Набат-3

Вот...

Из всех агнцев на заклание Яков отобрал для начала одного, годного для хорошего кидняка. Атаман Самши- тов! От приятелей он наслышан был, как весело кидали казачков, которые, подобно павлинам и индюкам, ничего дальше носа не видели. При нынешнем президенте им создали казачье управление с генералами и папахами. Опе­реточное. И атаманы радовались. Было у них Всевеликос войско донское и просто Великое, и просто Донское, и главный штаб был, и Всероссийский, и просто шгаб, и просто Всевеликий штаб. Все было - только денег на шта­ны им не давали. А без лампасов нет казака. Когда падеж- да на статус исчезла, обещания президента иссякли, у ата­манов остался один испытанный метод получения средств: «Заграница нам поможет!»

На этой соломинке Яша задумал выплыть. Яков Трис­тенко по российскому паспорту' и Яков Зельцман по изра­ильскому.

Подкараулив атамана Самшитова в кремлевском ко­ридоре, он завлек его в свой кабинет и заговорщически сообщил:

— Есгь очень конфиденциальный к вам разговор. Очень важная особа по имиджу президента берется утвердить ка­зачий статус на веки вечные, с возвратом всех привилегий с дореволюционных времен. Готов помочь.

Какое казачье сердце не дрогнет, когда говорят о преж­ней вольнице? О ком шла речь, Самшитов понял с полу­слова и даже покрутил ус: о его ялде ходили легенды, те­перь легенда становилась былыо.

— Яков Самуилович, люблю, когда просто, — решил Самшитов с казацкой лихостью брать быка за рога. — Го­ворите, что надо и когда указ президента будет на руках?

— Ну, сами понимаете, конфиденциальность прежде всего, — важно растягивал слова Яков, прикидывая, сколь­ко запросить и какой срок он продержится в борьбе с за­имодавцами. Долгов набралось около пятисот тысяч дол­ларов, он решил запросить восемьсот. Ни Боже мой, отдавать долги он не собирался, просто восемьсот лучше, чем пятьсот: условные единицы пусть себе остаются там, откуда появились, а приличная сделка оценивается бор­зыми щенками.

На листочке бумаги он выписал цифру со всеми нули­ками и завершил ее значком доллара.

— Приемлемая сумма, — важно уверил Самшитов. Для него последние годы все цифры начинались с трех нулей за единицей.

— И тотчас указ у вас на руках, неделя на все премуд­рости, — уверил и Яков, сжигая листочек.

Игра нравилась обоим: мысленно Самшитов уже на­бавил цифру до единички с шестью нулями и в конечном итоге не сомневался.

— Уложимся в срок, — дал слово атаман.

Удивительные дела: атаман сидел без зарплаты, а мил­лион в зеленых проблемой не был. Так бродячий фокус­ник в рваных ботинках запросто вынимает из ноздри пач­ку ассигнаций.

Самшитов покидан кабинет Тристенко окрыленным. Не без пользы для себя он порадел для казачества, а казачество за отечество, и Самшитову хотелось прозываться «высоче­ство». И у него была жена, и она радела за мужа своего, Василия Самшитова, иначе как в главных атаманах не виде­ла, и страстно желала видеть себя главной атаманшей, чтобы утереть нос Таньке Ноговициной, которая спала и видела себя из великих во всевеликие атаманши. А Танька — ха- ха! — рожей не вышла!

— Ты. Василий, дело обскажи на малом казачьем кру­ге, про детали не распространяйся, но главного себе тре­буй и чтоб еще две генеральских звезды добавили.

Какие там высокие кабинеты, какие секретные дела, какие там посвященные! Все важные проекты рождаются в постелях! С глупыми бабами рядом. Кто с Фаиной, кто с Наиной — с глупой, но со своей!

Атаманское толковище завершилось положительно. Деньги дать.

Самшитову три звезды дать. Указ на руки получить. Цифру подняли до полутора миллионов ради такого важ­ного дела.

По казацкой связи добрались до Канады, Австралии, Южной Америки, где жили оседло соплеменники, жили с деньгами и мечтали одинаково со всеми о всевеликости. Яков подгонял, намекая на нестабильность, его поедали поедом заимодавцы, и деньги сколотили — как не верить мечте, которая превращалась в явь? и привезли кэшем в Россию.

За сутки до оглушенного Якову срока взбесившимися заимодавцами ему вручит чемоданчик с наличностью. Он. вздохнув с облегчением, наговорил Самшитову массу при­ятных вещей, дат слово вручить указ поутру, за что Самши­тов наговорил Яше взаимно еще больше приятных вещей, пообещал наградить его именной саблей и грамотой о при­надлежности Якова Зельцмана к родовым казакам-дон­цам. Обнялись, расцеловались троекратно и счастливо ра­зошлись каждый к своему убежищу, чтобы пересчитать свою долю. Самшитов прикручивать новые звезды на погоны, а Яша — усы. С их помошыо, а также с помощью израильского паспорта на имя Иешуа Гольдмана он соби­рался покинуть благодарную Россию, и вовремя: уже потя­нулись на родину 1 у си -л и в ш и ц ы, лебеди-шипуны, каждый на свою, у каждого свое родное обетование. И как не поспе­шить: запахло гусиными шкварками. Рубаль рухнул, Лив- шип всплакнул, только проспиртованный петух Борька дер-1 жатся молодцом. Ему было все едино.

Зато Яшиным заимодавцам было не все равно, с какой фамилией сбегает- от них Яшка-должпик.

Как водится, для отлова и наказания строптивца созда­ется команда. Долг был довольно высок, и дтя разборки при­гласили высокого мастера отлова — Гену Крокодила.

— Каков должок? Пол-«лимона»? Пополам, друзья мои.

— Да хоть все забери, только накажи суку жидовскую по всей строгости! — беленились заимодавцы.

Кто не согласится стать на расчалки помпы за такие деньги? Дураков искать надо в зеркале, с другой стороны помпы. А у Крокодила удивительно совпали денежные ин­тересы с компьютерными — знаменитая дискета с номе­рами счетов. Глядишь, и там прозвенит копеечка...

Яшину квартиру держан и под плотным наблюдением, и появление четы Зельцманов в чемоданном настроении никого не удивило. Даже Яшины усы не удивили, хотя у дшерей израильских они вырастали сами, но в очень зре­лом возрасте, а Циля Зельцмап была пока молода.

Яша покидал Россию налегке, не обременяя себя даже прощанием с друзьями. Без помпы и служебной машины. Он вызвал такси до аэропорта Шереметьево к иерусалим­скому рейсу. Он справедливо надеялся, что его хватятся не вдруг в администрации, казаки хай не подымут, а от заимодавцев он и сам рад уйти.

— Шеф, — докладывал наблюдающий за Яшиным до­мом, — козел такси нанял, едет с бабой без вещей... У них по кейсу.

— Садитесь на хвост, — велел Крокодил. — Опреде­лится маршрут — скажешь.

Очень скоро выяснилось, куда торопится Яша. Выб­равшись у «Пекина» через Садовое кольцо на Ленинград­ку, желтая «Волга» устремилась по трассе из центра.

— Понял, — выслушал доклад Крокодил. — Обгоняйте и ждите на контрольной точке. Брать Яшку и оба кейса. Ментов предупрежу, чтобы носа не совали.

Он связался со своим полковником и обсказал ситуацию:

— Передай своим, чтобы к захвату такси №377 не ка­сались. ФСБ, мол, операцию проводит.

— Понял, Геннадий Глебович, — подтвердил полков­ник. — Слышь, а Зельцман казачков надул. Звонил Сам­шитов Барабашке, жаловался, что Зельцман казацкую кассу спер и скрылся.

— Не понял, какую кассу? — насторожился Геннадий.

— Какую-то аферу казачки с ним проворачивали, — объяснял полковник. — Они ему выложили полмиллиона баксов, а лопоухий Самшитов встретил имиджмейкершу и похвастался, что с се помощью он пару генеральских звезд получил. А та в ответ: для такой большой... на хрена тут две звезды? Тот обиделся по простоте душевной. Как же, отвечает, мы вам ручку позолотили, давайте указ. Имиджмейкерша в крик и у виска Самшитову покрутила. Тот встревожился, давай Яшку искать, а того уже след простыл, и Лившиц свалил. Так ребята из охраны рас­сказывали. В общем. Геннадий Глебович, побежали кры­сы с тонущего корабля, меняются ветры.