На участке неспокойно

— Молодец! — искренне похвалил Сергей.

— Чепуха, — отмахнулся Лазиз. — То, что сделал я, может сделать любой оперативник. Нужно только иметь терпение. Вообще-то, конечно, мне чертовски повезло!

— Подполковник в курсе? — поинтересовался Сергей.

— Нет… Знаешь, что он вчера сказал мне? «Пиши постановление об аресте Мороза и заканчивай дело. Я устал от твоих фокусов».

— Что же ты ему ответил?

— Не помню. Злой был. Кажется, нагрубил.

— Мороз же ни в чем не виноват, — почти крикнула Рийя.

— Против Мороза улики и свидетели. Этого достаточно, чтобы привлечь его к ответственности… Кстати, вы не забыли о нем? Василий, ты должен сделать из него человека. Я бы на твоем месте не отпускал его от себя ни на один шаг. Ты помнишь еще, как он пришел к тебе на помощь? Честноё слово, тогда бы грабители разделались с тобой!

— Не разделались бы, — вспыхнула Рийя. — Василь не из трусливого десятка.

— Мы помним о нем, Лазиз Шаикрамович, — сказал Войтюк.

— Вот это уже слово мужа! — одобрил оперуполномоченный. — Серега, поехали за актером.

— Сейчас?

— Разве у нас имеется причина ждать? Чем быстрее мы заставим его признаться в связи с Бахтияровым, тем скорее защитим алиби Мороза. Не так ли, Рийя?

2.

Сейчас Абдулин сидел в кабинете оперуполномоченного. Он тер ладонями виски, силился что-то вспомнить. Судя по-всему, половину встречи с «электромонтером» он не помнил. Лазизу это было на руку. В его сейфе лежали фотокарточки.

— Значит, вы не знакомы с Бахтияровым? — возвратился оперуполномоченный к прерванному разговору.

— Нет, — Абдулин снова потер виски.

Лазиз еще некоторое время помолчал, прошелся по кабинету и сел напротив гримера.

— Вы часто бываете в Янгишахаре?

— Три-четыре раза в год.

•— Что вас здесь интересует?

— Театр. У нас же нет.

— Вы как-то на рынке продавали кое-какие вещички. Какие причины побудили вас это делать?

Абдулин тупо уставился на Шаикрамова. Он, очевидно, припоминал: был ли такой случай. Края его круглых глаз блестели, словно были подкрашены серебряной краской. Ноздри широко раздувались.

— Вы же знаете — водка… Без выпивки дня прожить не могу. Послушай, может быть, ты угостишь меня?! — попросил Абдулин.

Оперуполномоченный растерялся: такого в его практике еще не случалось. Интересно, как бы поступил Якуб Панасович, если бы к нему обратились с подобной просьбой? Наверно, прикрикнул бы и попросил отвечать по существу. Сабиров, пожалуй, угостил бы. Он как-то говорил: «Главное в работе оперативника — заставить преступника сказать правду. Каким способом это будет сделано — не имеет значения. Когда я буду работать в уголовном розыске, я испытаю все средства».

Однако как же поступить? От показания Абдулина зависит дальнейший ход дела. Может быть, все-таки поднести ему? В конце концов, что он, Лазиз Шаикрамов, потеряет, если сделает это? Его взгляд невольно остановился на двух канистрах со спиртом, стоящих около сейфа. Вчера они были отобраны у некоего Сухарева.

<— Бери — наполнил Лазиз полстакана.

— Чистый?

— Чистый.

Абдулин выпил.

— Порядочек, монтер, — назвал он Лазиза вчерашним именем. — Теперь можешь задавать вопросы. — Он вдруг принял гордую осанку — «Король, из рук передаю я в руки, как государь такому ж государю, вот эту клятву: буду говорить лишь правду, хотя она и повредить мне может».

Лазиз отодвинул бумаги в сторону:

— Что вы продавали на рынке?

— Брюки, финку и туфли.

— Ваши?

— Нет… Мне поручил это сделать один знакомый.

— Кто?

— Беспалов, сторож магазина.

— Кому вы должны были «продать» вещи?

— Каримову.

— Он один покупал?

— С ним было два человека.

— Эти? — вытащил Лазиз из стола фотокарточки Жоры и Равиля.

— Они.

— С Каримовым давно знакомы?

— Вместе вышли из «почтового ящика».

— Я-ясно… — произнес оперуполномоченный. Как это он раньше не поинтересовался личностью Абдулина? Многое бы встало на свое место без этого разговора… Нет, ему, Лазизу, еще нужно учиться да учиться. Голиков, и тот быстрее решает оперативные задачи, хотя он всего-навсего участковый уполномоченный.

— Вы знали, что вещи ворованы?

— Догадывался… Однако в тонкости не вникал… Меня удовлетворили купюры, которые мне вручил за работу Беспалов. Правда, они не принесли мне пользы. Я тут же все пропил и попал в вытрезвитель.

— Кто вам сказал, что вещи нужно продать Каримову?

— Беспалов. Кто же еще.

— Когда вы с ним познакомились?

— В прошлом году. На рыбалке, кажется… Я ведь кроме всего прочего заядлый рыболов, — облизал повлажневшие губы Абдулин.

— После знакомства часто встречались?

— Нет… Раза два или три.

— Говорили о чем-нибудь?

— Говорили.

— О чем?

— Известно о чем! О рыбах. Он же в остальном дуб-дубом. Ничего не соображает… Откровенно признаться, я не думал, что попадусь, — посмотрел Абдулин на пустой стакан. — Ты вчера здорово вправил мне мозги. Я думал, что ты в самом деле электромонтер.

— Такова наша профессия, — не без гордости отозвался Лазиз,

Он вытащил из сейфа протокол опроса и подробно записал в него показания Абдулина.

— Распишитесь.

— Это что?

— Прочтите.

Гример просмотрел глазами написанное и, поставив подписи с обеих сторон листа, поднял на Лазиза обеспокоенные глаза:

— Меня будут судить?

— Будут.

— Сколько дадут, по-твоему?

— По-моему, оправдают… Вы же не знали, что продавали ворованные вещи. Вам предложил это сделать знакомый, он и будет отвечать, — сказал Лазиз, не уверенный в правоте своих слов. — Сейчас требуется от вас только одно — не отказываться от показаний, так как это может серьезно оказаться на дальнейшей вашей судьбе. Чистосердечное признание никогда не вредило подсудимому.

— Можешь сейчас же организовать мне встречу с Беспаловым и Каримовым. Я при них повторю все, что сообщил тебе.

— Вот и отлично.

В кабинет оперуполномоченного вошел Абдурахманов.

— Трудишься?

— Так точно, товарищ подполковник.

— Что это за гражданин?

— Абдулин. Человек со шрамом.

— Что? — выронил Абдурахманов папиросу изо рта.

Лазиз повторил:

— Человек со шрамом.

— Подожди, подожди, у него же нет никакого шрама, — внимательно оглядел начальник отдела улыбающегося гримера.