творением.
Она сделала знак своей помощнице, и та отодвинула занавесь. Пульхерия Александровна так и ахнула, восторженно всплеснув руками, а мадам Зубова смерила девушку холодным взглядом от подола до самого лифа, украшенного кружевом и шелковыми цветами. Ее взгляд медленно пополз выше, и, встретившись глазами с Лизой, Варвара Алексеевна неодобрительно поджала губы.
— Voile de mari'ee![232] — вдруг спохватилась Пульхерия Александровна и поманила к себе мадам Робэ. — Милочка моя, вам доставили блонды, что мы из Москвы выписывали? Успели ли вы раскроить?
Портниха утвердительно кивнула и отправила помощницу куда-то в задние комнаты. А сама поспешила подать руку Лизе, чтобы девушка сошла с табурета, и подвела ее к зеркалу. Подоспевшая помощница протянула хозяйке фату, и та аккуратно опустила ее на голову Лизы. Мадам Робэ стала что-то обсуждать с Пульхерией Александровной, но Лиза уже не слышала их. Она зачарованно рассматривала свое отражение, поражаясь тому, насколько платье изменило весь ее облик.
Невеста. Сейчас она и в самом деле ощутила себя невестой, в этом роскошном платье из нежного шелка слоновой кости, щедро украшенном блондами и шелковыми цветами по широкому подолу. На гладко зачесанных кверху волосах белели цветочки флёрдоранжа[233], который по последней моде, как уверяла мадам Робэ, сотворили для Лизы из шелка и украсили жемчугом. Длинное прозрачное кружево фаты окутывало ее, будто облаком…
Лиза представила лицо Александра в тот момент, когда он увидит ее в подвенечном наряде, и счастливо улыбнулась. А потом поймала в зеркале недобрый взгляд мадам Зубовой, и улыбка дрогнула на ее губах.
Пожилая дама вдруг шагнула к Лизе и, делая вид, что поправляет кружево фаты, тихо проговорила:
— Рано улыбаетесь, mademoiselle! Я знаю, кто вы… я определенно знаю, кто вы есть!
Глава 24
От злого свистящего шепота по спине Лизы пробежал неприятный озноб. Она еще раз встретилась в зеркале взглядом с мадам Зубовой и увидела в
глубине ее глаз неудержимую ярость. А еще нечто такое, чего не сумела разгадать. И даже дыхание затаила, чувствуя внутри странную смесь страха и облегчения при мысли, что, верно, авантюре пришел конец. Где только силы нашлись, чтобы удержаться на ногах и не умолять Зубову молчать?.. Бессмысленная попытка.— Я определенно знаю это! — продолжала тем временем Варвара Алексеевна. — Я знала это с первой же минуты, как граф решил оказать вам гостеприимство, еще когда вы сели в мои сани… Вы и ваша маменька — авантюристки и охотницы за завидным женихом! Коих тут побывало немало… Но вы… О, вы оказались самой-самой! Я даже помыслить не могла, что его сиятельство поддастся на ваши уловки…
С каждым ее словом смятение в душе Лизы ослабевало. Девушка смело выдержала в зеркале взгляд Зубовой и медленно проговорила:
— Я не понимаю вас, мадам.
— Неужели? — скептически вздернула бровь Варвара Алексеевна.
В глазах ее теперь помимо ярости читалось предупреждение. И Лиза поняла, что отныне у нее появился противник — расчетливый и гораздо более опытный, чем она и, возможно, даже, чем Софья Петровна.
— Я вижу вас насквозь, моя милая, — фамильярно обратилась к ней Зубова прежде, чем отойти. — На своем веку я повидала немало искательниц Фортуны. Вы можете обмануть Пульхерию Александровну, вы можете одурманить своими чарами графа Дмитриевского. Но я вижу вас насквозь! Задумывались ли вы, сколько судеб ломаете ныне?
— Я вас не понимаю, мадам, — спокойно повторила Лиза, поправляя фату и меняя складки на свой манер, словно исправляя те, что были сложены рукой Варвары Алексеевны. — Но тем не менее вы вольны думать, что вам угодно. Разубеждать вас мне не пристало…
Глаза пожилой дамы сверкнули опасным огнем. Не совершила ли Лиза ошибку, поддавшись мимолетному желанию показать своей собеседнице, что ее нисколько не тревожит мнение посторонних? Примеряя на себя маску Лизаветы Юрьевны, которой та отменно пользовалась против тех, с кем не желала продолжать разговор на неприятную тему.
— Воротничок, мадам, — вежливо обратилась к Зубовой помощница мадам Робэ, протягивая той якобы причину ее визита в лавку.
И Варвара Алексеевна была вынуждена отступить к широким окнам, делая вид, что внимательно осматривает тонкую работу. Лиза же обернулась к Пульхерии Александровне, которая с улыбкой продолжала разглядывать будущую племянницу, а после и вовсе с восторгом захлопала в ладоши. При этом шаль, укрывавшая ноги женщины, соскользнула на пол, и Лиза, повинуясь выработанной годами привычке быть услужливой, быстро шагнула к креслу Пульхерии Александровны, подняла шаль и заботливо укутала ее колени.
— Вы истинное чудо, дитя мое, — улыбнулась старушка, ласково погладив Лизу по щеке. — Душу Alexandre исцелит только доброта и нежность, и в вас ее доволь…
— Ах! — вдруг раздалось от окна, и Лиза, вздрогнув от неожиданности, обернулась. Варвара Алексеевна порвала кружево воротничка, но смотрела не на дыру в тонком сплетении, а на Лизу и Пульхерию Александровну. Смотрела так, что у Лизы снова пробежал холодок по спине.
Впрочем, Зубова более не сказала ни слова, лишь вежливо попрощалась и приказала мадам Робэ завернуть ей поврежденный воротничок. Она вышла так скоро, словно не могла более ни минуты оставаться в лавке. Через стекло больших окон Лиза видела, как услужливо распахнулась перед Варварой Алексеевной дверца кареты, и как раздраженно взглянула та на лакея, замешкавшегося опустить перед ней подножку. И эти короткие доли минуты позволили Лизе разглядеть в глубине кареты темный силуэт хрупкой барышни, что так и вздрагивал от рыданий.