Начальник Америки

Мою идею купить казакам дома в складчину и тем радикально решить проблему господа городские советники одобрили, но постановили с этим делом не спешить.

— Капля по капле и камень долбит, — сказал Архипов. — Поговорим с нашими, может кто их доходным делом соблазнит. На торг к индианцам или ещё куда.

— Ну смотрите, дело ваше, — сказал я. — Мне-то кажется, что соблазнить человека отхожим местом, которое не пахнет проще, чем деньгами.

— Не всё сразу, — хитро прищурился Архипов.

Тем временем люди Тропинина в Эскимальте уже закончили работу над новым типографским станком и наборной кассой, а Хараган ещё раньше малыми партиями перетаскивал шрифт из закрытой типографии, точно подпольщик времён Первой русской революции. Дежурный казак не препятствовал посещению и выносу мелких вещей. Он лишь следил, чтобы станок не работал.

Однажды утром газета с парусником на логотипе и под названием «Эскимальт» появилась почти в каждом заведении Виктории. Её предлагали в кабаках, лавках, кофейне, кондитерской. Она лежала в особом карманчике каждого фаэтона, выдавалась пассажирам дилижансов. Помимо традиционных объявлений, некрологов и рекламы новая газета содержала официальную информацию об избрании Городского Совета Виктории, статью «О растущем год от года числе посещений пределов наших англичанами и судами других европейских наций», практическую рекомендацию «О повышающем цену способе выделки котовой шкуры, таким образом, чтобы на ней оставался лишь нежный подшерсток» и карикатуру без подписи или комментария. Мне хватило мудрости не задевать Колычева. На карикатуре был изображен похожий на секретаря человек с длинным носом, который он сунул в котел, из которого ела большая семья. Мне редко удавалось добиться сходства лиц, но тут уж я постарался. Секретаря опознал бы любой, кто хоть раз с ним сталкивался.

Царёв разъярился не на шутку. Он носился от заведения к заведению, пытаясь изъять весь тираж. Тщетно. Над секретарем открыто смеялись, пряча газету под стол, передавая друг другу. В ряде случаев это приводило к конфликтам. А казаков для наведения порядка, как его понимал Царев, уже не хватало. Один сидел в типографии, двое дежурили на пирсах, еще двое находились в крепости при капитане, остальные подменяли первых. К тому же до сих пор силу против людей они старались не применять, чувствуя грань отделяющую простое недовольство самозваными властями от их низвержения. Не стали казаки лезть на рожон и по столь ничтожному поводу как карикатура.

Тогда Царев затребовал информацию.

— Мне нужно просмотреть документы за последние десять лет, — сказал он Окуневу, которого нашел дремлющим в своем кресле в здании Адмиралтейства.

— Кого рода документы? — поинтересовался тот.

— Судовые крепости, журналы, роспись команды, документы на груз.

— Все бумаги находятся у капитанов, — пожал Окунев плечами.

— Почему вы называете ваших мореходов капитанами? — фыркнул секретарь. — Это воинское звание, его не раздают просто так направо и налево!

— Мы зовём их так не по званию, а по должности, — спокойно ответил Окунев. — Подцепили от англичан.

Он выглядел равнодушным, но как только Царев ушел, послал за мной и в двух словах изложил беседу. Это были опасные воды. Большинство наших корабельных крепостей с точки зрения российских законов были липовыми. Судовые журналы и роспись команды капитаны, конечно, вели. Но большую часть торговых и логистических сделок наши люди заключали на словах, поэтому никаких коносаментов или накладных в обороте не имелось. Я впрочем не был уверен, что они вообще уже были в ходу.

— Записи дадут ему сведения о том, кто и сколько возил мехов в Кантон и Калькутту. Надо бы предупредить всех, чтобы были осторожнее.

* * *

Через несколько дней секретарь пропал. Обнаружилось это утром и в течении дня казаки прочесали весь город. Они заглядывая в каждый двор, на каждый пустырь, но не нашли ни самого секретаря, ни его тела, ни хотя бы одежды.

Колычев заявился прямо в «Императрицу», где я ужинал с Дашей, одной из наших университетских креолок. Время от времени я приглашал то одну, то другую барышню, пообедать или поужинать. Обычно мы болтали о том, о сём, я слегка флиртовал, но это скорее была игра, чем ухаживания. Хотя девушки мне нравились. Все три.

— Это уже слишком, — заявил мне капитан. — Тут ничего не происходит без вашего ведома и я хотел бы знать, где Царев?

— Хотите верьте, хотите нет, но я не имею отношения к пропаже вашего помощника. Если хотите давайте вместе проведём следствие.

— Каким же образом? казаки перетрясли весь город.

— Они плохое его знают. А мы просто расспросим людей. Вашим нукерам они не хотят говорить, а мне скажут.

— Выдадут виновника? — не поверил капитан.

— Нет, — я покачал головой. — Виновника, пожалуй, не выдадут, но если знают, что где-то тело прикопано или след какой видели, то обязательно подскажут.

Я извинился перед Дашей посадил её в фаэтон и отправил в университетский кампус, а затем пошел с Колычевым к ближайшему кабаку.

Долго расследовать не пришлось. Мы заглянули всего в три заведения, прежде чем обнаружили след секретаря в пельменной Прохора.

Выяснилось, что накануне Царев зашел туда поужинать. За еду и выпивку он как всегда не заплатил. Но выпил порядочно и все пытался завести с кем-нибудь разговор. Тут на ловца и зверь пожаловал — в пельменную заскочили морячки после долгой работы с такелажем. Они угостили секретаря выпивкой, поведали о дальних странах, пожаловались, что в команде один человек приболел и они ищут подмену.

«Вот вам товарищ для плавания» — сказал секретарь ударив себя в грудь кулаком.

— Так и ушел с ними.
– закончил рассказ Прохор. — Правда на ногах едва уже держался.

— С какого корабля были матросы? — спросил я.

— Кажись, с «Варяга».

«Варяг», как и многие корабли после объявления о пошлинах перебрался в Эскимальт. Чтобы прояснить дело, мы с Колычевым взяли извозчика и отправились к Тропинину на Иркутскую улицу. К счастью Лёшку удалось застать дома и не пришлось на ночь глядя ехать в Эскимальт.

— Ушёл «Варяг», — сказал Тропинин.

— И куда он отправился?

— В Банкибазар. Прошлый-то рейс мне Расстрига сорвал.

— Банкибазар? — не понял Колычев.

— Такое дело, — развёл я руками. — Боюсь, раньше чем через год вы своего секретаря не увидите.

Глава тридцать вторая. Короли пиара

Глава тридцать вторая. Короли пиара

После внезапного отплытия секретаря на поиски приключений, Колычев резко отыграл назад. Арест с типографии и пикеты с пирсов были сняты, а сами казаки перебрались обратно на первый этаж гарнизонного домика Старого форта. Но только совсем наивный человек мог бы решить, что Колычев сдался. Нет. Он наверняка вынашивал другую стратегию и, в отличие от modus operandi шедшего напролом Царева, предугадать действия капитана было невозможно.

Затишье, однако, наступило и я воспользовался им, чтобы начать подготовку операции «Явление Виктории миру». План был давно разработан и согласован с Тропининым. Он заключался в проведении огромной ярмарки, на которую предполагалось собрать как можно больше народа со всего цивилизованного и не очень цивилизованного мира.

Привлечь негоциантов в столь отдалённые земли могла только нажива. А из всех видов наживы мы пока что могли предъявить лишь меха. На них и был сделан акцент.

Поэтому в фокус операции мы поместили именно меховую ярмарку. Это определило время. С одной стороны, торговлю мехами имело смысл проводить в конце весны, когда лучшая зимняя пушнина успевала прибыть с отдаленных островов. Однако мы решили не довольствоваться только американским товаром и придумали добавить к нему пушнину сибирскую, отчасти с наших расторжек с чукчами и коряками, отчасти пригласив с товаром сибирских купцов и промышленников. Соболь и байкальская белка ценились высоко даже за пределами России. И впервые потоку мягкого золота предстояло пойти в обратную сторону. Но добраться до нас от Охотского порта можно было лишь к осени. Поэтому открытие Виктории назначили на октябрь.