Начало пути
Шрифт:
– Во-первых, ты что, чем-то недоволен? Тебе заплатили щедрее некуда, хотя могли ни копейки не отстегнуть, а закопать прямо там, в подвале. И потом, какое тебе дело до моих связей? Получил свое, живи и радуйся. Такие деньжищи большинство людей за всю жизнь не зарабатывают, не то, что за полтора месяца в армии.
Радован замялся. Андрей был абсолютно прав - ни упреков, ни претензий. Ни недоверия он не заслуживал. Именно поэтому, кстати говоря, Радован и хотел обсудить с ним проблему добычи, транспортировки и сбыта вещичек, найденных в лесном схроне, а заодно в тех, которые были обозначены в каракулях покойного Михаила.
– Дело в том, - смущенно начал парень, - что у меня есть данные, пока непроверенные, что тайники наподобие того, который мы с вами недавно вскрыли,
– Да понятно, куда яснее. Но еще яснее и понятнее для тебя должно быть то, что нас с тобой ждет неизвестность. Надо будет вернуться живым, и по возможности здоровым, а не искалеченным обрубком человека, как многие боевые ветераны. Отец рассказывал мне про своего сослуживца, отправившегося воевать на юга наемником, где без конца перестрелки и взрывы, хотя казаки и горцы вроде бы как и в мире. Так вот, вернулся он без ног и с одной рукой, да еще лицо осколками посечено, ладно хоть глаза не повыбивало. А парню тогда едва тридцать стукнуло, может, и меньше было. Вот и думай, Радик - нужны ли тебе сейчас большие бабки, если ты и сам не знаешь, что с тобой будет через месяц-другой? Лучше поверь мне на слово - подбери оружие и броник получше, лишних боекомплектов накупи, да и сухпаев, скажу я тебе, много не бывает ...
– Намек понял, командир.
– бесстрастно произнес Радован, немного разочарованный тем, что Васильев не сказал ничего конкретного. В итоге получилось то, чего серб и боялся - командир теперь знал, что у рядового Обреновича есть сведения о ценных схронах, но насчет своего содействия не сказал ни да, ни нет.
Не то, чтобы Радован не подстраховался. Записки Михаила остались в ячейке "Балтпромбанка" вместе с несколькими камушками и брошками, которые парень раздобыл во время своего первого лесного похода. Доступа к ним у Васильева, скорее всего, не было, хотя исключать вероятность наличия у командира связей в банковских кругах было тоже нельзя. Поэтому Радован, резонно рассудив, что если у ротного возникнет соблазн припереть к стенке своего подчиненного, то Васильев, скорее всего, либо лично начал бы прессовать его, либо под предлогом проверки порядка в расположении изучил бы личные вещи рядового. А потому, готовясь к разговору и используя появившееся в избытке свободное время, юноша аккуратно по памяти начертил карты, немного похожие на найденные им рисунки, но сильно поменял адресные ориентиры. Не то, чтобы Радован не доверял командиру роты, но подстраховаться все же не мешало. Береженого Бог бережет!
– А главное, пока мы не пересечем границу, у тебя еще есть в запасе как минимум три-четыре денька. Так что постарайся отточить свои возможности. Учись стрелять из любого оружия и любой позиции, побольше бегай с полным вещмешком, а заодно я уже договорился с нашим ротным прапором - тот КМС по рукопашке, обещал поднатаскать любого желающего. Там, куда мы направляемся, тебе пригодится для выживания абсолютно все.
– Благодарю вас, командир, за то, что уму-разуму учите. И за нового инструктора спасибо - я и не думал, что этот увалень прапорщик в КМС-ах ходит.
– Давным-давно, чтоб ты знал. Ему ж почти полтинник, он уже был КМС, когда тебя и в помине не было. Если бы семья у него была побогаче, да тренер хороший в свое время попался, он бы звездой спорта мог бы стать - перспективный ведь боец он когда-то был. Но денег не хватало, потому сперва армия, затем школа прапорщиков - и вот, собственно все. Но не о нем речь. Я с тобой другое обсудить хотел, чтоб заодно еще пару советов дать.
– Я весь внимание, командир!
– Присмотрись повнимательнее к бойцам, Радик. Я уже заметил, тебя уважают и даже немного побаиваются - слухи о твоих разборках со Скоробогатовым бесследно не прошли. Да и поведение твое, знаешь ли, слишком независимое, что ли. Но многие из моих бойцов завидуют тебе и хотят хоть
немного на тебя походить.– Благодарю за добрые слова, товарищ капитан. Но уж не обессудьте, я такой как есть, и менять как-то не готов.
– А тебе никто и не говорит, что нужно что-то в себе менять. Расти, развиваться, совершенствоваться - это да, надо. А вот оставаться самим собой - это, тем не менее, самое главное. Я вот к чему это все начал. Во-первых, внимательнее приглядись к Головачеву - он парень хороший, но слабоват, старайся ему помогать, и более преданного товарища у тебя не будет. Вообще, постарайся подобрать в свою компанию нескольких ребят, сам же говоришь, что планируешь большие дела. А как ты их в одиночку делать собрался. Или даже вдвоем с Головачевым? Тебе потребуется небольшая группа, и было бы очень неплохо, если б те, кого ты присмотришь, были порядочными, хорошо подготовленными, а что важнее всего, преданы лично тебе.
– А как же ваши слова, что сперва пережить кампанию надо? И потом, вы ведь не сказали ничего определенного, будете ли работать со мной и помогать со сбытом хабара, да и не только ..., - Радован осекся. Выдавать свои дальнейшие планы командиру он пока не планировал.
– Что - не только? Ну, говори, говори, раз начал.
– Есть у меня думки, командир. Деньги у меня уже кое-какие есть, но они должны работать.
– Хм, разумно излагаешь. Признайся, эту фразу у Головачева спер?
– Не без этого, у него по части финансов башка варит нормально.
– Я и советую тебе, пригляди за ним. Боец он, прямо скажем, посредственный, это хоть и поправимо, но военная стезя не для него. Я и сам толком не понимаю, зачем ему вообще вся эта служба, шансы избежать армейской лямки у него были.
– Да он и сам, наверное, до конца на понимает. Романтики, скорее всего, захотелось. Да и маменькиным сынком быть ему не шибко хочется. Вот и пошел служить.
– Дурак он, хоть и умный, как бы странно это ни звучало. Положат же хлопца ни за хер собачий в этих лесах, и кирдык всей его самодостаточности. Но назад поворачивать уже поздно, раньше голову надо было включать.
– Командир, он особенно ни о чем не жалеет, и готов ко всему.
– Ладно, проехали! Не о нем разговор. Так что ты там надумал, Обренович?
– Хочу дело свое, что-то вроде охранной фирмы, а там, глядишь ... Может, в военную корпорацию реорганизуюсь.
– Ишь, как заговорил! Реорганизоваться намылился! Ты хоть соображаешь, что для всего этого необходимо? Куча денег, куча хлопот с лицензией, набором кадров, покупкой оружия, и не короткоствола, а настоящего, боевого. Про технику я и не говорю. Ты понимаешь, что это все делается почти на грани фола? Нужно быть настолько богатым и влиятельным, чтобы обходить, и даже нарушать закон безнаказанно. Ты к этому готов?
– Пока, товарищ капитан, у меня молоко на губах обсыхает, я сперва дослужу срочную, а потом начну с небольшой охранной структуры. А пути развития продумывать рано - сами же говорите, надо и войну пережить, и к народу присмотреться.
– Правильно соображаешь. А так, скажу тебе, идеи твои хоть и бредовые, но чем черт не шутит. Может, и будет из тебя толк, а мне польза. А пока ступай, служи хорошо и думай над моими советами. И вот еще что - пока ты со мной честен, можешь на меня рассчитывать. Я хоть и не всесилен, но кое-что могу. Но людей с двойным дном я на дух не переношу, и это тоже не забудь.
– Буду иметь в виду. Разрешите идти?
– Иди.
Покинув палатку ротного, Радован направился в расположение своего взвода, где стояли палатки - по две на каждое отделение. Причем Москаленко, к счастью, позаботился, чтобы комод со своими дружками были расквартированы отдельно от Радована с Головачевым. Вместе с друзьями взводный поселил еще троих бойцов, которые не раз и не два получали по шее от Скоробогатова и его корешков.
Самое время обмозговать разговор с Васильевым. Определенно, ротный ему попался отличный. Неизвестно, правда, как он себя проявит, когда начнутся бои, но интуиция подсказывала Радовану, что офицер - человек достойный. И Москаленко, в общем-то, тоже не самый плохой комвзвода в полку. Да и во всей армии.