Надо помочь Ральфу

«Важней истины ничего нет, – Максим это всегда понимал, – И, сейчас, она может открыться перед ним, величественная и прекрасная».

– Смотри мне в глаза и внимательно слушай… – в который раз, настойчиво, произнес Серваторий.

«Он меня гипнотизирует! – вдруг сообразил Максим. – Ну, точно – гипнотизирует… Вот собака! Доброжелатель хренов! Это же он Эмильку обработал, а сейчас взялся за меня… Что-то важное обещает сказать… Истину!.. Змеюка подколодная! Колдун! В глаза ему смотри… Дон сколько раз говорил, что нельзя смотреть колдуну в глаза. Охмурит так, что родную маму забудешь. Надо смотреть мимо, в переносицу. Тогда похоже, что смотришь в глаза, но гипноз не действует. Ну-у-у!.. Пропади он пропадом!.. Как привязал, не оторваться… Ну-у-у!.. – Максим еще раз мысленно рванулся и сумел, все-таки, вынырнуть из бездонных глаз жреца. Как стокилограммовую штангу поднял… – А ведь получилось! – Максим вытер выступивший на лбу пот. – Т-а-а-ак… Врезать бы сейчас, как следует, колдуну по мордасам, так рука на старика по-прежнему не поднималась… Ладно, обойдется… А голос колдуна все еще зудит в голове, зудит как нахальная муха… Что-то еще надо сделать?.. О чем-то дон Педро Педрович упреждал?.. У них там, в Мозамбике, колдунов полно, каким-то «взумду» охмуряют людей, или «вузду»… – Максим забыл, как дон Педро Педрович называл эту заморочку. – Превращают аборигенов в полумертвых зомби… Чтобы нарушить охмурение, надо доказать, что ты живой. Кровь! – вспомнил Максим наставления дона. – Надо прикусить нижнюю губу до крови и сплюнуть два раза: справа от себя, и слева. Дон говорил: «железная защита…» Прикусить до крови и непременно сплюнуть: сначала справа, потом слева…»

«Мы – единомышленники, – по-прежнему проникал, просачивался к Максиму приятный убаюкивающий голос. – У нас одна цель – сохранить мир, внедрить демократию и сделать всех счастливыми… Слушай меня внимательно, молодой воин, и я помогу тебе постигнуть истину…»

Максим понимал, куда его уводит жрец, но ему все еще хотелось слушать этот приятный голос… хотелось познать истину, пропади она пропадом… – «Нет! – пытался он выбраться из этого дурацкого состояния. – Он охмуряет! Нельзя становиться зомби! Я живой! Надо доказать! – и опять вспомнил. – Нужна горячая кровь! – Максим опять рванулся из плена вяжущих его волю слов… – Будет тебе кровь! – Он захватил краешек нижней губы зубами… – Больно… А куда деваться?!» – Прикусил, как велел дон, до крови. Максим и не предполагал, что это будет так больно. Из прокушенной губы опустилась на подбородок первая капля, вторая… и сразу, будто, что-то оборвалось, убаюкивающий, приятный голос стал отдаляться, затихать… Максиму показалось, что он лишается чего-то очень важного, теряет самое главное, к чему стремился многие годы… Но это длилось всего лишь мгновение. А затем, в голове стало тихо и спокойно… Будто открылось широкое окно и весь чад выдуло свежим ветром. Максим понял, что спасся. Старик чуть не загипнотизировал. Еще немного, и он превратился бы в послушного идиота, беспрекословно выполнял бы все приказы жреца… Спасибо Дону! Выручил ушлый колонизатор. Но ведь это еще не все, – вспомнил Максим: – нужна защита! – Он слизнул языком кровь, что сочилась из надкушенной губы, сплюнул справа, сплюнул слева… – Теперь, кажется все…

Максим осторожно покосился на жреца… Ничего особенного не почувствовал. Присмотрелся как следует: да, пристальные глаза, да черные… Но никакой особой глубины, как ему ранее казалось, и никакой силы. Пристальный взгляд жреца больше не действовал на Максима. «Вот так, – вспомнил он, – факир был пьян и фокус не удался». Приехали, вылезай из тарантаса и топай пешком в свой старый фигвам! Здесь твои «взумдумы» не проходит. Можешь теперь пялиться, сколько влезет.

Максим утер кровь с губы, уверенно и, даже, в какой-то мере, нахально посмотрел на жреца. Имел на это полное право.

Жрец понял, что потерпел неудачу, и перестал обволакивать взглядом молодого воина. С той памятной поры, когда он стал Посвященным, такое случилось у Серватория впервые. И непонятно, отчего (Серваторий, естественно, не мог знать, что Максима обучал дон Педро Педрович, потомственный португальский колонизатор, постигший многие виды самообороны у мудрых аборигенов Мозамбика). Но если не сумел покорить юношу взглядом, значит, есть для этого серьезная причина. И второй раз, пока, пробовать не стоит. Надо как-то по-другому… Посвященные знали многое и многое умели. Было из чего выбирать.

– Ты, оказывается, сильней, чем я думал, – Серваторий был не из тех, кого могла смутить неудача, он смотрел на Максима по-прежнему пристально и доброжелательно. – Значит, тебе непременно следует занять место среди нас.

Мухугук с портрета, что висел на груди жреца, с интересом разглядывал Максима. Тоже пытался понять, что из себя представляет этот парень, сумеет его уговорить Серваторий, или не сумеет?

– Хотел взять меня силой? – Максим сейчас чувствовал себя в полной безопасности. – Сделать из меня покорного слугу?

– Что ты, Максим, зачем же так… Не покорного слугу, а единомышленника и соратника, – Серваторий говорил уверенно и убедительно. – Если бы я знал, что ты так силен, я бы поступил по-иному, – это прозвучало тоже убедительно. – Ты сильный человек, твое место среди сторонников Мухугука Великодушного и Беспощадного, покровителя демократов всего мира. Для нас нет своих и чужих, мы призываем всех, вступить в наши ряды.

Из прокушенной губы Максима сочилась кровь, и он помнил, что жрецу верить нельзя.

– Твой Прокотий считает всех нас чужими, – напомнил Максим. – Дать ему волю, он бы нас до смерти запытал.

– Прокотии приходят и уходят. А ты для нас не чужой, – Серваторий произнес это уверенно, будто знал что-то особенное, о Максиме. – Тебя осеняют Благодатные и Грозные рога Мухугука, значит, идти тебе следует, по пути, намеченному Трехрогим.

– Я ничего такого не чувствую.

– Ты можешь этого и не знать… А я Посвящен Трехрогим, Всеслышащим, Всевидящим и Всезнающим, в многое, что случиться в будущем.

– Чего я могу не знать?

– О своем предназначении. Кикиварды сейчас находятся на пике могущества. Мы создаем Государство Счастья. Да, государство, все жители которого будут счастливы. Не следует недоверчиво улыбаться. У нас не будет бедных и богатых, начальников и подчиненных, все жители нашего государства будут свободны и равны в своих правах.

– Как в Афинах, – подсказал Максим.

– Как где? – естественно не понял его Серваторий.

– Однажды уже хотели создать такое государство, где все граждане свободны, счастливы и у каждого не менее трех рабов.

– И создали? – полюбопытствовал Серваторий. Упоминание о рабах он принял как естественное.

– Создавали… – Историю Древней Греции Максим, естественно, толком не знал, но о том, что какой-то деятель обещал каждому гражданину Афин «трех рабов, полную свободу и благополучие», помнил еще со школы. – Несколько сот лет старались… И демократию усердно внедряли, и рабами старательно обеспечили… Но с всеобщим счастьем ничего у них и не получилось.

– У нас получится, – заверил Серваторий. Прозвучало у него это веско и убедительно. Если бы Максим, до того, не прикусил губу до крови, если бы не сплюнул справа и слева, точно, поверил бы. – Оставайся с нами.

– Не могу, – отказался Максим. – Тебе ведь, наверно, Эмилий говорил, у нас еще много разных дел.

– Говорил, – подтвердил Серваторий. – Г-м-м… Сейчас разгорается конфликт между самозваным волшебником и герцогом Ральфом по поводу того, кому принадлежит Курчатайская долина. Проблема эта, в конце концов, будет решаться вооруженным путем. Волшебник собирает войско. И герцог собирает войско. Уж не к эльфам ли вы идете?

– Мы должны посетить несколько поселений, – о том, куда они идут, говорить жрецу не стоило. – Рыжие Лудики, Большие Жужжалы, Скачищи… и еще кое-какие, – сообщил Максим. Пусть Серваторий их там поищет.

– Понятно, понятно… А если кикиварды примут участие в этом конфликте? – поинтересовался Серваторий. – Предположим, на вашей стороне.

Что мог на это ответить Максим? А ничего… Конечно, неплохо, было бы иметь отряды кикивардов на стороне Ральфа. Но можно ли им доверять?.. Сам Максим не поверил бы ни одному их слову. Он не доверял «абрекам» с длинными ножами, не доверял Посвященному жрецу Серваторию, не доверял повару с его шампурами… Дикие они какие-то… Решили строить Государство счастья. Максим не разбирался в истории стран и народов, но то, что всеобщего счастья быть не может – уже понимал, и не раз читал о том, как расправляются с теми, кто не вписывается в понятие всеобщего счастья. И вообще, союз с кикивардами заключать не Максиму, а Ральфу. Да и Ральф сам решать это проблему не станет, соберет совет…