Надо помочь Ральфу

– Как это отдать? Почему отдать?

– Видишь ли, Шкварцебрандус утверждает, что это необходимо для восстановления исторической и экономической справедливости. Он заявил, что поскольку хаврюги всенародно избрали его своим лидером, то теперь его святая обязанность, создать Великую, Процветающая и Свободную Хаврюганию. А Курчатайская долина, по его утверждению, в древности являлась обширнейшим гнездом происхождения и обитания первых независимых хаврюг. Они, вроде бы, там что-то пахали. И горстями пили воду из находящихся в долине источников. Он даже нашел исторический камень, на котором, уставшие от борьбы с древней природой, отдыхали первые хаврюги. «Флора, фауна, а также природные богатства этой долины должны принадлежат свободным хаврюгам, – заявил Шкварцебрандус. – Они жизненно необходимы для дальнейшего развития и процветания Великой Счастливой и Гордой Республики Хаврюгании, и должны перейти в ее полную и вечную собственность». И еще Шкварцебрандус завил, что безвозмездно передает принадлежащие лично ему земли, вокруг Черной башни, новому государственному образованию и призывал их светлость, герцога Ральфа, поступить соответственно.

– Лихо, – только и мог сказать Максим. – А что ответил этому подонку герцог Ральф?

– Их светлость герцог Ральф ответил, что хаврюги никогда не происходили и не обитали в Курчатайской долине. И никогда там не пахали. Они ведь и до сих пор не пашут. А также заявил, что долина всегда принадлежала Гезерскому герцогству, и перечислил подтверждающие документы. Но Шкварцебрандуса это не остановило. Он сообщил, что вынужден будет силой восстановить справедливость и освободить эти земли, жизненно необходимые для гармонического развития экономики встающей с коленей независимой Хаврюгании, которую многие годы грабили жестокие герцоги и их послушные приспешники. Банды его хаврюг и примкнувшие к ним подонки, начали совершать террористические акты на наших землях. И сам Шкварцебрандус стал усердно пакостить нам. Это он, лично, сорвал финальный матч. Сжег ворота. А какой может быть футбол без ворот?

– Без ворот футбол теряет всякий смысл, – подтвердил Максим.

– Вот именно, – Эмилий вздохнул и снова глянул на потолок. – А Шкварцебрандус пригрозил санкциями. Объявил, что не будет снабжать герцогство огурцами, и станет сжигать ворота футбольных матчей, до тех пор, пока его требования не будут удовлетворены. Поэтому их светлость, герцог Ральф, вынужден, отказаться от огурцов в своем утреннем рационе и временно, отменить футбольные встречи на всех уровнях.

– Футбол вне политики и не имеет никакого отношения к тому, будет Хаврюгания, или Хаврюгании не будет вообще, – рассердился Максим. – Надо вправить этому Шкварцу мозги.

– Надо, – согласился Эмилий. – Но я еще не обо всем рассказал, – уныло продолжил он. – Шкварцебрандус сейчас собирает войско, чтобы силой захватить Курчатайскую долину.

– Даже так?

– Даже так. А у нас гвардия в отпуске. Гвардейские каникулы. На месте только дворцовая стража. Но с дворцовой стражей много не навоюешь.

– И что Ральф?

– Их светлость вторые сутки не выходит из своего кабинета.

– Что-то надумал? Или их светлость просто мечут икру?

– Их светлость… – начал отвечать Эмилий, и тут до него дошло, о чем спросил Максим. – Как ты выразился? Мечет икру?.. Их светлость не в состоянии… А, понял. Это идиома…

Вот и разговаривай с придворным интеллигентом… Нормальное слово попросту сказать нельзя. Сразу: «Как ты выразился?» и «Как тебя следует понимать?» Хорошо, хоть, Эмилий, свой парень, не станет ябедничать по поводу нарушения этикета.

– Приехали, – Максим не стал объяснять дракону, что их светлость тоже может «метать икру». – Я говорю, что раз такое дело, то надо шевелиться, собирать гвардию.

– Собирают. Но пока гонцы доберутся до каждого, пока гвардейцы явятся, пока домаршируют до Разрушенной башни, сепаратисты Шкварцебрандуса уже будут в Курчатае.

– Вы что, правда, всю гвардию распустили на каникулы, ни одного отряда не оставили? – Максим как-то не мог в это поверить.

– Всю. В том то и дело, что всю. Я уверен, что Шкварцебрандус знает об этом, потому и решился напасть.

– Кто это у вас так… начудил – Максим хотел сказать совсем другое слово, даже несколько слов, которые, в этом мире, еще не употреблялись, но удержался, не стал опережать прогресс в области языкознания, обошелся безобидным «начудил», – всю гвардию – в отпуск?!

– «Начудил»? – переспросил дракон… А, понял. Нет, никакого чуда. Обыкновенная традиция. У нас много разных традиций. Правда, некоторые из них не совсем удобны, как эта, с каникулами для гвардии. Но мы привыкли и без традиций не можем.

– Но почему?.. – Максиму снова захотелось сказать, что он думает по этому поводу, но он опять сумел удержаться. – Почему устроили каникулы гвардии?!

– Видишь ли, эта традиция уходит в далекое прошлое, – Эмилий оглядел потолок но, очевидно, не нашел там ничего заслуживающего внимания, и снова повернулся к Максиму. – Более ста лет тому назад, войска Демократического Королевства Хавортии вероломно, вторглись в наше герцогство. Цель – та же, что сейчас у Шкварцебрандуса, отторгнуть плодородную Курчатайскую долину. Навстречу захватчикам, повел гвардию их светлость герцог Бурдюг Третий. Сражение состоялось у Разрушенной башни, мимо которой и проходит дорога в долину. Оно продолжалось десять дней. Под руководством их светлости, врага разбили, и он позорно бежал. В честь этой славной победы, их светлость герцог Бурдюг Третий издал эдикт, согласно которому, всей гвардии, каждый год, представляются каникулы, на десять дней. Именно за такое время гвардейцы сумели сокрушить врага. А народ оценил мужество их светлости Бурдюга Третьего в борьбе за восстановление мира, и еще прижизненно присвоил ему звание Святого Миротворца. А после смерти герцога, учредили орден «Святого Миротворца Бурдюга Третьего.

– А как же сейчас? Герцогство оказалось совершенно беспомощным…

– Нет же, наше герцогство обладает самыми крупными, самыми могущественными вооруженными силами. Баронские дружины могут одним ударом тяжелой кавалерии смести с земли всю Шкварцебрандусскую армию.

– Значит надо срочно поднимать баронов.

– Надо, – с тоской в голосе, согласился Эмилий. – Их светлость делает все, что может. Но, видишь ли, бароны, как раз сейчас, соизволили рассориться между собой. Они у нас все очень гордые. Очень… – с должным почтением придворного к баронам сообщил шеф-директор библиотеки. – У каждого свое мнение и немалые амбиции, – с грустью добавил он. – Каждый барон, лично, готов бесстрашно сражаться и отдать жизнь, защищая герцогство. Но, поскольку они сейчас рассорились, ни один не хочет видеть других баронов. Сражаться рядом с ними не желает, и не станет.

– Из-за чего ваши бароны рассорились? – полюбопытствовал Максим. – Что-нибудь серьезное?

– Вот именно. Причина чрезвычайно серьезная. Недели две тому назад, все они собрались в замке барона Проокопа, ты его знаешь, могучий такой человек. У него на гербе аист, который стоит на левой ноге и спит, а в правой лапке держит камень. Девиз: «Я бдителен даже тогда, когда сплю!» Не знаю, что они там обсуждали, но после разговоров бароны основательно перекусили, разумеется, не обошлось без пива, и поехали охотиться на кабанов. У них все обсуждения непременно заканчиваются пирушкой и охотой. Там, на охоте, ссора и произошла. Они ехали всей группой, когда из зарослей неожиданно выбежал громадный кабан, секач. Очень подходящая добыча для гордого барона. Видишь ли, бароны очень берегут свою честь и на какого-нибудь обычного кабанчика не бросятся. Им подавай отборных. А этот был крупным и матерым. Впереди ехал барон Касинни, его ты не знаешь. Вздорный человечишко, порядочный пакостник и скупец, хоть и барон. Тебе его и знать не надо… Барон Касинни, закричал, что кабан его добыча, опустил копье и помчался на зверя. Но этого же могучего кабана захотел убить и барон Дугбас. Дугбаса ты видел. У него шпоры разные: одна золотая, вторая из железа. Его прадед во время битвы на реке Куравейне, когда у короля Бедикапа Великого сломалась шпора, снял шпору со своего сапога и отдал ее королю. Король Бедикап Великий потом наградил предка Дугбаса золотой шпорой и издал эдикт, обязывающий этого отважного, преданного, предка Дугбаса, и всех его потомкам мужского рода, носить на одном сапоге шпору из железа, а на втором – золотую. Так вот, барону Дугбасу кабан тоже понравился, он тоже заорал, что кабан его и бросился на зверя. Но кабан оказался привередливым, видимо, оба эти барона ему как раз и не понравились. Он презрительно хрюкнул, повернулся, показал им могучие окорока своей задней части, мотнул на прощание хвостиком и скрылся в кустах. Оба барона остались без добычи. А барон Ратийброн, этого ты тоже не видел, расхохотался… Когда он прибудет к герцогу, ты легко его отличишь от остальных по большим усам. У него самые большие усы в герцогстве. На гербе Ратийброна белый единорог, поднявшийся на дыбы. Это важное отличие от других белых единорогов, которые стоят на всех четырех ногах…

– Эмилий, если тебе не трудно, давай отложим пока подробности о гербах баронов. Поверь, мне все это очень интересно и, как-нибудь потом, ты мне все обстоятельно расскажешь. Давай сейчас только о том, что произошло на охоте, – попросил Максим.

– Да, конечно, – согласился Эмилий, – сейчас важно именно это. Так вот, барон Ратийброн обидно расхохотался по поводу неудачи Касинни и Дугбаса. А барон Касинни рассердился на Дугбаса за то, что тот помешал ему убить кабана, а на Ратийброна за оскорбительный смех, и сказал им что-то довольно резкое. Должен сообщить тебе, что бароны высказываются иногда очень рискованно. Даже непонятно, откуда они берут эти рискованные слова. В литературе, – Эмилий посмотрел на многочисленные, забитые книгами полки, – я подобных слов не встречал. А Дугбас рассердился на Кассини и Ратийброна и тоже м-м… высказался довольно резко. Потом Дугбас заявил, что кабаны у Проокопа слишком трусливые и охотиться здесь, порядочному барону, невозможно. Барон Проокоп воспринял это как незаслуженное оскорбление принадлежащих ему кабанов и заступился за них. Он сказал, что кабаны у него, вовсе не трусливые, а в отличие от некоторых охотников, просто умные, и не связываются с теми охотниками, которые не внушают доверия. Потом они все наговорили друг другу много разного и неприятного, развернули коней и гордо разъехались по своим замкам непримиримыми врагами.

– И что, теперь глухо? – спросил Максим.

– «Глухо» – это в смысле: «они не слышат друг друга?» – поинтересовался Эмилий.

– Примерно так, – подтвердил Максим.

– Хорошее слово, – оценил библиотекарь, – надо запомнить. Да друг друга они сейчас не слышат. Когда-то они все равно помирятся, куда им деваться. Крупные феодалы должны держаться друг за друга. Но баронские дружины нужны их светлости, не когда-нибудь, а сейчас.

– Что Ральф делает, чтобы взнуздать баронов?