На сердце без тебя метель...

Ирина даже не удивилась просьбе барышни прогуляться пешком до усадебного дома и после свернуть в парк к дальнему краю. Только единожды нахмурилась, когда барышня, сев на мраморную скамью подле непотребной статуи, попросила ее сходить в дом за пуховой шалью. Сперва Ирина хотела возразить, а после вспомнила, что в доме глаза сторонние, не до свиданий теперь жениху и невесте. Решила, что барышня хозяина здесь поджидать будет, и с легким сердцем выбрала самый дальний путь к дому да еще завернула к кухне поболтать с помощницами поварихи.

Тихо журчала вода в гроте. Лиза задумчиво сидела, рассматривая цветы мать-и-мачехи, желтым ковром рассыпанные среди пожухлой прошлогодней травы. Но недолго мраморный красавец Аполлон был единственным ее компаньоном в этой весенней тишине. Через несколько минут позади скользнула тень мужчины, нарушая мнимое уединение девушки.

Он опустился рядом на скамью, и Лиза напряженно застыла в ожидании нелегкого разговора, к которому пыталась подготовиться на протяжении всей бессонной ночи. Но мужчина молчал. Просто сидел, положив ладонь на мраморную поверхность скамьи возле ее узкой ладошки. Смотрел прямо в глубину парка, как и она, подмечая признаки пробуждающейся весны. И это молчание помогло им обоим выровнять дыхание и, наконец, отыскать в себе силы взглянуть на своего vis-a-vis.

Еще вчера Лиза обратила внимание, каким нездоровым он выглядит, но вблизи признаки недавно перенесенной болезни были еще заметнее. И она с трудом удержалась, чтобы не сжать в волнении его ладонь и не коснуться пальцами бледного исхудавшего лица. Сейчас она ясно понимала, что по-своему он до сих пор был дорог ей, как бывает дорога вещь из далекого прошлого, вызывающая внутри странное тепло.

— Значит, случилось, — произнес он медленно, словно каждое слово причиняло ему необычайную боль. В этот момент он не смог смотреть ей в глаза, боясь прочитать в них свой приговор. — Теперь ты его невеста…

— Все, как и должно, — откликнулась Лиза. — Как и было оговорено.

— Как это произошло? Он… ты… — его пальцы дернулись на холодном мраморе, словно кто-то ударил его наотмашь, а после сжались в кулак. — Я и подумать не мог, что будет так… он дотрагивается до тебя… всякий раз… словно ты уже жена ему. Да и к жене едва ли на людях вот так… Вы?.. Как он решился на предложение? Что за причины?..

Скорее неким внутренним чутьем Лиза распознала в его голосе нотки гнева и ненависти, незнакомые ей прежде. Никогда ранее он не говорил о Дмитриевском с таким чувством. И это не могло не насторожить ее.

— Я следовала всем вашим наставлениям, — глухо проговорила она, в волнении теребя ленты шляпки.

Мужчина смотрел нее напряженно и пристально. Потому ей пришлось собрать все силы, чтобы голос не дрогнул, когда она повторила:

— Всем вашим наставлениям…

Очередная полуправда-полуложь. Но видит бог, разве могла она иначе, когда с такой силой сжимался кулак, когда так нервно ходили желваки на его лице, а голос был полон ненависти?

— Я удивлен, что это так, — с явным недоверием произнес он, вглядываясь в ее профиль. — Едва ли Alexandre по доброй воле сделал предложение. И он так касается тебя… словно ты ему жена. Жена, понимаешь?!

— Это все, что ему остается, — быстро возразила Лиза, краснея от волнения и неприличия разговора. — Граф ждет венцов. Таково было решение. Иначе как же?

Мужчина долго смотрел на Лизу, которая в лихорадочном волнении продолжала крутить ленты шляпки, и разрывался на части, не зная чему верить — то ли ее словам, то ли собственным глазам. Разве не видел он, как Дмитриевский глубокой ночью отнес Лизу в спальню? Разве не видел, что она была лишь в тонком капоте, а Александр — без сюртука? Разве не видел, как тот смотрел на Лизу, лежащую в его руках?

Но сердце, глупое сердце, так хотело верить — что все еще возможно, что она все еще принадлежит ему! И будет чайная трапеза под старыми яблонями, и будут дети с ее удивительными глазами, и будет счастье, о котором он так мечтал. Но будет после, а сперва… сперва хотелось ухватить еще одну мечту за хвост. Тем более сейчас, когда мечта была так близко.

Они снова замолчали, наблюдая, как медленно проплывают редкие облака в голубом небе. Он наслаждался короткими минутами рядом с ней, пусть ему было и непозволительно даже коснуться ее рукава. А Лиза не знала, что сказать, обуреваемая противоречивыми чувствами. Несмотря на все, что произошло, этот мужчина все еще был ей близок. Но теперь она как никогда остро ощущала разницу меж тем, что когда-то испытывала к нему, и тем, что вызывал в ее душе Александр.

Странная смесь жалости и тепла сплелись воедино. Особенно, когда взгляды их встретились над протянутой им пачкой бумаг. Письма и рисунки от брата, которые он бережно хранил за полой сюртука у самого сердца. А ведь сначала даже не хотел брать их с собой, чтобы сделать Лизе больно за те мгновения в тени коридора у ее дверей, за чужие руки на ее теле… Но не смог. Радость, которую он каждый раз видел в глазах своей bien-aim'ee, проливала елей на раны его истерзанной души.

— Николенька очень тоскует, — проговорил мужчина, и Лиза едва сдержала слезы, пряча свернутые в тонкую трубочку бумаги в рукав жакета. Перед глазами тут же возникло личико с большими голубыми глазами под белобрысой челкой. О, petit fr`ere! Какой же невыносимо острой стала в эту минуту тоска по нему!

— Я мог бы устроить ваше свидание. Одно только слово, и я увезу вас к нему! — его голос вдруг сорвался в волнении, а потом он заговорил отрывисто и быстро, словно боялся передумать. Даже вскочил на ноги и лихорадочно заходил вдоль скамьи. — Я увезу вас к нему тотчас! Желаете того? Одно только ваше слово! Едемте нынче же!

Лиза не ожидала такого порыва и испуганно замерла, чувствуя, как сердце в этот миг рвется на две половины. Одна уговаривала ехать к Николеньке, ее маленькому братцу. Наконец-то обнять его, убедиться, что он жив-здоров, а сны дурные от лукавого приходят и только. Другая же была с Александром.

Лиза смотрела в глаза своего vis-`a-vis и думала о том, что скажи он эти слова в начале их авантюры, она бы без раздумий вложила свою ладонь в его протянутую ныне руку. Стала бы ему верной супругой и никогда бы даже помыслить не посмела об ином мужчине, старательно оберегая свое счастье от любых невзгод и напастей.

Но все зашло слишком далеко. Все переменилось. И теперь Лиза понимала, что чувства, испытываемые прежде к этому мужчине, совсем не та любовь, о которой она грезила в отрочестве и о которой читала в книгах. Ныне она так любила Александра, что даже мысль о расставании с ним причиняла ей физическую боль.

Потому и медлила в эту минуту, испуганно глядя на протянутую в ее сторону ладонь, на умоляющие глаза и нервно бьющуюся жилку у виска. Она представила себе будущие дни без Александра, и сердце ее болезненно сжалось. Но Николенька… O mon Dieu, Николенька! Без него ей тоже не было жизни. Ведь только ради брата она и ступила на путь предательства и лжи.

Два противоположных пути. Тягостный ей предстоял выбор. Но, на ее счастье, не сложилось. Девушка с трудом сдержала возглас облегчения, когда мужчина вдруг схватился за голову, судорожно запустил пальцы в волосы и тихо проговорил-простонал: