На сердце без тебя метель...
Шрифт:
— Ты считаешь это мягкой карой для того, кто нарушил мою волю? — Александр быстро справился с удивлением от ее неожиданного вопроса, чем лишил ее мимолетного превосходства над собой. — Считаешь, следовало всыпать ей обещанных «соленых»?
— Ее вины пред тобой нет. Она не нарушала твоего приказа. Я узнала о… о la maison verte[245] не от нее. Потому прошу тебя быть милостивым к ней и вернуть в дом.
— Значит, это Василь. — По его тону Лиза не поняла, был ли это вопрос или утверждение, но все же отрицательно качнула головой.
— И да, и нет. Вернее, я поняла все сама.
Говорить о его любовнице было больно. Потому Лиза поспешила сменить тему и снова повторила просьбу вернуть Ирину. Александр, видимо, понял ее несколько иначе, иначе как объяснить, что, лениво пожав плечами, он вдруг произнес:
— Твоя горничная вернется к тебе. Пусть будет так.
— Ты возвращаешь мне Ирину? — переспросила Лиза, не веря собственным ушам.
— Почему нет? Ежели она была верна мне до сих пор при всем ее расположении к тебе, вряд ли предаст после того, как едва не очутилась в скотницах. Но вот, что касается Софьи Петровны, уволь — с ней ты сможешь увидеться лишь после Красной горки.
Он вновь расставлял для нее ловушку. Лиза видела это по его глазам. Хотел, чтобы она, умирая от любопытства о своей дальнейшей судьбе, забросала его вопросами. Но решив следовать его тактике, девушка лишь повела плечами и недоуменно улыбнулась:
— Отчего не ранее?
— Оттого что не желаю того.
И снова тишина, напряженная, тяжелая, словно густая дымка тумана разлилась по комнате. Они пристально смотрели друг другу в глаза, и, на удивление Лизе, первым сдался Александр. Уголок его рта медленно пополз вверх, а глаза вдруг заискрились смехом.
— Ты не спросишь меня о Красной горке? Удивительное хладнокровие! Что ж, тогда я сам скажу тебе о том, ma aimable fianc'ee[246].
При нынешних обстоятельствах это ласковое обращение прозвучало, как очередная издевка. Лиза на миг прикрыла глаза, желая спрятать от его взгляда свою боль. Еще одно напоминание, что отныне для нее все потеряно.
Занятая своими невеселыми мыслями, она не сразу заметила, что Александр неспешной походкой приблизился к ней. Теперь он стоял на расстоянии полушага, и эта близость невольно взволновала ее.
— Все неизменно, моя милейшая невеста. На Красную горку мы ступим под венцы, как и было задумано вашим возлюбленным.
Нельзя сказать, что Лиза не ожидала такого развития событий после того, как в ее покои принесли венчальное платье. Но услышав подтверждение из уст Александра, все же удивленно взглянула на него.
— К чему тебе все это?
— Прошлым вечером ты сама призналась, что хотела бы стать моей супругой. Представим, что ничего не было. Ни откровений твоей мадам, ни наших с тобой увлекательнейших бесед.
— К чему тебе все это? — уже настойчивее повторила Лиза. — Венчание не тот обряд, от которого можно так просто отмахнуться. Мы будем связаны узами…
— …которые при горячем желании вполне по силам разорвать и смертному, — с саркастической ухмылкой докончил за нее Александр. — Падение с лошади на охоте. Или случайный выстрел. В нашей жизни возможно всякое.
— Или неслучайная пуля на поединке, — механически продолжила Лиза,
чувствуя, как ее все больше и больше затягивает пучина отчаяния. Нет, вовсе не благие намерения вели его с ней под венец, как мелькнула на миг в голове шальная мысль, — не честь, не совесть, а лишь холодный дьявольский расчет.— Тогда ты будешь только в выигрыше, разве нет? — усмехнулся он, протягивая руку к ее лицу и ласково пропуская меж пальцами ее аккуратно завитый локон. — Разве не к тому ты стремилась, приехав сюда? Облачиться во вдовьи одежды и скорбно посыпать голову пеплом у могильной плиты…
— Этого не будет! — холодно отрезала Лиза. Решимость не допустить то, что он задумал, только окрепла в ней с прошлой ночи. Не будет крови. Не будет смерти…
— Как скажешь, — подозрительно легко согласился Александр, наматывая ее русый локон на палец. — Мне нет нужды его искать. Он сам объявится. По словам мадам, он безумно любит тебя. Даже готов был отказаться от всего ради тебя. Потому после венчания я не выпущу никого из имения. Пусть все разделят со мной счастье молодожена. Я готов биться об заклад, что он сам себя выдаст. Но сначала ему придется испить до дна всю чашу, что я ему уготовлю. Признаться, и здесь я должен благодарить вас за прекрасную возможность понаблюдать за человеческой природой. За его муками…
— La vengeance est un plat qui se mange froid[247], — полувопросительно произнесла Лиза, смело взглянув ему в глаза. Отчего-то вспомнилось его поведение во время последнего визита в имение Василя и Бориса. Как он выставлял напоказ свою близость к ней, как явно демонстрировал ее чувства к нему. И лишь горько улыбнулась, когда он не сделал ни единой попытки возразить на ее замечание. — Ты сущий дьявол!
— La B^ete! — Александр намотал Лизин локон на палец еще туже, тем самым вплотную притянув ее к себе. Она уперлась ладонью в его грудь, не желая этой близости, но все же в итоге уступила его силе.
— Венчания не будет, — твердо сказала Лиза, когда они стояли уже так близко, что дыхание их смешалось. — Я не стану твоей женой.
— Однажды ты уже отказала мне, — усмехнулся Александр, напоминая ей, что из этого вышло. А потом добавил уже жестче, видя, что она упрямо качнула головой: — У тебя нет выбора, ma Elise. Ежели не выйдешь по своей воле в венчальном платье, тебя вынесут в чем есть. Желаешь устроить потеху для зевак — твое право.
— Ты можешь притащить меня в церковь силой, но заставить меня отвечать на вопросы отца Феодора не в твоей воле.
Их взгляды, полные решимости, скрестились в этот миг, как лезвия сабель.
— Я здесь хозяин, ma Elise. И отец Феодор сделает так, как скажу. Даже повенчает без согласия невесты. Желаешь совет? Смирись! По доброй воле ступи под церковные своды в это воскресенье, и даю слово, окажешься в выигрыше при любом раскладе. Останусь я жив или нет. Смирись, ma Elise!
И словно ставя точку в их разговоре, Александр вдруг наклонился и поцеловал ее. При первом же прикосновении губ, пусть оно и было жестким и властным, вся решимость Лизы куда-то улетучилась, а защитные барьеры пали один за другим. Руки сами собой довольно скоро обхватили его шею, а пальцы запутались в волосах. От странного тепла, охватившего ее тело, лед в душе дрогнул.