Начало пути

Я сидел напряженно, вслушиваясь в эту тишину. Внезапно из-за деревьев впереди меня раздался шорох. Я слегка развернулся на звук. Все-таки рефлексы у меня работали на уровне. Даже не могу сказать, что я успел заметить первым, звук от выпаленного скороговоркой незнакомого мне проклятья, или грязно-фиолетовый цвет луча, летевшего в меня. Но уже через мгновение я упал на землю, за сброшенные мною горкой рюкзаки.

Лежа в своем своеобразном укрытии, я услышал, что напавший на меня маг выбрался из леса и, совершенно не скрываясь, направился в мою сторону. Видимо, он думал, что попал, и теперь можно без всякой боязни обшмонать лежащее тело и рюкзаки. Упал я не очень удачно, на живот. Но каким-то образом умудрился вытащить из-за пояса пистолет, выданный мне Ерном. Подтянул руку с пистолетом к груди и осторожно снял его с предохранителя. Я не знаю, что мною тогда двигало, но мысль о телепорте даже не пришла мне в голову. Маг, тихонько что-то бормоча на непонятном языке, возможно просто матерясь, подошел и встал надо мною, затем мерзко захихикав, он перевернул меня на спину ногой. Наши глаза встретились, и я тараном вторгся в его разум. Бесконечные сцены насилия, мальчишки, девочки, боль, кровь... Эта мразь из всех жертв предпочитала издеваться над детьми. Резко вынырнув из его разума, я успел заметить страх в его глазах, нет, не так – ужас, а потом я спустил курок.

Когда на поляну ворвалась группа в полном составе, позже выяснилось, что они уже возвращались, когда услышали выстрел. Я барахтался, пытаясь выбраться из-под рухнувшего на меня тела, которое оказалось очень тяжелым. Когда меня освободили от него, я встал и оглядел себя. Все, на что падал мой глаз, было в крови и, судя по ощущениям, кровь была даже на лице. Эван бросился ко мне, принялся стаскивать бронежилет, всю остальную одежду.

– Ты ранен? Куда он тебя ранил? Да не молчи!

– Странный способ выяснять нет ли ранений, тряся человека, как куль с мукой. Я не ранен. Это не моя кровь, – я говорил как-то вяло. Пока меня осматривали, ощупывали и обтирали влажными полотенцами, я пытался осознать одну мысль. Я только что осознано убил человека. Я стал убийцей. Те бандиты не в счет, я не видел и не понимал, как с ними случилась эта неприятность. Но вот почему-то ничего, кроме мрачного удовлетворения, я не чувствую.»

В зале стояла тишина, казалось, что ее можно было потрогать. Поэтому очень отчетливо в ней прозвучал шепот Анны.

– А я еще удивлялась, откуда этот лед в глазах. Он стал опасен. Уже в семнадцать лет чувствовалось, что он опасен, как вышедший на охоту хищник. Странно, но это чувство только притягивало к нему. Через год после этого случая нам казалось, что его могут изнасиловать прямо в какой-нибудь набитой гостями зале. Эти толпы девиц, да и не только... – она тряхнула головой, – Вуди, детка, продолжай.

====== Глава 18. ======

«- Я хотел его убить, понимаешь? Хотел! – мой язык к тому времени уже заплетался. После того, как мы вернулись на Базу и привели себя в порядок, мои няньки и примкнувший к ним Эван, не придумали ничего лучшего, чем потащить меня в бар. Я даже не понял, зачем мы вообще туда пошли, обмывать удачно закончившееся дело или успокаивать меня. – Я моральный урод, да? Я убийца?

– Нет, та мразь заслуживала смерти, и твое желание его прикончить вполне естественно. Но ты уже никогда не будешь прежним, никогда. Теперь только от тебя зависит, кем ты будешь – убийцей или воином. Это я виноват, Дей, только я, в твоей жизни не должно было случиться ни войн, ни смертей. Мне и получать за это, но ты не думай, я готов.

Наверное, я устал слушать пьяный бред Эвана, а может просто перепил, угу, с двух неполных стаканов виски, но я тогда отключился. Пришел в себя я только на следующий день в своем поместье с ужасной головной болью и трясущимися руками. На столе лежало письмо, из которого я понял, что домой меня доставил Филипп. И что сегодня утром меня ждет разбор полетов. Меня никто не спрашивал, просто поставили перед фактом.

Все время до прихода гостей я пытался осмысливать произошедшее и не переставал удивляться, почему у меня нет истерики, я абсолютно спокоен. Только голова жутко болела и тряслись руки, но это из-за выпивки. Так или иначе, мне действительно было плевать на того убитого мною урода. Хотя нет, не плевать, я жалею, что он умер так легко. И я точно знаю, сниться он мне никогда не будет.

Гринвудст, Эван и Филипп явились ближе к обеду, хотя и обещали, что прибудут утром. Гном и Фил расселись по местам, а Эван остался стоять, прислонившись к стене. Я недоуменно смотрел на него.

– Что с тобой?

– Деймос, я виноват перед тобой. Я уже говорил об этом им, – кивок в сторону устроившихся в креслах гнома и французского графа. – Но они не понимают меня. Господи, да они даже не пытаются понять, плечами пожимают и все.

– Эван, прекрати истерику. Дей, полковник искренне уверен, что сломал тебе жизнь, подтолкнув к убийству, что ты не спал всю ночь из-за мучающих тебя кошмаров, ну и так далее, и тому подобное. Я честно пытался ему объяснить, что, прежде всего, ты – Фолт. Конечно, это происшествие повлияло на тебя, более того, ты повзрослел, у тебя даже взгляд изменился, стал более тяжелым, но ничего непоправимого для твоей психики не произошло. Конечно, если бы можно было избежать этого, то другое дело, но что произошло, то произошло. – Филипп, пожал плечами.

– Фил, ему пятнадцать. Я не понимаю, почему вы такие спокойные!

– Мистер Роше, я понимаю вашу озабоченность, правда, понимаю, но как сказал граф Ксавье, лорд Деймос прежде всего Фолт. Поверьте старому гному, если ему досталась хотя бы малая толика способностей его предков… Не могу сказать, что я рад произошедшему, но и рвать на себе волосы я не собираюсь. Все зависит от мотивов и от дальнейших поступков лорда. И именно в этом мы должны ему помочь. В силу своей молодости лорд еще слишком импульсивен, поэтому я предлагаю вам в дальнейшем продолжить ваши занятия. Следующее лето будет предпоследним перед выпуском лорда из школы. Думаю, что оно должно пройти в КНР. Здесь существует слишком много отвлекающих факторов, которые могут повлиять на дальнейшее развитие личности лорда Неймана.

Как же мне надоело это постоянное упоминание моего лордства, эта отвратительная привычка говорить обо мне так, будто меня нет в комнате. И что за отвлекающие факторы имел в виду Гринвудст? Из своеобразного транса меня вырвал голос Эвана.

– Дей, ну что ты молчишь?

– Эван, послушай, я в порядке, правда. Меня больше угнетает, что я действительно не переживаю о гибели этого урода. Гринвудст прав, мне нужен тормоз, по крайней мере, в первое время. Ты ни в чем не виноват. Более того, ты меня предупреждал и приказал уходить, если что. Я сам решил поиграть в героя. Поэтому я надеюсь, что следующее лето мы проведем вместе.

– Ты все правильно говоришь, малыш, все верно. Но есть одно “но”. Первое убийство никогда не проходит без последствий. Никогда. Я знаю, о чем говорю. Я сам прошел через это, несколько сотен ребят прошли перед моими глазами. И каждый переживал этот момент по-разному. Не надо принижать моих умственных способностей. Я прекрасно понимаю, о чем вы все мне говорите. Не забывайте, мой брат – маг. Но ты даже здесь отличаешься от других. Ты можешь стать убийцей, тем, кто получает удовольствие от чужой смерти. Не перебивай. Можешь, еще как. Ты темный маг, и ты попробовал вкус крови, будучи совсем мальчишкой. Ты не сможешь остановиться, тебе всегда теперь будут необходимы “острые ощущения”. Я виноват перед тобой, я же просил не перебивать меня. Я виноват перед тобой в том, что не оставил тебе выбора. Ты мог бы стать гениальным ученым, бизнесменом, да просто прожигателем жизни, но я не дал тебе этих шансов. У тебя сейчас очень ограниченный выбор того, чем ты сможешь заняться в будущем, не разрушая себя. И только тебе решать, кем ты в итоге станешь.

Я поднялся из своего кресла, подошел к нему, обнял и уткнулся лбом ему в щеку, затем вздохнул и прошептал:

– Так научи меня, научи, как не стать убийцей, – то, что произошедшее не было технически моим первым убийством, не произносилось вслух и даже не подразумевалось. Тот случай не мог влиять на вещи, которые здесь и сейчас обсуждались. Тогда была случайность, сейчас же…

Эван вздрогнул, отстранился и внимательно посмотрел на меня, затем кивнул.

– Да. Да, малыш, я научу тебя. Мы все тебя научим.

Они посидели со мной совсем немного, и ушли, отказавшись остаться на обед и пообещав писать, крепко обняли на прощание.

Гринвудст перед уходом всучил мне кучу каких-то документов, порекомендовав, практически в приказном порядке, все это изучить. На изучение мне давался месяц, после чего мне пригрозили интенсивной перепиской.

Если я думал, что на сегодня мои встречи закончены, то я ошибался. Сразу после ужина зазвонил городской телефон. Я настолько отвык от этого резкого звука, что сначала даже и не понял, откуда он доносится. Подняв трубку, я ожидал услышать голос матери, но меня постигло небольшое разочарование.