На все руки доктор
Шрифт:
Намек, что обманщика и вора покрывает кто-то высокородный тоже не лишний. Под маской благовоспитанного аристократа может скрываться самая настоящая крыса. Да-да, наглая крыса с лысым хвостом и ненасытным желудком. Способная на подлость, однажды она может укусить и самих герцогов Моро.
Главные кандидаты у нас это Савад, Лок и Бенье. А может, все сразу.
— Увы, моя бабушка плохо разбирается в управленческих делах, мой отец умер, старший брат пропал без вести, а младший, Костадин, слишком юн и неопытен. И теперь мне пришлось взвалить на себя дела графства, поэтому вопрос с замужеством откладывается
Я кратко пересказала эту историю, не забыв добавить, что сами-то соседушки далеко не невинные агнцы. Угрожают, земли наши откусить пытаются не вполне законными способами.
Церинция слушала, глядя на заваленный документами стол и трогая уголок бумаги с гербовой печатью. Казалось, ей до наших проблем нет совершенно никакого дела.
Внезапно она сказала:
— Вашему брату повезло попасть под покровительство великого воина — нейта Эргера по прозвищу Деревянная Гора. А это значит, что у нейта Костадина будет шанс проявить себя и попасться на глаза герцогу. Мой сын ценит умных и преданных людей, а еще талантливых магов.
— Костадин — старательный и смелый юноша. Уверена, он не опозорит наш род, — подхватила я, радуясь, что герцогиня все же не пропускала мои слова мимо ушей.
— А вы? — Церинция приподняла левую бровь. — Вы тоже готовы служить интересам нашего государства? К сожалению, последние семьдесят лет род Готаров никак себя не проявлял, его слава угасла, а репутация серьезно пострадала. Графство приносило одни проблемы и убытки. Нужна твердая рука, чтобы управлять территориями. Может, лучше доверить их тем, кто на это способен?
Обидно слышать такие вещи. Слова горькие, как желчь, зато отрезвляют. Семьдесят лет забвения и упадка не прошли бесследно для нашего рода.
Это не розовый мир, а герцоги — не воспитатели в детском саду, которые разнимают дерущихся детишек.
Не смог защитить себя, свою честь, своих близких и свои земли — сам себе дурак. Слабый — значит мертвый. Удивительно, что о нас еще помнят, что сегодня мы познакомились с замечательными людьми, которые смотрели на нас как на равных.
— Наша семья готова служить государству, ваша милость, — ответила я. — Но не ценой предательства собственных принципов. Мы не позволим растащить наше наследство по кусочкам. Я этого не допущу.
Церинция откинулась на спинку кресла, изучая меня прищуренным взглядом правительницы, привыкшей видеть людей насквозь.
— Тогда подумайте, как доказать свою состоятельность.
— Я подумаю, — склонила я голову, скрывая бурю эмоций за маской учтивости.
— При представлении мы затронули тему войсковой лечебницы. Скажите, вы не боитесь? — продолжила допрос герцогиня.
— Чего, ваша милость?
— Смерти, — произнесла она, глядя мне в глаза. — Видеть, как умирают другие. Рисковать самой.
Сейчас бы задавать такой вопрос человеку, большую часть жизни проведшему в операционной. Да мы с костлявой, можно сказать, на ты. Иногда нам удавалось договориться.
Я улыбнулась, выныривая из воспоминаний о той, кажущейся такой далекой, жизни.
Я уже умерла один раз, я стреляный воробей. Ну чем меня можно удивить?
— Я отношусь к ней с уважением. Целитель не должен быть глупым и самоуверенным,
хвастливым и невнимательным. Смерть не прощает ошибок.Я замолчала, глядя на герцогиню. У кого-то все мысли на лбу написаны, а она — закрытая книга. Причем наглухо. На ее фоне Лерран кажется просто вулканом с эмоциями.
Прошло достаточно много времени, прежде чем Церинция продолжила:
— Знаете, мне бы очень хотелось, чтобы именно такие целители и лекари оберегали моего сына. К сожалению, он категорически против женщин на границе, — она дернула уголком рта, как будто пыталась улыбнуться. — Он — настоящий защитник и считает, что война — это дело мужчин.
И только сейчас, только один раз я почувствовала, что в ней что-то дрогнуло. Как и любая мать, она боялась за своего ребенка.
— Ваша милость, — начала я осторожно, — смерть не выбирает пол. Если мои умения могут спасти хотя бы одного человека, будь то мужчина или женщина, я готова их использовать.
Церинция помолчала, оценивая мои слова. Ее взгляд стал еще более пронзительным, будто она желала заглянуть мне в душу. Рука ее потянулась к виску, и неожиданно у меня вырвалось:
— Ваша милость, простите за бестактный вопрос. Часто ли у вас болит голова?
Глаза герцогини чуть расширились, но в следующий миг к ней вернулось прежнее самообладание.
— Нет, с чего вы взяли?
— Опыт шепнул.
— У меня нет проблем со здоровьем. По крайней мере таких, о которых стоит переживать.
— Тогда позвольте еще несколько слов. На вашем месте я бы не доверяла вашему личному целителю.
Наконец Церинция соизволила улыбнуться. Но улыбка вышла неестественной.
— Я разберусь, нейра Олетта.
Ее слова прозвучали как: «Девочка, не лезь не в свое дело». А я хотела как лучше.
— Для подготовки зеркального артефакта потребуется время, я отдам распоряжение. А пока попрошу вас вернуться в танцевальный зал. Я и сама непозволительно задержалась. — Она поднялась из-за стола и бросила взгляд на массивные настенные часы. — Близится полночь, и я еще не потеряла надежду увидеть на приеме своего сына. Он обещал хотя бы ненадолго посетить нас и обнадежить гостей скорой победой.
Глава 65
Встреча
Несколько секунд я простояла неподвижно, а потом опомнилась и улыбнулась герцогине.
— Уверена, вы его дождетесь.
Легкий поклон — и я направилась к выходу. За дверью меня уже ждала нейра Ринта, в танцевальный зал мы двинулись тем же путем.
После разговора с Церинцией я чувствовала душевный подъем, козни заклятых соседей уже не казались серьезными.
Вдруг герцог и правда посетит прием? Как он доберется до замка? С помощью портального артефакта или волшебного зеркала? Вопросы, одни вопросы.
Но, прямо скажу, интересно. Может, хотя бы эта встреча пройдет гладко, как у нормальных людей? У судьбы странное чувство юмора, никогда не знаешь, что еще она учудит.
Сердце ускорило бег. Я что, волнуюсь, как девочка?
Ха! Было бы из-за кого. Ну глупость же, право слово.
Со мной такого не случалось уже много лет. Но я ведь не совсем та, что раньше. Этот мир неуловимо меняет меня. Точнее, мы оба меняем друг друга, прорастаем друг в друга, стремясь к чему-то большему, лучшему.