Наемник междумирья. Вне времени

Я почти уже принял вертикальное положение, когда дверь снова открылась. Не было ни страха, ни паники. Только боль и злость. И огонь струящийся по венам. И этот огонь очень ярился, что его энергия растрачивается на пустые попытки восстановить то, что снова разрушается. Замкнутый круг регенерации-деструкции моего тела причинял ужасные страдания физические. Впрочем, они быстро забылись, стоило мне встретиться взглядом с вошедшим графом.

Секундная заминка у его светлости. Он видит меня, всего такого умирающего, истекающего кровью, но почему-то на ногах, почти прямо стоящего. Совсем почти. Ладно, вообще никак не прямо стоящего. Я тяжело нависал над креслом, упираясь о подлокотники и закапывая гобеленовую обивку своей кровью.

— Так ты не оборотень все же… — задумчиво пожевал губами граф, поджал их в одну жесткую линию, подбирая модель поведения. — Что ж… в любом случае… покушение на мага в приделах империи… очень серьезный проступок… я не могу рисковать. — Быстрыми шагами его светлость пересекает кабинет и открывает ящик стола, доставая что-то. Я не в силах реагировать молниеносно и предотвратить очередное нападение, хотя и знаю, что сейчас оно будет. Еле хватает сил, чтобы повернуть голову и проследить за уверенными действиями графа Олдмона.

— Убью. — Выплевываю я угрозу, поворачиваясь к мерзавцу лицом. Отвернувшись от смерти, от нее не спрятаться. Поэтому лучше гордо принять, не позориться.

— Ну, — зло искажается красивое аристократичное лицо, — не в этой жизни уж точно, сэр Дэниэль, не в этой жизни… — и на меня наставлен очередной артефакт, как я успеваю рассмотреть массивный перстень с разгорающимся в большом камне зарядом магии…

— Рourquoi pas?! (почему бы и нет (франц.)) — успел я прохрипеть, заваливаясь на кресло всем своим весом, и выбрасывая вперед руку с невероятной мощи огненным залпом. Само падение спасает меня от очередной атаки спрятанного в безделушке заклинания, а вот случайной прыти от меня, по сути, инстинктивной самозащиты, граф никак не ожидал, потому от моего огня ушел неизвестно каким чудом. А нет, судя по крикам, не ушел все-таки. Задело его. Очень надеюсь, насмерть.

Я провалялся без сил и, кажется, даже без сознания не знаю сколько. Может пару секунд, а может быть минут. Открыл глаза, промаргался, с болью в груди откашлял дым кажется легкие тоже, сплевывая их вместе с кровью. Передо мной зияла дыра на фоне опустившихся сумерек, где-то вдали виднелись очертания села, где осталась Лионара. Эх, неслабо я на инстинктах пальнул. Половину стены снес! Позади меня тоже зияла дыра. Я вспомнил, что там за дверью несли караул стражники. Ну… царствие им небесное! Или что тут в их мире в качестве рая… неважно!

Важно на самом деле только три пункта! Первое, нихрена себе, у колечка заряд оказался! И ведь не первый уже артефакт такой мощи у графа! Интересно, сколько еще припрятано сюрпризов у гада извращенца?

Второе. Я все в том же состоянии. Уже подумываю, поковыряться своим армейским ножом в груди, надеясь найти застрявший там кристалл. Видимо, чертово средство от оборотней и на людях неслабо так работает.

И третье. Где эта сука?! Если его не разорвало на куски моим зарядом, надо срочно добить!

Сквозь заложенность в ушах и помехи в голове, я уловил какой-то шум с улицы. Ну да, дел я тут наделал много. Еще бы обыватели не всполошились. Кое-как добредя до дыры в стене, я выглянул наружу, обнаруживая свою пропажу. Несмотря на то, что графа задело по касательной моим огнем, силовое поле атаки все же вынесло его нахрен из кабинета. И сейчас его невнятные останки слабо шевелились на каменной россыпи внизу.

Да ладно?! Как тут выжил бы обычный человек?! Разве что очередной артефакт его подстраховал? Никак этаж четвертый… и тем не менее, граф худо бедно, но все же поднялся и с трудом сориентировался в пространстве, сел на камень. Осмотрелся. Закинул голову вверх, находя меня взглядом… и… снова направляя на меня свой огнестрельный перстень! Вот же гад! Там что у него голливудский синдром и запасы не кончаются? Должен же быть какой-то лимит ударов, заложенных в игрушку!

Но думать было некогда. Перстень генерировал удар молниеносно. Я полетел вниз, с доброй порцией каменной кладки. Вокруг орали и верещали люди. Но этот шум был как-то побоку. Удар о землю оказался очень сильным. Выбил из меня дыхание и, кажется, даже кристалл, застрявший внутри, сместился от удара, став чрезмерно ощутим. Острая боль в груди. Крови море. Ногу и кисть перебило булыжниками, упавшими со мной в купе. Голову, надеюсь, только зацепило. Больно, капец. Но в сознании. Возможно, только благодаря магии. Крики и визги стихают, скрываясь где-то вдали. Зато от магических атак занимается огонь. Сквозь треск пламени, слышу шаги. Неуверенные, нетвердой походкой. Оступающиеся на каменных обломках. Приближающиеся ко мне шаги. И у меня слишком мало времени для концентрации следующего удара. Но я же горыныч?! Или так, погулять вышел? Не открывая глаз, нащупал в пространстве энергию, струящуюся от пламени. Горит наверху кабинет. Горит внизу какая-то телега, горит сухая трава, заваленная камнями… мне не надо напрягаться, чтобы собрать силы для атаки. Потому что огонь… он ведь мой! В моей крови, в душе, в разуме и поступках! Он сам меня ищет. Огонь струится ко мне, делясь своей силой, злостью и жаждой убивать. Пламя течет по моим венам, по жилам, зализывая прорехи в энергетических потоках… жаль только тело мое не может восстановить. Вернусь на базу, попрошу звание мне сменить с горыныча на феникса. Может быть, живучесть себе повышу? Ведь, как корабль назовешь…

Так. Не о том ты, Дэн! Не о том!

— Ц-ц-ц… издевательский, хоть и тихий голос совсем рядом с моим лицом. — Никак, да? Не затягивается рана? Какой хороший у меня артифактчик! Надо будет его наградить. Не только на оборотней действует. И великого мага способны остановить его разработки. Думаю, настало время прервать уже твою агонию, сэр Дэниэль, а?!..

Я открыл глаза, обрывая словоохотливого графа на полуслове. И голос мой не клокотал более ни болью, ни хрипом. И вместо кровавой пены изо рта вырвались языки пламени, вынося на своих спинах слова, знаменующие кончину императорского родственника. И сколько я потом не пытался, я не мог вспомнить, что сказал тогда. Словно вместе с огнем во мне поселились и те самые Силы, что беззастенчиво подставили мою бренную тушку под все эти испытания. Не я, а они сейчас лютовали, свирепствовали и уничтожали фамильный замок его светлости графа Герхарда Олдмона, троюродного племянника императора, и богатейшего вельможу империи. Тело бездушной твари лежало у моих ног, опаленное до состояния не совместимого с жизнью и до стадии «опознания по снимкам зубов»

Я отметил этот факт лишь краем сознания, я не управлял сейчас своим почти мертвым телом, держащимся только за счет магии темного путника.

Осознавая происходящее, я не был его творцом, а лишь марионеткой.

— Достаточно! — громогласно взревел я, никак не меньше, чем драконьим рыком. — Убирайтесь! Оставьте меня! — неизвестно как, но я смог прекратить поток неконтролируемой злобы и ненависти, что лился вместе со смертоносным огнем из моих рук и глаз. Я заставил Их остановиться. — Убирайтесь из моего тела! Из моего разума! — голос трескуч от сдерживаемого пламени. — Пошли вон!

Но чувствую, что Они все еще во мне. Рассматривают. Как зверушку диковинную. Удивляются ли? Не уверен. Но точно не веселятся. Чувствую Их задумчивость. Размышляют, стоит ли меня добить или сам сдохну. Хрен вам! Впервой что ли подыхать? Вырвусь!

— Пошли вон! — Снова зарычал я, хватаясь за голову и изо всех сил пытаясь изгнать из своего разума и тела то, что изъявило желание воспользоваться смертной оболочкой для решения своих проблем. — Убир… — задохнулся я от боли, захлебываясь собственной кровью, упал на колени, выплевывая, кажется, остатки всех внутренностей, что еще остались во мне.

«Зашибись благодарность Высших Сил, — подумал я, продолжая корчиться в конвульсиях. — Сволочи! — схватился рукой за разорванную грудину, где остро резало»

Пара секунд дикой боли и на закопченные огнем и залитые кровью камни с приглушенным звоном стукнулся маленький кристаллик, заляпанный моей все еще дымящейся кровью.

«Живи, — даже не услышал, а скорее почувствовал я снисходительное, отеческое напутствие. — Пока твоя тьма оберегает свет, твои силы не исчерпаются. Такова участь темного путника, твое и благословение и проклятье…»