Над пропастью юности

— Ладно, — Фрея умостилась на лавке, перекинув ногу за ногу. Освободила место и для Алиссы, но та не спешила садиться рядом, будто чего-то выжидала. — Клянусь, — она положила руку на сердце, получив от подруги благодарную улыбку.

— Когда мне особенно плохо, как я уже говорила, я прихожу сюда, чтобы немного покричать, — взгляд Фреи вполне ожиданно был полон недоумения. — Это помогает выпустить пар, дать волю чувствам и на короткий миг ощутить свободу ото всех предвзятостей. Понимаешь?

— На самом деле, не особо.

— Ладно. Поднимайся, — Алисса вскинула в воздухе руками, издав тяжелый вздох. — Становись рядом.

— Не думаю, что это хорошая идея, — Фрея расположилась на расстояние вытянутой руки рядом с подругой. Нахмурилась, одолеваемая не столько сомнением, сколько неловкостью и неуверенностью. — Вдруг нас кто услышит?

— Здесь никого нет. Ты же сама видишь, — Алисса наклонила голову и смерила подругу укоризненным взглядом.

— А сторож? — она никак не могла уняться, нарочно выискивая обстоятельства, что помешали бы им совершить задуманное.

— Он глухой. И я знаю это, поскольку бывала здесь несколько раз, и ещё никто меня не уличил, — Алисса опередила очередной вопрос Фреи, на лице которой всё ещё читалась неуверенность. — Просто доверься мне, ладно? — она обреченно вздохнула. Прошло несколько бесконечно долгих секунд, прежде чем Фрея кивнула ей. — Закрой глаза, — Алисса проследила за тем, как девушка крепко зажмурилась. — Сделай глубокий вдох. Сосредоточься на всем том, что беспокоило тебя последние дни. Ухватись за чувство злости и выпусти его из себя.

Фрея поджала губы, сосредоточенно нахмурилась, пытаясь следовать указаниям подруги. Намеревалась вытащить наружу сознания злосчастную телеграмму, каждое слово которой осталось в памяти запеченным клеймом, но разум стал обманывать себя, возвращаясь к воспоминаниям о безмятежном лете. Тогда любовь Джона ещё не была столь обременяющей, в чем, казалось, Фрея обманывала саму себя, поскольку теперь не могла видеть всё так, как видела тогда. Тяжесть его руки на талии, отвернутая против его поцелуя голова, тихий шепот с признанием, отзывающимся внутри пустотой. Она любила шумное море, звездную ночь и любовь Джона к себе больше, чем его самого. И эти мысли сбивали с толку, вскруживали голову и отзывались не злостью, а неким страхом перед собственной сущностью.

— Давай, ты будешь первой, — на выдохе произнесла Фрея, открыв глаза и чуть пошатнувшись на месте.

— Ладно, — Алисса вздохнула, прежде чем закрыть глаза.

Фрея не стала таращиться на подругу, подняла голову к хмурому небу и стала ловить на лице холодные капли. Закрыла глаза и делала глубокие вдохи, прислушиваясь к тишине, которую прорезали редкие крики птиц, что резали слух. Успело пройти чуть больше минуты, прежде чем рядом с ней раздался оглушительный крик, полон настоящей ярости и боли. Фрея не заметила, как задержала дыхание. У неё самой внутри будто что перевернулось.

Опустив голову вниз, Фрея попыталась воззвать к собственным чувствам, что грызли изнутри последние дни. Ведь она не иначе, как злилась, роняя всё время что-то из рук, ломая вещи, оставляя на ровной коже следы. Крик Алиссы оборвался вместе с дыханием, которого перестало хватать, но Фрея не сумела этого заметить, оглушенная суетливыми мыслями внутри своей головы.

Заставила себя вспомнить об их последней ссоре с Джоном, но поток мыслей возвратил её к следующему утру, когда на песчаном пляже она встретилась с Джеймсом. Она плакала, когда он высмеивал её чувства, заверяя упрямо в том, что те были не более чем иллюзией. Фрея не понимала его и даже не была намерена делать этого, убежденная в искренности того, во что сама хотела верить, но теперь понимала. Всё было иллюзией тогда, всё оставалось иллюзией сейчас.

— Я не могу, — она открыла глаза, помотав головой. — Я не чувствую ни капли злости. Прости.

— Ты не должна извиняться за свои чувства, — Алисса ласково улыбнулась. Выражение её лица вдруг обратилось в уставшее, но в то же время в глазах будто появилось больше тепла.

— Телеграмма Джона скорее сбила меня с толку, нежели расстроила, — они расположились на скамье. Алисса откинулась на влажную спинку, когда Фрея оставалась сидеть ровно, задумчиво глядя вперед на разбросанные впереди камни с высеченными на них чужими именами. — Я не люблю его, теперь знаю это наверняка, поэтому его разрыв со мной побудил чувство вины. Как будто дело было в том, что он сумел узнать, какой неискренней я была всё время, нечестной и жестокой в своем двуличие. Я обманывала его всё время, но и себя не меньше. Я думала, что любила его, но это была лишь иллюзия. Я никогда не видела этого яснее, чем сейчас.

— Что на счет Джеймса? — Алисса накручивала на палец прядь волос подруги и отпускала, прежде чем начать заново это незатейливое занятие. Фрея этому не возражала, не обращая внимания.

— Он вызывает смешанные чувства. Я никогда не испытывала по отношению к Джону того, что испытываю рядом с ним, что и раскрыло мне глаза на происходящее. Я нахожу приятным разговаривать с ним, проводить время и даже молчать вместе. Меня ужасает порой, как сильно хочется его поцеловать, обнять, прикоснуться, но всё это кажется неправильным. Эти желания сеют во мне неуверенность, — она опустила голову на сложенные в замок руки и сделала паузу, будто бы собираясь с мыслями. — Я не хочу быть вместе с ним. Я боюсь этого, — Фрея подняла серые глаза на подругу. Алисса сочувствующе молчала. Большего от неё не требовалось. — Но больше всего меня страшит то, что чувства к нему я тоже придумала.

— Но если это что-то отличительно другое, не значит ли, что это и есть настоящее? — вторила Алисса, стоило Фрее притихнуть. Она снова отвернулась, стала жевать губы, ноготь на большом пальце врезался в кожу на запястье.

— Так и должно быть, но это ведь Джеймс. Влюбиться в него означает заведомо разбить себе сердце. Мне может казаться, что я знаю его, а рядом с ним знаю и себя, но затем это всё обернется в новый самообман. У меня нет уверенности ни в себе, ни в нем. Намного проще оставаться одной, нежели с ним. Да и к тому же для него это всё ничего нестоящая игра, — она грустно улыбнулась. Его категоричность в отношении женитьбы и любви в целом было предельно ясной. Последний их разговор тоже дал всё понять. Они не могли быть вместе. Едва ли стоило даже питать мнимую надежду.

— Думаю, для него ты не так безразлична, как, к примеру, Рейчел, — Алисса убрала руку, когда Фрея прислонилась к спинке лавки и опустилась чуть вниз.

— Не вздумай говорить этого ей, — ответила сквозь сдавленный смех.

— На днях она сказала, что знает наверняка, в чем дело, почему ты на самом деле грустишь. Повторю тебе слово в слово: «Она влюблена в Джеймса. И я не могу осудить её в этом. Кто бы не был в него влюблен. Как жаль, что он всё ещё переживает мой уход», — Фрея рассмеялась вслух, когда подруга повторила суетливый тон, напоминающий Рейчел. Смысл предложения пробивал на смех не меньше.

Их веселый хохот утих постепенно. Растворился в тишине призрачных голосов, умолкших навеки. Они сидели среди шуршания опавших листьев, завывания застрявшего между ветвей дуба ветра, гнусного крика ворон. Когда все опасения и страхи были превращены в слова, Фрея почувствовала заметное облегчение. Её крик был тихим. Внутри ещё оставалось то, что она не могла рассказать только потому, что не знала как. Небольшой осадок, припрятанный на самом дне, которому она решила не внимать.

— Что тебя заставило кричать? — внезапно спросила Фрея, нарушая тишину, окутавшую их мыльным пузырем. — Имею в виду, что тебя так сильно разозлило?