Надо помочь Ральфу

– Естественно: пацифизм и демократия, – подтвердил Посвященный. Вся ваша команда теперь переходит под покровительство Всемогущего и Мудрого Мухугука Трехрогого, который поведет нас, всех вместе, к жизни счастливой и праведной.

Каждая клеточка организма Эмилия чувствовала, какое это великое счастье, быть под покровительством Мухугука Трехрогого, Всезнающего и Всемогущего. Как профессиональный библиотекарь, он понял, что теперь перед ним раскрываются невиданные перспективы. Обладая такими потрясающими связями, он сможет перейти работать в библиотеку Трехрогого. В том, что у такой великой личности, как Мухугук Мудрейший и Всезнающий, имеется фундаментальная библиотека, Эмилий не сомневался. Там самые важные, самые дорогие, самые мудрые фолианты. С помощью Мухугука он найдет в этой библиотеке таинственный трактат Хугудура-Магана-Мыслителя. Книгу, которая сохранилась в единственном экземпляре. «Сущность счастья, или стоит ли становиться бессмертным!?» – так называется это великое сочинение мудреца, которое непременно следует прочесть. Затем он раскроет секрет бессмертия бабушке Франческе, и матери, и Максиму, и их светлости герцогу Ральфу, и центрфорварду Гарнету, всем, кто стремится делать добро. И еще, почему бы не воспользоваться появившимися возможностями в личных целях?.. Он воспользуется. Всего только один раз. Он непременно разыщет знаменитое сочинение Алантия Галантиронино, величайшего композитора, дирижера и исполнителя всех времен и народов: «Поучение о том, как каждый мыслящий и дышащий может овладеть секретами музыкального творчества, и потрясти своими талантами весь просвещенный мир». Он возьмет отпуск, прочтет фолиант, выполнит все указания великого Алантия Галантиронино и станет композитором, создаст несколько фуг и величественную ораторию. Матушка и бабушка Франческа будут счастливы. Но затем он снова вернется в библиотеку, ибо библиотеки всегда были, есть и будут источниками мудрости.

– Ты станешь выдающимся композитором и безмерно порадуешь этим свою мать, – заверил его Серваторий, который прочел мысли дракона. – Оставайся с нами и все твои мечты сбудутся.

«Как хорошо, что все кикиварды решили стать пацифистами, радовался Эмилий. – Конечно, надо остаться и помочь им в борьбе за мир и счастье народов… – Но я ведь куда-то шел, – вдруг вспомнил он. – По важному делу… Да, мы шли к эльфам, их светлость герцог Ральф приказал нам посетить эльфов, вручить им Указ и добиться его выполнения… Я не могу здесь остаться… – А Посвященный смотрел на дракона с такой приязнью, с такой непритворной любовью… И с той же любовью смотрел на него Мухугук, Миролюбивый и Дружелюбный Трехрогий, чей портрет украшал грудь жреца. – Почему это я не могу остаться?! – возмутился Эмилий. – Другие могут, а я не могу… Да я теперь все могу! Пусть Максим сам идет к эльфам… А у меня появились дела более важные, чем бегать по герцогству и, как рядовой почтальон, разносить послания Ральфа. Главное сейчас – это помочь кикивардам, которые стремятся сделать всех счастливыми…»

– Мне нужно поговорить с Максимом, – прервал размышления дракона Серваторий.

– Конечно, – обрадовался Эмилий. – Непременно надо поговорить. Максим очень хороший человек. Своими знаниями он превосходит всех моих знакомых. Под руководством Мухугука, Мудрого и Великодушного, Максим может сделать очень многое для торжества свободы личности. Он научит кикивардов играть в самую демократическую на свете игру – в футбол, и поведет их от победы, к победе. Мы единогласно изберем его руководителем федерации и главным тренером сборной кикивардов. Под началом Максима кикиварды завоюют все кубки и станут чемпионами. Весь футбольный мир ляжет у наших ног.

Серваторий был жрецом Посвященным в Истину и знаниями своими превосходил многих. Но ему еще не дано было знать, что такое футбол, он был лишен захватывающей радости играть и священной радости болеть… Он не знал, какое это счастье кричать: «Гол!!!», если этот гол забила любимая команда и, в отчаянии бить, вдребезги посуду, если гол забили противники. А слова Эмилия о том, что Максим может вести кикивардов от победы к победе, и что весь мир ляжет у ног кикивардов, жрецу понравились… Он внимательно наблюдал за «Каруселью», отметил несомненные способности Максима и понимал, что тот может принести кикивардам немалую пользу. Значит, следовало уделить неофиту часть своего внимания… – Серваторий, конечно, мог окликнуть юношу, велеть, чтобы подошел. Но не пристало Посвященному повышать голос. Посвященный должен говорить тихо, а всем остальным следует с почтением улавливать каждое его слово.

– Пойди и скажи молодому воину, Максиму, что его желает видеть Серваторий, жрец Посвященный Мухугуком Трехрогим, Великим и Беспощадным, – велел он Эмилию.

* * *

– Мой друг и учитель, мудрый Серваторий, Посвященный самим Мухугуком Трехрогим, Великим и Беспощадным, хочет видеть тебя, Максим, – радостно сообщил Эмилий. – Ох, Максим, ты не представляешь себе, как нам повезло!

Максима удивили не только слова дракона, но и то, с каким восторгом тот их произнес. Максим был знаком с Эмилием, меньше года, но знал его как личность весьма серьезную и разумную. Увлекался дракон, пожалуй, только, когда рассматривал редкие фолианты. Что тут поделаешь, библиотекарь до мозга костей… Даже за «Рудокопа», свою любимую команду, дракон болел как-то спокойно, умеренно. А сейчас Эмилий был в непонятном и неожиданном восторге, почти в экстазе. «Как будто поддал, как следует, и без закуси, или накурился анаши», – подумал Максим. – И что-то вроде блаженной улыбки блуждало на широких губах дракона. Губы драконов, вообще-то, для улыбок не приспособлены. Природа создавала их для суровых будней, когда следует не улыбаться, а кусать и жевать. Но сейчас в этом можно было усомниться. И глаза у Эмилия были бессмысленно счастливыми. Он передал Максиму слова жреца и тут же отключился, задумался, о чем-то очень приятном. Эмилий был сейчас, вроде бы, и не Эмилием. Во всяком случае, не тем Эмилием, которого Максим знал.

– Ты чего это? – спросил Максим. Других слов он как-то сразу и не нашел. – Случилось что-то?

Эмилий ожил, встрепенулся…

– Тень всех трех рогов Великого Мухугука осенила меня, – с радостью доложил дракон. – Я начал познавать истину. Близится всемирная эра демократии, пацифизма а также всеобщего братства! – И снова мордочка его стала идиотски счастливой.

– Это тебе жрец напел? – Максим не мог понять, что случилось с драконом.

– Серватория посвятил сам Мухугук Трехрогий, Великий и Неповторимый! – обрадовал Эмилий Максима, и пристально посмотрел на него. Ожидал, что тот, наконец, поймет, прочувствует и восхититься. Но ничего подобного не произошло. – Ты так ничего и не понял, – огорчился Эмилий. – Мы стоим на пороге нового Мира. Поспеши Максим, Серваторий велик, он один из четырех жрецов, которые стоят в перовой шеренге, в часы Священных Песнопений в честь Всевидящего, Всемогущего, Беспощадного и Демократического Мухугука. Он добр, мудр и жизнь свою посвятил тому, чтобы наступила эра демократии, чтобы все стали равными и счастливыми. Понимаешь, каждый будет счастлив и равен всем другим. Мы стремились к этому долгие годы. И вот настал час!

«Этот жрец что-то нехорошее сотворил с драконом, – понял Максим. – Вмиг испортил Эмильку. Нехорошую игру ты затеял, Серваторий, – мысленно обратился он к жрецу. – А еще стоишь в первом ряду, во время песнопений… Надо что-то делать… А что?.. Для начала, поговорим с хитрым жрецом, тем более, что он сам об этом попросил».

– Конечно, стремимся, – надо было как-то успокоить дракона, привести его в нормальное состояние. – И к братству с кикивардами стремимся, и ко всему остальному. Это хорошо, что час настал. Ты, Эмилька, присядь, – ласково похлопал Максим библиотекаря по плечу. – Сегодня денек такой, что пора и отдохнуть. У меня тоже, кажется, мозги набекрень съезжают… Вы ребята присмотрите за ним, – попросил он гномов, когда Эмилий послушно сел. – Корешков дайте, пусть пожует, это их фирменная жвачка, в ней, вроде, витаминов полно. Вдруг поможет… Пусть кирандино попьет. Главное – не отпускайте, и самим от него ни шага. За этим вояками тоже присмотрите, – он кивнул на кикивардов. – А мне надо со жрецом парой слов перекинуться… Что-то у нас, кажется, опять неприятности начинаются.

* * *

«Ну и глазища, – удивился Максим. – Бездонные и притягивают, как хороший магнит гвозди… Силен старик!»

– Есть о чем поговорить? – вежливо спросил он у жреца.

Серваторий ответил не сразу, он еще какое-то время пристально, не отрываясь, смотрел Максиму в глаза. Взгляд у старика были добрым, приятным, мудрым.

– У ищущих истину, всегда есть о чем поговорить, – жрец кивнул Максиму, приглашая сесть. Он нравился Максиму все больше.

– Спасибо, – Максим присел.

– Рад видеть тебя, – Серваторий доброжелательно покачал головой и улыбнулся. А у Максима, от этой приятной улыбки, между лопаток побежали маленькие, колючие «мурашки». Они быстро перебрались с лопаток на шею, оттуда поспешили к голове и там замерли. Неприятное ощущение стало постепенно затихать.

«Не отводи глаз, молодой воин, – жрец молчал, не открывал рта, но Максим слышал его голос, успокаивающий, приятный доверительный. – Смотри мне в глаза, молодой воин, и ты узнаешь многое, что ранее было для тебя тайной, и многое поймешь… – неприятное ощущение исчезло окончательно, Максиму почувствовал: ему очень важно услышать, что скажет жрец, какие тайны он откроет. – Ведь ты сюда пришел именно за тем, чтобы встретиться со мной и познать истину. Ты познаешь ее…»

Никогда, никто не говорил с Максимом, так откровенно, так доверительно… Максим, не отрываясь, смотрел в бесконечную глубину глаз жреца. Это, само по себе, было прекрасно. И ждал, что тот скажет... Ждать было нетрудно, даже приятно. Умудренный жизнью жрец был умным и очень добрым человеком. Такого можно слушать бесконечно. Захотелось сделать для него что-нибудь хорошее, порадовать его…

«Но я пришел сюда не один, – вдруг вспомнилось Максиму. – Где же остальные?» – Он с трудом оторвал взгляд от притягивающих и пронзительных глаз жреца… Обернулся. Гарнет и Бригсен, с секирами наизготовку, охраняли Эмилия. А тот застыл. Дракон приоткрыл зубастый рот, а большие его глаза были неподвижными и пустыми. – Идиот-идиотом, – отметил Максим. – Что-то с ним случилось нехорошее. Наверно какая-то местная болезнь. А жрецы ведь много знают, о всяких напастях, надо его попросить, чтобы помог вылечить Эмильку.

«Смотри мне в глаза, это очень важно для тебя, и для всех твоих друзей, – продолжал приятный, убедительный голос, и Максим снова уставился в притягивающие, своей чистотой и мудростью, бездонные глаза. – От этого зависит будущее. Слушай и запоминай все, что я тебе сейчас скажу, ибо это не просто слова, это мысли выстраданные Мудрейшим и Добрейшим Мухугуком, за тысячелетия размышлений и страданий… Смотри мне в глаза, слушай меня и ты постигнешь истину! А разве в жизни каждого из нас есть что-то важней истины?»