Надежда для Бирюка

Людмила ещё раз вздохнула, отошла в сторону, принялась с наигранным интересом рассматривать содержимое витрины.

Никаких сомнений в том, что она не преминет высказать брату всё, что думает о нарушении запрета, не было, как и в том, что она единственная, кто из многочисленной родни Гучковых принял меня и наш брак с Митрофаном. Не то, чтобы меня это сильно расстраивало, а Митрофана волновало.

Людмила же ограничивалась недовольным ворчанием. Время от времени пыталась наставить меня на путь истинный, но в целом – и я это знала наверняка, – была рада за брата, племянников, да и за меня с Ладой тоже. Считала, что счастье важнее.

– Значит, так богу угодно было, – отвечала она на нападки родственников. – Сами разберутся, – выносила всегда одинаковый вердикт.

Мы действительно разбирались сами, хоть и не всегда это давалось легко. Всем приходилось уступать и подстраиваться. Я не касалась религиозного воспитания Василисы, Ромы и Вовы, Митрофан не настаивал на воцерковлении меня и Лады, как и на соблюдении всех постов и традиций, принятых в их согласии.

И мы отлично справлялись. Сами не ожидали от себя, насколько хорошо у нас в итоге получалось.

Это показалось бы странным для меня в прошлом, но поженились мы через месяц после того, знакового нового года – именно столько времени по закону должно пройти между подачей заявления и росписью.

Ждать дольше Митрофан отказывался, я тоже не видела смысла, к тому же, как оказалось, требовалось уложиться между Рождественским и Великим постами.

У нас была свадьба, всё как полагается, даже белое платье у меня. Правда, символическое, такое, чтобы я могла носить его и после, но всё-таки. Небольшой банкет на базе отдыха тут же, под Кандалами. И свадебное путешествие в Калининградскую область.

На свадьбу приехала мама с новым мужем. Не могу сказать, что общение далось мне легко. Уверена, если бы не Митрофан, у нас бы не получилось построить дружеские отношения. Он, как человек с опытом потери, смог донести до меня простую истину: «живое живым». Спустя время я начала искренне радоваться за новое счастье мамы.

– Люда, завтра ждём вас, – напомнила я перед тем, как выйти из магазина, на прощание назидательно погрозив Насте пальцем.

– Придём, а как же, – кивнула Людмила с улыбкой. – Сегодня дети пусть у меня побудут, помощь нужна Василисы с Ладой, – важно добавила.

Я согласно качнула головой, мурлыкая про себя. Понятливая всё-таки Людмила Яковлевна, добрая, хоть и любит поспорить, живёт старыми традициями, зачастую нежизнеспособными.

Впрочем, насколько они на самом деле лишены смысла – вопрос дискутируемый.

Например, не строжайший, но всё-таки запрет на телефоны, телевизоры, социальные сети в итоге выливался в отсутствие клипового мышления у детей, умение сосредоточиться на поставленной задаче, усидчивости, развитом воображении.

Это я почувствовала на Ладе в первый год совместной жизни, когда ей пришлось подстраиваться под новый уклад жизни. Кирюшка же – наш совместный с Митрофаном малыш, и вовсе не имел проблем с рассеянным вниманием.

Он родился через год после свадьбы, тогда я впервые почувствовала – как это, когда ребёнок желанен мужчиной.

Ни с чем не сравнимое чувство, совершенное по силе эмоций. После опыта с дочкой – самое настоящее чудо.

Сейчас наше чудо ходило в детский сад. В свои четыре года умело читать, и уверенно шло по стопам Романа, постоянно что-то конструируя. Быть родителями двух Кулибиных сразу, оказалась та ещё задача. В ход шло всё, от непонятных железок, неизвестно откуда взявшихся во дворе, до бытовой техники, потому что только в электромясорубке, видите ли, есть нужный элемент.

Вова к когорте изобретателей-самоучек не принадлежал, он больше тянулся за отцом, интересовался строительством в силу своего понимания. Мы все начинали верить, что он станет архитектором, как и обещал.

Улица встретила крепким морозцем. Я куталась в длинный пуховик, на ходу натянула варежки, дёрнула шарф, поспешила вдоль улицы, слушая скрип снега под ногами.

Прошло пять лет с крошечным хвостиком с тех пор, как моя жизнь перевернулась с ног на голову. Сделала кульбит, который я никак не ожидала, в итоге приведя меня к безусловному счастью в месте на планете Земля, которое раньше вообразить не смогла бы.

Со всех сторон летело приветливое:

– Здравствуй, Надь Андревна!

– Добрый день!

– Надежда Андреевна, что там у Михаила моего?

– Доброго здоровьица, Надюша, – это бывшая соседка тётя Зоя.

Она по сей день удивлялась, что Митрофан женился на мне, ещё сильнее тому, что я вышла за него – не побоялась же. А я не знала, что надо бояться, вот и не боялась.

Зато очень хотела стать счастливой со своим Бирюком – и стала.

Во дворе дома, на деревянной скамейке, сидел Митрофан, рядом топтался Кирюшка, переступая коренастыми ножками в тёплом комбинезоне. Вместе они рассматривали какую-то деталь, то ли часть мотора для лодки, то ли реактор для космолёта – я бы не слишком удивилась.

Рядом с отдельно стоящей баней Рома колол дрова – рослый для своих лет, широкоплечий, как отец, он уже нравился девочкам.

С некоторой опаской я ждала переходного возраста пасынка, считая его родным сыном, но парнишка оставался на удивление благоразумным, рассудительным – ещё бы не разбирал по болтикам всё на своём пути.

Поодаль от старшего брата вертелась Лада, декламировала стихи, готовясь к конкурсу художественного чтения. Уже который год именно она выигрывала районный смотр и отправлялась на краевой, и откуда не возвращалась без призового места.

Я знала, что настоятель в приходе не одобрял лицедейство приёмной дочери Митрофана, призывал его к порядку, но муж спокойно стоял на своём – способности Ладе даны свыше, поддерживать надо, а не зажимать.

Ребёнок не выбирает, с музыкальным слухом ему родиться, с нужной комплекцией для балета или спорта, или бесталанным, если что-то ребёнку дано – развивать надо. И первая надежда здесь на родителей. Их обязанность – направить в правильное русло, поддержать.

Я махнула рукой Митрофану, улыбнулась, тот привычно сдержанно кивнул в ответ и сразу же переключил внимание на болтающего без остановки Кирилла. Сынишка выдавал очередную гениальную идею.

Надо бы подальше убрать робот-пылесос, не к добру младший Самоделкин поглядывает в его сторону...

Прошла домой, поставила кальмаров с тунцом размораживаться, оглядела кухню, которая почти не изменилась со времени, когда я первый раз пила здесь кофе. Говорят, каждая хозяйка по-своему выстраивает своё пространство, вот только хозяйка из меня по-прежнему не очень…

Готовить я умела, даже освоила науку печь пироги, но времени и желания не имела. Не нравилось мне проводить часы на кухне, экспериментировать, пробовать новое. Эту прерогативу с радость перехватила Василиса. Вот кто кулинар от бога, особенно кондитер, оказалось, в Марию – родную маму.