На сердце без тебя метель...
Шрифт:
— Вот видишь, — глядя на ее распухшие губы и затуманенные желанием глаза, чуть хрипло проговорил Александр, когда они все же разомкнули объятия. — Ты явно не прогадаешь…
И вышел вон прежде, чем она осознала иронию этих слов, его злую насмешку.
Слово он сдержал. Ирина действительно вернулась в услужение к Лизе. Но замкнутость и молчаливая покорность горничной красноречиво говорили о том, что она не забыла, кто виноват, что ее едва не сделали скотницей. Вскоре Лиза оставила попытки вернуть расположение Ирины, рассудив, что только время способно восстановить то, что было разрушено.
После полудня в
Только когда Пульхерия Александровна вышла возвратить фату в гардеробную, Софье Петровне и Лизе удалось обменяться парой слов.
— Простите меня, дитя мое, я не сумела устоять перед его посулами, — с отчаянием проговорила мадам Вдовина, схватив Лизу за руку. — Вы сами знаете, meine M"adchen, что эти деньги… в них вся моя жизнь!
— Бог с вами, мадам, я не держу на вас зла…
Прочитав в этих лучистых голубых глазах, что Лиза не лжет ей, Софья Петровна даже расплакалась от облегчения. Бедная девочка, о судьбе которой она так беспокоилась, действительно простила ей предательство.
— Еще одно, Lischen. Граф явно благоволит к вам. Послушайтесь моего совета, уступите ему. — Лиза присмотрелась к взволнованной Софье Петровне и внезапно поняла причину, по которой им все-таки позволили свидание. Кто, как не мадам, могла повлиять на решения и намерения Лизы?
— Я подумаю об этом, — только и ответила она, в душе уже твердо уверенная, что не переменит своего решения. Пусть Софья Петровна передаст Дмитриевскому ее слова. Пусть он думает, что она все еще размышляет о том, как ей должно поступить.
Более возможности переговорить без посторонних ушей им не представилось. Пульхерия Александровна, вернувшись из гардеробной, никуда не отлучалась даже на минуту. Лиза смотрела на сияющую от радости старушку, и не могла не почувствовать странного привкуса горечи во рту. Единственная светлая душа в Заозерном — та, кто не держит камня за пазухой и не таит в мыслях ни капли худого. Пусть Александр хочет покарать виновных. Но почему он так жесток к tantine, сердце которой омоется кровавыми слезами, доведи ее старший племянник свой замысел до дуэльной черты?
Как не выдержит и собственное сердце Лизы. Она просто не переживет тех минут, когда судьба будет решать, чьей жизни суждено оборваться. Погибнет Marionnettiste — это навсегда омрачит ее душу. Но ежели умрет Александр…
И снова Лиза не спала всю ночь. Только теперь все было иначе. Нынче она твердо знала, как ей следует поступить. Оставалось только обдумать детали.
«Выбранный мною путь единственно верный, — убеждала себя девушка, стоя на рассвете перед дверью, разделяющей две спальни. — Иного и быть не может по существующему положению дел» Но отчего тогда так больно сжимается сердце? Отчего до безумия хочется повернуть дверную
ручку и прижаться к широкой груди, спрятаться от всего мира в крепких объятиях? Как жаль, что это невозможно… и не станет возможным уже никогда…Глава 27
Тот день был ничем не примечателен в череде других. Утром, по заведенному порядку, Ирина разбудила Лизу, аккуратно раздвинув тяжелые ночные занавеси. Затем подала ей подогретую воду для умывания и помогла облачиться в утреннее платье из белого муслина. После, когда горничная завивала ее непослушные волосы в тугие локоны, Лиза неотрывно смотрела в зеркало на это платье. Белый цвет. Цвет девичества и невинности. Цвет невесты, которой она должна ступить под церковные своды уже через день, не считая нынешнего. Всего один короткий день…
Этой ночью все будет кончено. Отныне у нее только два пути: обвенчаться и каждый миг ожидать, когда в Заозерное пожалует смерть, или разрушить планы Александра и навсегда потерять его. Хотя, разве он был когда-нибудь ее?..
Через некоторое время в дверь постучали, и Платон, старый камердинер Александра, тихо спросил у Ирины, выглянувшей через приоткрытую дверь меж покоями, готова ли барышня к завтраку. Лиза слушала их короткий разговор и не слышала его, глядя на дверь, уголок которой был виден ей в зеркале. И чуть шевельнула пальцами, вспомнив, как сильно билось этой ночью под их кончиками сердце Александра…
То же было и вчера утром. И медленное пробуждение после бессонной ночи. И солнечные лучи, заливающие спальню. И плеск воды в фарфоровом тазике, и шелест платья, в которое ее облачала Ирина. И стук камердинера в дверь, отныне не запертую на ключ.
Тогда Лиза безмерно удивилась вопросу пожилого слуги, готова ли она, чтобы барин сопровождал ее к завтраку. Неужто ее заточению пришел конец? Это был первый вопрос, который она задала Александру, ожидавшему ее в коридоре.
— Было бы странным держать свою невесту взаперти, — он бесстрастно пожал плечами, кладя ее ладонь на свой локоть. — Тем паче при ушах и глазах, что, по сведениям достопочтенной Софьи Петровны, имеются в доме у нашего с тобой знакомца. Не хотелось бы посеять в нем подозрения.
— Значит, моя клетка лишь расширила границы? Я все еще пленница, — горько улыбнулась Лиза. — А его от дверей моих ты уберешь? Не странно ли, что к моим покоям приставлен надзиратель?
Александр оглянулся на лакея. Тот буквально вжался в стенку, всей душой жалея, что невольно стал предметом столь пристального внимания.
— Можешь убирать, — дерзко заявила Лиза, удивляясь в глубине души своей смелости. — Мне некуда бежать и не на что. И потом, я никогда не оставлю здесь Софью Петровну в таком положении. Мы оба знаем, что сейчас ей не до путешествий.
Александр окинул ее долгим внимательным взглядом и молча потянул за собой по коридору к малой столовой, где уже сервировали завтрак. Только перед самыми дверями, которые вот-вот должны были распахнуть перед ними лакеи, прошептал ей тихо в самое ухо:
— Стоит ли человек, предавший тебя, такого расположения и таких жертв, ma Elise?
— Господь велел нам прощать — даже предательство. Отчего бы и мне не простить? — также шепотом ответила Лиза, втайне надеясь, что он поймет посыл, что она вложила в эти слова.