Набат-3

• Владимир Викторович от страха потерять новые одеж­ды и обещанный гонорар в долларах начисто забыл про выпивку и засел за медицинскую литературу. Неделя упор­ного труда принесла весомые результаты. Это не настав­ления; как лучше упереться у забора, и не секс на опера­ционном столе: «...Я вырезала ему аппендикс, и мы слились в экстазе», — это практика ученого мужа, и Нинелия вы­вела Христоумова в общество.

Пыжиться каждый писатель может, разве кроме Вик­тора Астафьева, и Христоумов подъезжал к гостинице «Ор­ленок». где «Русское золото» устраивало массовое корм­ление по случаю пятилетия, с надутыми щеками.

В бывшем актовом зале, где прежде устраивались сле­ты для пионеров и комсомольцев, собирались на халяву именитые гости, в основе своей артисты, певцы, режиссе­ры, привыкшие гостевать на шару. Устраивал кормление и выпивание президент «Русского золота» умничка Таран- цен с тремя ходками за спиной, известный меценат. Со­звал он и людей серьезных: банкиров, фирмачей, чтобы паслось меж них ненасытное стадо людей творческих. Сюда и привезла на показ Нинелия Мот своего профессора-ней­рохирурга.

Ее здесь узнавали и знали многие, кому ж, как не бо­монду, знать своих скоморохов, сами такие, зато к восхо­дящей звезде нейросексопатологии, которую представля­ла она, относились с умным любопытством. Костюмчик и позолоченные очки с пенснушками делали Христоумова значительным, а почти вся столующаяся на шару аристо­кратия страдала импотенцией. Христоумов знакомился ва­льяжно, речь густо не оснащал медицинскими термина­ми, давал понять, что цену себе знает и хорошо обеспечен. Тем, кто набивался на лечение, он добродушно отвечал: «Что вы, друг мой, с вашей проблемой справится любой заштатный врач, зачем вам тратить бешеные деньги на уни­версала моего класса?» Мотвийчучка млела от восторга, ей не пришлось краснеть за своего протеже.

Цель, ради которой Христоумов терпел адские муки при виде множества напитков, появилась спустя час пос­ле начала торжества.

— Вот он, — 'сжала локоть Христоумова Нинелия. — Посиди с Лидой, а я пощебечу с ним.

Лила, та самая полногрудая секретарша из Центра ма­гии, спешно поедала крабовый салат, чтобы успеть распра­виться и с «оливье». Между прочим, она несла службу — подыскивала клиентуру дчя хозяйки и очередную жертву выс­мотрела, полагая после «оливье» расправиться с ней. Па Хри­стоумова она не обращала внимания, и восходящая звезда тлела в одиночестве. Он сохранял достоинство, а бывшая половина окучивала мужчину с седыми висками, изредка указывая в сторону Христоумова: торжество посетил выдаю­щийся аферист господин Якубович. Кто пе знал его, прини­мал за крупную шишку, кто был наслышан, не спешил поде­литься информацией с соседом. Эта фигура стоила обедни.

Господин Якубович одновременно подвизался во мно­гих сферах и структурах. Был советником у Гайдара и Чер­номырдина, членом совета директоров трех крупных бан­ков и пользовался доверием Тани Дьяченко, пе стеснялись обращаться.к нему Зюганов и Явлинский, Немцов и Бе­резовский, к нему прислушивались президент и Басаев, вчера он был в Чечне и только что прилетел из Парижа. Он знал подноготную всех, о нем знали немногие, и вы­бор Нинелии был не случаен: Якубович мог кому угодно внушить что утолю, лишь бы его талант оплачивался в зеленой натуре. Видимо, таким был граф Кал и остро, наше время разгульной демократии обогатилось господином Яку­бовичем.

Через пять минут они разошлись, и, поболтав немного со знакомыми, Нинелия направилась к Христоумову, скис­шему от жажды.

— Можешь выпить бокал шампанскою, и мы уезжаем, — уяснила она муки бывшего мужа.

Истомленный Христоумов просто всосал-гаки несчаст­ный фужер, и тотчас Мотвийчучка поволокла его прочь к выходу.

— Я дала твой телефон, а завтра с утра пришлю девоч­ку вместо секретарши. Не вздумай лапать, она не из та­ких. Если тот, с кем я говорила, позвонит или от его име­ни станут тебе звонить, соглашайся на встречу. Вовчик, Вавакин пойдет в ловушку.

— Кто пойдет? — переспросил Христоумов.

— Дед Пихто. — ограничилась бывшая половина. По се виду трудно было судить, выгорит ее план или нет, но глаз горел тихим яростным пламенем: Якубович согласился выполнить свою часть плана, а это сулило успех. Етне ни одной сделки он не провалил и даже из казино возвра­щался с выигрышем. По Москве ходила притча о везучем джентльмене, его знапи во всех игровых заведениях, часто он пе появлялся там, по уходил непременно с тысячей долларов. Директор одного из них поинтересовался: как это ему удается? Якубович не стад строить из себя графа Калиостро и ответил без удали: «Я наблюдательный, ('ле­жу за теми, кто пыш рываст, и выигрываю вместе с ними».

Именно эта черта импонировала Нинслии Мог. Учи­тывая его проходимость во всс без исключения двери, она посулила ему пять тысяч долларов, если он соблазнит Ва- вакииа на операцию.

Через три дня минул уик-энд и тяжелый понедельник, тогда Якубович посетил депутата Вавакипа. Пришел как бы между прочим, представился членом комиссии по за­купке продуктов для Министерства обороны и попросил сделать для него статистический отчет по тем решениям нижней палаты, которые прошли в ojomгоду. Вежливо выслушав, Вавакин нарисовал на физиономии один поп- рос: при чем тут я? Фойе был доходчивее экрана монито­ра. Якубович быстро сjер недоумение с этого файла:

— Дорогой мой Сергей Алексеевич, вам это проще сде­лать, поскольку электронные средства в ваших руках. Так мне советовали зпаюшиелюди, — многозначительно на­писал он на crocmфейсс и запечатлел па вавакииском файле. — Услуга будет оплачена.

Вавакин, прожл<.енный думский мерзавец, сразу уяс­нил, что этот господин никогда ни п какой комиссии не числился, никакие продукты ему не нужны, но какая стать, какая речь! — почему же не продать ему прошлогодний снег? Виду не по дат, но оплату выяснил походя. Оба оста­лись довольны.

— Слушайте, — обратился к нему гость после офици­альной части визита, — я вижу, вас мучает предстательная железа. Поскольку так чудесно поладили, хочу вам поре­комендовать прекрасного специалиста-хирурга, который делает уникальные по значимости операции...

И слово в слово пересказал легенду Нинелии Мот о знаменитом профессоре Христоумове.

Любому человеку скажи: не иначе у вас печенка пошали­вает. Человек прислушается и ответит: пошативает. Хогя до этого к печен и не прислушивался. Скажут: поджелудочная барахлит — ясное дело, вон она, отзывается. Потому что аб­солютно здоровых людей нет, а мнительные почти все. Ва­вакин ни сном ни духом не ведал о своей предстательной железе, но рассказ гостя так близко улегся к сокровенному желанию Вавакипа, что он внимал ему, затаив дыхание, и записан телефон профессора Христоумова.

Расставались они как старые приятели, будто сыграли по мизеру в пульку и обвели вокруг пальца партнеров.

Гость ушел, и Вавакин набрал указанный телефон.

— Кабинет профессора Христоумова. — ответил мело­дичный девичий голос.

— А с самим профессором можно поговорить?

— Пожалуйста, перезвоните через полчаса. Владимир Викторович в опсрблоке. Как вас представить?

— Сергей Алексеевич Вавакин, депутат Госдумы. — на этот раз очень скромно представился Вавакин.