Набат-3

— Имидж подпортил, — усмехнулся Судских.

— Как можно испортить дрянно сшитый кафтан? — усомнился Крокодил.

— Не скажите, — посерьезнел Судских. — Ельцины при­ходят и уходят, а клану жить да жить. Тут шире вопрос...

— Л вы, разумеется, слишком много знали, — не спра­шивал. а как бы утверждал Геннадий, давая понять, что углубляться он не намерен, чем можно поставить гостя в неловкое положеiше

— Я курочка, несущая золотые яички. — нашел ответ Судских, а Геннадий подхватил:

— Уничтожать вас резона нет.

— Зато резонно выступить под личиной спасителя, - закончил Судских, и Геннадий понял, что все изыски его известны собеседнику и на самой причесанной козе к нему не подъехать. Как же раскрутить нужную тему?..

Неожиданно Судских сам подсказал ход:

— Понимаете. Геннадий Глебович, бездарное окруже­ние нашего президента не случайно в последние годы его правления, это хорошо продуманная игра. В нужный мо­мент - а такой в России очередные выборы — на смену прогнившему строю придет сплоченная и грамотная коман­да, и совсем не прогрессивно мыслящая. Так было с Хру­щевым. В паше время такой командой может стать эле­ментарная мафиозная структура.

— И кто бы это мог быть? — спросил и затаил дыхание Гена.

Вы грамотный человек, вычисляйте сами, — пред­ложил Судских. По его виду не казалось, что разговор его увлекает. — Вот какая раскладка. Лебедя аккуратно спла­вили за Урал, чтобы не застил глаза решительным видом. Церковь отошла от партийцев, поскольку у Зюганова по­явился велеречивый конкурент, не запятнанный прежни­ми прегрешениями, который не разрушал храмы, а строит их, не грабил приходы, а дает им вспомоществование. Яв­линский болтолог. Говорит он правильной нужные веши, только это слова, на действия у него силенок ист. Чилий­ский вариант давно попал в учебники политэкономии. Наш Альенде в окружении сразу трех Пиночетов. Таковы усло­вия задачи. Решайте.

— Я понял вас, — испытующе смотрел на Судских Ген­надий, и Судских отвечал не менее проницательным взгля­дом. — Только интересно, кто бы мог стать противовесом этому мафиоз$/? Назовем его условно, господин...

— Шин, — подсказал Судских, и Геннадий удивился:

— Почему Шин?

— Да чисто случайно вырвалось, — улыбался Судских. — Некий ключевой знак вспомнил... — Он постарался замять неловкость: — Пока существует единственный серьезный конкурент на президентское кресло, справедливый и непод­купный, острый обличи тель существующего и аналитик под- ковровых игрищ. Галина Старовойтова.

— Вот бы не подумал! — развел руками Геннадий.

— Гаков анализ, — с улыбкой пожал плечами Судских. — А вообще в стране утвердилось мнение, что за лысым главой государства приходит на смену волосатый, за волосатым — лысый. Один из моих мозговиков-нрограммистов, Гриша Лаптев, высчитал, что нарушение этой закономерности дает России абсолютно другой путь развития, тем более женщи­на. Только пробиться Старовойтовой к власти не дадут. Стиш­ком хороша во всех отношениях, эдакая Галина Великая. С ней разберутся круче и загодя, нежели с прямолинейным генералом Лебедем. Для господина Шина Старовойтова очень опасный конкурент.

Игорь Петрович, — дождался своей очереди Гена Крокодил, — допустим, я целиком с вами согласен, не буду строить из себя патриота, но кто правит, мне далеко не безразлично. Мафиози — не вор в законе, ему наше братство целиком противно. Кого-кого, а нас изведут бы­стро. Да, я вор в законе, мой промысел криминален, но любой из наших олигархов еще больший вор, только без- законник. Как помочь Старовойтовой?

— Сложный вопрос, помедлил Судских, разгляды­вая лицо хозяина. Для себя он еще не сделал вывода, ка­кова доля искренности в словах его нового опекуна. Что ж... Если человек предлагает помощь, можно и принять ее. — Средства нужны. Чтобы Старовойтовой развернуть предвыборную кампанию, потребуются миллионы. Ни у какой из ныне здравствующих политико-финансовых груп­пировок она не возьмет, захочет остаться независимой от обязательств еще до воцарения на Олимпе власти. А да­ром денег никто не дает. Кто платит, тот заказывает музы­ку. Таков закон этого грязного жанра.

Допустим, я помогу? Безвозмездно?

У вас таких денег нет, — усмехнулся Судских.

— А если я найду кардан с ворованными деньгами? Поймите правильно, Игорь Петрович, если отнять такие и отдать хорошему человеку, — это не воровство, а гра­мотное перераспределение средств.

— Старовойтова этих денег не возьмет, — отчеканил Судских.

— Ладно, оставим Старовойтову, я готов помочь Лебе­дю, Явлинскому, кому угодно, лишь бы помешать мафио­зи Шину. Есть такой общак у мафиози?

— И не один. — Судских стала ясна позиция Крокоди­ла. Он, кстати, не упрятывал ее в красивые обертки слова, а высказал ее откровенно: мафия уберет сразу со своего пути устойчивую криминальную структуру воров в зако­не, чтобы насади ть свою. — Был резервный фонд у партий­цев, по нынешняя камарилья порядком растащила его уже ко второму путчу. Тогда они создали ряд структур, откуда черпают средства па прожиточный минимум. Папаша Мастачный, убежденный сторонник коммунистов, брал, кстати, из фирмы сына. Не но собственному разумению, а по велению свыше. Младший Мастачный, неглупый че­ловек, закрывал глаза па перекачку средств в партийную кормушку, его вполне устраивает охрана его точек работ­никами милиции. Расчет налицо: президентская команда идее не служила и общаКов не заводила, кроме собствен­ных карданов. Но господин Шин про общак думал и со­здал его — это система думских поборов. К примеру, что­бы не проходил закон о госмонОиолии на алкогольные напитки. Сбивалась команда из думских, каждый получал мзду за блокировку закона, а мафиози Шин хорошенько обирал бутлегеров. Такая операция повторялась регуляр­но по команде сверху от Шина. Буглсгсры не сопротивля­лись: лучше отдать десятую часть доходов, чтобы не поте­рять постоянный навар.

— Вся эта Дума прибежище проституток всех мас­тей, — поддакнул Крокодил. — Ни одной приличной фи­зиономии, за редчайшим исключением! На чертовой ско­вородке они будут отменным гарниром к нашему парню-полудурку. Предложи мне кто избираться, посчи­таю за оскорбление.

— Не зарекайтесь, Геннадий Глебович, — мягкой улыб­кой остановил его Судских. — От сумы да от Думы не зарекайся. А вот противодействие вхождению вашего бра­та во власть сложилось устойчивое. Пример Копяхина и Клементьева. Я думаю, это последний рубеж, который стре­мится захватит ь рыжая команда. И тогда из России можно вить веревки на любой вкус.

— – Да только нас без хрена не возьмешь. — выказал характер Геннадий. — Только подскажите, Игорь Петро­вич, как правильно расположить силы?

Геннадий Глебович, это нечестно. >1 вам симпатизи­рую, но помогать криминальной среде никогда не буду, — откровенно сказал Судских.

Крокодил не смутился:

5 Зак. 3048

Я не хотел пас обидеть, извините... Вопрос ставится в иной плоскости. В вашей порядочности я не сомневался, но жизнь уродлива, и крупный бизнес везде развивался уродли­во. (>т кистеня к москательной лавке, от ресторанчика к банку и далее к монополии. Я прошел этот путь и не хочу следо­вать им дальше. У меня учителей музыки не было, у моих родителей на многое не хватало денег, меня взрастила ули­ца. Теперь я хочу с раскаянием вернуть долги. Если в гло­бальном смысле для этого надо выбивать почву из-под ног у 'фи!(ансовой олигархии, ближе к нам — не дать править стра­ной мафии. Если вы такой порядочный — что же вы не Tio можете Старовойтовой с финансами? У вас их нет? У меня тоже. Я и предлагаю выпотрошить богатенького мафиозного буратипо. Подскажите, отмаливать грехи мне.

— Воспит ывать не стану и в церковь ходить не обяжу, — дождался конца монолога Судских. — Слушайте, Геннадий Глебович, а как вы к Лебедю относитесь?

— С налету не ответишь, — был вполне доволен пере­меной темы Крокодил. — Пока он с генеральского коня вешал — понимал его. Честный, порядочный, прирожден­ный вояка, одним словом. Л без коня засуетился, может дров наломать. Я ведь понял вас, когда вы про ссылку его за Урал сказали. Пятый туз.

— Абсолютно верно, кивнул Судских. — Его поста­раются к президентским выборам утопить в болоте мест­ных проблем. Зубов, прежний губернатор, оставил ему их вагон и маленькую тележку, и через полгода с ним, как с претендентом на пост главы, считаться не будут. По вот ведь какой резон есть, — рассуждал Судских, — Лебедю и