На участке неспокойно

Собственно, хорошо, что так получилось. Сергей шел

сюда, чтобы получше узнать Азиза. О нем говорили как о плохом, кляузном человеке. Кроме того, ходили слухи, что он связался с Эргашем. Это могло окончиться для него плачевно.

— О чем задумались, Сергей Борисович? — поинтересовался Садыков.

— Завидую вам. Хорошо живете, — ответил Голиков. Думал же он совсем о другом.

— Все своим горбом нажил, — оживился Азиз. — Покоя совсем не знаю. Иногда до того намотаюсь, что еле на ногах стою. С вами такого не бывает?

— Почему не бывает?

— Мой брат говорит: «Жизнь — как жар-птица. Не успеешь поймать — улетит!» — сказала Насибахон. Она вошла с закуской и бутылкой водки.

Сергей допил чай, поставил пиалу и приподнялся. Азиз схватил его за руку:

— Подождите. Так нельзя. Выпьем по одной.

— Я на службе. Не могу, — сошел с ковра Сергей.

— О, аллах! Да кто заметит, если вы выпьете одну рюмочку! — всплеснула руками Насибахон. — Посидите, пожалуйста, с нами… Азиз, отбывай бутылку, чего ты соскочил?

— Нет, нет, не надо, — упорствовал Сергей. — Покажите мне, если вас не затруднит, домовую книгу. Кстати, что вы не поделили с Сильвой Рогозин?

— Вы говорите об этой грубиянке — соседке Рогозин? — побледнела от гнева Насибахон. — Она не дает нам житья. Поговорите с теми, кто ее знает. Вчера вечером я чуть не умерла со стыда. Как только она меня не обзывала!

— За что?

— Ни за что! Азиз сделал арык для воды, ну, Рогозин и подняла крик. Видите ли, ее затапливает. Мыто здесь при чем? Не будем же мы и для нее делать арык.

— Куда же вы воду направили?

— На улицу.

— Можно посмотреть?

— Пожалуйста.

Вернулся Азиз, выходивший в другую комнату за домовой книгой и паспортами. Сергей нарушений не нашел. Направились во двор.

— Вот этот арык, — указала Насибахон на бетонированный сток воды. Он шел от дома вдоль дувала и исчезал под ним в конце двора.

— Чей двор за этим дувалом?

— Рогозин.

— Значит, воду вы направили в ее двор?

— Мы же не виноваты, что она живет за этим дувалом! — возмутилась Насибахон.

— Сток воды можно было сделать в главный арык.

— Для этого же потребовалась бы целая машина цемента! Посмотрите, как далеко до калитки, — повернулся Азиз.

— Надо уважать соседей!

— Все будет в порядке, Сергей Борисович, не беспокойтесь. Это жена меня попутала…

— В другой раз будьте благоразумней.

— Обязательно…

Сергей взялся за ручку калитки:

— У меня еще вопрос, товарищ Садыков, Хабаров вам не возвратил деньги? Помните, в тот день вы вместе были в ресторане?'

— Так он же не у меня брал! Что вы!..

— Разве я сказал, что у вас лично?

— Не знаю. Деньги давал Эргаш. Спросите у него… Я бы никогда не дал такому пьянчуге ни одной копейки.

— Ну, это ваше дело.

Сергей ушел. Тотчас же из своего укрытия возвратился Эргаш.

— Ну, как? — спросил он.

— Пронесло.

— Порядок. Давай, готовься.

— Куда? — спросил Азиз, почувствовав внезапную дрожь в ногах.

— Не знаешь куда? За деньгами зайдешь ко мне после работы. Я плачу вперед.

— Сколько?

— Пока немного — четыреста рублей.

— Сколько же всего?

— Сколько заработаем.

— Все-таки?

— Чудак, — усмехнулся Эргаш. Ему понравилось, как Азиз торговался. Значит, на него можно положиться: за деньги мать родную продаст. — Не беспокойся, не обманем. Саму нас щедрый.

— Ты хотя бы показал его.

— Нельзя… Конспирация. Если засыплемся, он выручит… Не дрожи, чего ты? — усмехнулся Эргаш. — Это я к примеру сказал. Дело у нас надежное. Милиция пойдет по ложному пути.

— Ладно, иди, — сказал Азиз. — Нельзя нам долго вместе находиться.

— Ничего. Не дрейфь. Со мной не пропадешь, — похвалился Эргаш. — Эх, и погуляем же мы, когда это дело обтяпаем! До завтра. Встретимся у Черной змеи.

— Хоп.

Черной змеей они в последнее время называли Риту Горлову. Приютив несколько раз Эргаша и его дружков, она стала негласным членом преступной группы…

Сергей взглянул на часы. Свободного времени достаточно, и он решил сходить к Хабаровым — узнать, как вел теперь себя Степан: пил или нет?

У дома Хабаровых Сергей увидел улыбающегося Абдуллу Зияева.

— Ты что здесь делаешь? — остановил его Сергей.

— Здравствуйте, Сергей Борисович, — поднял голову Абдулла. — Сегодня была моя очередь провожать домой Степана.

— Ну и как?

— Пока держится. «Завязал, — говорит, — и так и далее, а вы, как няньки, со мной…»

— Обижается?

— Нет, совестно ему.

— От этого еще ни с кем ничего дурного не случалось.

— В общем, проводил. Его жена выздоровела. Рада за Степана.

— Мы все рады: человек становится на ноги.

— Это верно, Сергей Борисович, — Абдулла неожиданно замялся, — вы бы зашли как-нибудь к нам. Посмотрели бы на сына. Гульчехра покою мне не дает. «Где это, говорит, запропастились Сергей Борисович и Екатерина Ивановна?»

— Как-нибудь зайду… Спасибо.

— Может быть, сейчас зайдете?

— Зайду в выходной.

Абдулла просиял:

— Только вместе с Екатериной Ивановной. Хорошо?

— Хорошо, Абдулла. Хорошо.

— Эх, какой у меня сын, Сергей Борисович! — не отпускал Зияев участкового. — У него руки, как у богатыря. Клянусь аллахом, наверно, самым сильным человеком будет во всем Узбекистане! Я еще никогда не видел таких детей… Значит, зайдете?

— Зайду, Абдулла,

Сергей пожал руку Абдуллы.

«Вот и еще одной семьей счастливых стало больше», — подумал Голиков о Хабаровых. — Теперь надо за-Мороза взяться как следует.

Занятый мыслями о других, Сергей не заметил, что Абдулла все время повторял имя Кати. Теперь, когда Зияев ушел, оно будто обожгло его. Ему до того захотелось увидеть ее, что он чуть было не повернул обратно, к ее дому.

— Чего такой хмурый? — неожиданно позади послышался голос Неверовой. Людмила Кузьминична поправилась, вышла из больницы и теперь снова хлопотала, заботилась о ком-то, ходила по квартирам, ругалась с Абдурахмановым.