На сердце без тебя метель...

Дмитриевский легко поднялся на ноги и протянул ей руку. Глупо было отказываться от помощи при тяжести трена, что так и тянул вниз. Потому Лиза ухватилась за его ладонь, хотя и пробурчала себе под нос что-то про «последнего на этом свете человека, от которого желала бы помощь принять».

— А вот и наш верховой!

Она обернулась в сторону, куда смотрел Дмитриевский, отыскавший наперед ее шапку и стряхивавший с той снег. Действительно, к ним спешил Петр, ведя на поводу каурую Лизы. Подъехав, он быстро соскочил с седла и бухнулся на колени в снег перед графом.

— Прощения прошу, барин! Милости прошу! Не доглядел, дурак, за барышней, не доглядел! — Он говорил так быстро, что Лиза с трудом разбирала слова.

— Дурак и есть, что на речи барышни повелся. Твое дело мой приказ исполнять, а не капризы девичьи, — резко ответил Александр, вмиг превратившись в господина. — Барышня, гляди, с седла упала, убиться могла. Могла?

— Могла, ваше сиятельство, ой, могла! — Петр еще ниже склонил непокрытую голову, едва ли не утыкаясь носом в снег. — Прощения прошу, барин, бес попутал!..

— Десять плетей за то, что барышню из вида упустил, когда наказывали в оба глядеть! Твое счастье, что барышня цела и здрава. Но если хоть что-то из моего наказа упустишь — лично всыплю полсотни соленых.

Лиза чуть не ахнула при этой угрозе, в очередной раз поражаясь бездушности графа. Дворовый же только кивнул в ответ, ничуть не испугавшись слов барина. Будто вовсе не ему грозило быть битым на конюшне плетьми, от души смоченными в соли.

— Барышню в усадьбу повезешь да скажешь, что она в седле не удержалась. И ко мне тотчас пошлите, будто и неведомо мне то. И ни слова никому о том, что был я здесь, ни единой душе! И что барышня хоть миг при тебе не была. Ты все понял? — и когда верховой снова с готовностью кивнул, Дмитриевский улыбнулся довольно: — Надеюсь на тебя, Петр.

— Все исполню. Слово мое — могила! — Петр перекрестился, а потом взглянул искоса на барышню и снова на барина. — Ехать бы вам, Лександр Николаич, трубили ужо, что зверя взяли.

Александр улыбнулся дворовому, а потом так громко свистнул, что Лизе захотелось по-детски закрыть уши ладонями. Вороной, отступивший на несколько десятков шагов к лесной опушке, тут же послушно затрусил к ним. Впрочем, Дмитриевский не обратил на него внимания, вдруг приблизившись к Лизе.

— Вы позволите? — и прежде чем та поняла, что он хочет сделать, обхватил ладонями ее талию и, подняв, словно пушинку, усадил на каурую, которую крепко удерживал Петр, к тому моменту уже поднявшийся с колен.

— Vous ^etes insupportable personne!^[110] — прошипела ему Лиза, но была вынуждена удобнее устроиться в седле, ухватившись за луку, иначе бы снова съехала вниз, прямо в его руки. И только тихий смех был ей ответом.

— Все сделаю, как велено, — заверил в последний раз хозяина Петр, и всадники разъехались в разные стороны: Дмитриевский спешил вернуться к остальным охотникам, а Лизу уводил в сторону усадьбы стремянный. Уже покидая границы луга, Александр снова свистнул, но теперь иначе — несколько раз коротко и отрывисто. На этот сигнал из леса выбежала собака, с трудом волоча добычу, которую удалось поймать в лесу, пусть и отстав от остальной стаи.

— Умница Ора! Какая же ты умница! — соскочив с коня, Дмитриевский потрепал гончую за ушами, а после перекинул через круп лошади тонкое тело лисы и снова занял место в седле. Тронул поводья, направляя вороного к месту сбора охотников, и неожиданно заметил краешек платка, так отчетливо белевший на фоне темной ткани казакина. Запихнул его пальцем поглубже за обшлаг рукава, пряча от случайного взора.

Именно этот батист помог нынче Александру так быстро отыскать ту, что столь внезапно потерялась во время гона. Тонкий нюх Оры, его любимой выжловки^[111], без особого труда указал ему путь.

— Умница Ора, — прошептал Дмитриевский, мысленно возвращаясь на некоторое время назад. Ему казалось, что охота поможет расставить все по местам, откроет ему полностью картину того, что происходит сейчас в усадьбе. Он не мог не чувствовать напряжения интриги, незримо витавшей в воздухе. И это напряжение пришло в Заозерное вместе с дамами Вдовиными. Какие цели преследовали мать и дочь? Какие скрытые мотивы двигали ими, словно шахматными фигурами? Неужто он действительно ошибся, думая, что за его спиной разворачивается некая история, главными персонажами которой были двое, что так и стояли сейчас перед глазами, касаясь друг друга руками в тот день чаепития?

Александр нутром чувствовал, что между ними что-то есть. И совсем не удивился, когда, обернувшись во время гона на охотников, идущих по следу его стаи, не увидел ни синего казакина, ни всадницы в платье опавшей листвы. И тут же вспыхнул азарт загонщика — что может быть увлекательнее, поймать зверя прямо в расставленных силках? «Это ведь только азарт загонщика», — твердил себе мысленно Александр.

Вдовины здесь явно с каким-то умыслом. Не за Василем ли, что недавно из Москвы вернулся, приехали? Как некогда приехала одна вдовица-купчиха, решившая, что кузен непременно женится на ее дочери после той скандальной истории в Петербурге. Александр не мог не поморщиться, вспоминая о том. Извечная история с Василем! Неужто?.. Он даже тряхнул головой — быть того не может! Вряд ли эта chatonne^[112] подпустила к себе столь близко мужчину…

Дмитриевского заметили, едва он въехал на поле. Махнули приветственно руками, а кто и шапкой, как один из соседей. Дожидаясь его прибытия, охотники согревались на морозе чарочками медовой, что отменно делала его ключница каждое лето, и подогретым вином. С улыбкой рассказывая что-то увлекательное Лиди, Василь внимательно наблюдал, как Дмитриевский приближается к охотникам. Он был спокоен и весел, но Александр без труда читал по его взгляду, что тот теряется в догадках о причинах, заставивших кузена оторваться от охоты. И если остальных убедило объяснение Александра, что Ора свернула за одной из лисиц, что разделились, стремясь уйти от гона, то Василь вряд ли поверил этой истории.

— Ты не встречал ли часом mademoiselle Вдовину и ее верхового? — спросил он у Александра, когда тот одним махом опрокинул чарку медовой. — Ее до сей минуты нет… Не случилось ли чего? Мадам Зубова обеспокоена…

Варвара Алексеевна отнюдь не выглядела обеспокоенной отсутствием гостьи Дмитриевских. Куда больше пожилую женщину занимал тот факт, что Александр даже словом не обменялся с ее очаровательной Лиди, которая только ради него и гнала недавно лошадь по снегу, надеясь быть замеченной среди прочих.

— Откуда мне знать? Не я ей dame patronesse, — пожал плечами Александр, но поманил к себе людей, нахмурившись для вида.

— Господи, Alexandre, порой ты пугаешь даже меня своим равнодушием! — зло бросил Василь, наблюдая, насколько спокоен его кузен.

Отчего-то эта злость, прозвучавшая в голосе Василя, задела Александра за живое. Захотелось ответить чем-то не менее резким, как тогда за ужином, когда вернулся из конюшен от покалеченного коня. Но в тот момент закричали с границы поля, приметив человека, явно посланного из усадьбы к барину с неким посланием. Пришлось отвлечься на того и сыграть свою роль до конца. Хотя с трудом удавалось сдержать улыбку при воспоминании о том, как лежала под ним Лиза в снегу и как совсем не по-девичьи сильно ударила его.