Накануне

"Д о-л... Д о л о й!"

Марина ласково посмотрела на остановившуюся у двери, у притолоки, Наташу.

– Ну, спасибо. Твоя листовка уже по заводам пошла. Ты из театра? Отчего так рано?

– Я ненавижу их, - с трудом сказала Наташа и взялась за горло. Марина, что же мне делать?.. Я все-таки не могу так, как ты...

Глава 25

Мосты

Четыре моста скрепляют левый берег Невы с правым и островами: четыре перехода чугунными дугами далеких пролетов, пересекающих могучий простор Невы На левом - дворцы и особняки, соборы и министерства, казармы царских гвардейцев, памятники царей, богатые рестораны, великолепные магазины. На правом - за серостью обывательских, мелкочинных и вовсе "бесчинных" домов - рабочие кварталы, трубы заводов и фабрик, голь пригородных, нищетой залитых рабочих поселков. Когда смотришь, - как смотрит сейчас Марина, с подступов на мостовой въезд на Неву, - высокая гранитная набережная "господского берега" кажется крепостною стеной - бастионами выступов грозно вдвинутой в реку на защиту от "правобережных": фабричных и поселковых. И Петропавловская цитадель - с ее казематами, с пушками на приземистых, столетним липким мхом зазеленелых стенах - царский форпост, заброшенный, опорой порядка, на вражью - правобережную сторону.

Странно. Каждый день видела Мариша и набережную эту, и город, и мосты, и крепость; но только сегодня, в воскресенье 26-го, в первый раз увидела и почувствовала ярко и бурно: граница, черта, боевой рубеж.

Наверное потому, что сегодня на Троицком мосту, к которому подошла она с рабочей колонной, поперек мостового настила, от перил до перил перетянута пехотная, штыковая цепь, нацелены узкими короткими дулами из-за желто-зеленых защитных щитков пулеметы. И на верках Петропавловской суетятся около пушек крепостные артиллеристы, тревожно следя, как заливают площадь новые и новые рабочие, краснознаменные толпы.

Передние ряды надвинулись к самому мосту. Из-за цепи офицер поднял руку в белой перчатке.

– Стой! Будем стрелять! Расходись!

Заколыхались, стали.

Мариша издалека увидала заячью шапку с наушниками. Подошла. Ивана сегодня совсем не узнать. Всегда был веселый, а нынче: зубы стиснуты, глаза - потемнелые - неотрывно смотрят на мост, на цепь. Не улыбнулся, не поздоровался.

– Э-х... оружия нет!

– Не стрельбой, братанием надо брать, - тихо сказала Марина.
– Свои же. Только в шинелях.

– Братание братанием, - хмуро ответил, по-прежнему супя брови, Иван.
– Братание, конечно, великое дело. А винтовка все же винтовкой. Будь оружие у нас - небось скорее бы побратались.

– Дружинники ж есть, - нерешительно проговорила Марина. И у нее, как у Ивана, как у всех здесь, на берегу, глаза прикованы к мосту, к солдатским штыкам.
– Никита мне говорил...

– Дружинников - горсть!
– досадливо ответил Иван.
– Против пулеметов не бросишь. А Никита, между прочим, и вовсе пропал... Ребята сказывали пристава какого-то он в районе шашкой зашиб... оружие отнимал... Взяли.

– И старших никого не видать, - повела кругом глазами Марина.
– Вы Василия не встречали сегодня, Иван? Или из комитетских кого-нибудь?

Иван отрицательно покачал головой. И еще туже сдвинул брови.

Толпа колыхнулась сильней - должно быть, сзади сильней напирают, на мосту шевельнулись штыки, вдоль цепи пробежал, мотая шашкой, фельдфебель.

– Иван!
– испуганно окликнула Марина.
– Что ж это... Нельзя же так... Нельзя же стоять...

Иван взглянул на Марину. Брови разгладились. Резким движением он надвинул шапку на лоб.

– Правильно. Стоя дела не сделаешь. Но и на пулеметы народ бросать голою грудью негоже...

Он обернулся к толпе и крикнул:

– А ну, товарищи! Кто за мной? По набережной, гайда! На лед! На ту сторону. Обходом!

Офицеры у чугунных узорчатых мостовых перил растерянно следили, как понеслась потоком, прочь от моста, растекаясь по набережной, по спускам, многотысячная толпа. Пяти минут не прошло - снежный простор Невы зачернел людьми, в одиночку и кучками бегущими к тому берегу на штурм гранитной, левобережной стены, раскидываясь по снегу и льду все шире, шире...

– Обстрелять?

На поручичий жадный вопрос капитан пожал плечами:

– Повода нет, собственно. В конце концов, все-таки - только демонстрация. Приказ нам дан - закрыть движение по мосту. Мост держим, а... особо усердствовать - смысла не вижу. Ввяжешься еще на свою голову. Смотри, что у моста творится. Тысячи ушли, а сколько осталось. Ежели бросятся...

– Расчешем, - беззаботно сказал поручик.
– Они ж безоружные. И баб много. Влево, видите, сплошь платки... Стадо!

Капитан сморщил лоб.

– Стадо? Я в Туркестане служил, молодым офицером. У тамошних туземцев хорошая есть пословица: в большом стаде опасен даже ишак. Самое добродушное в свете животное. А здесь посерьезнее дело... На том берегу подымаются уже... дошли... Чего наши на набережной зевают? Там казаки должны быть.

С того края моста подбежал солдат. Стал навытяжку, отрапортовал:

– Взводный приказал доложить. С обеих сторон подходят по набережной. И на Марсовом поле - скопление...

– На Литейном мосту народ!..
– крикнул, вскинув голову, поручик. Смотри... валом валят. С знаменами...

Капитан обернулся рывком. В самом деле, по соседнему, выше по Неве, мосту черной сплошною лавиной...

– А охранение где же?..

– Арсенальцы на Литейном вышли, не иначе...
– пробормотал, испуганно бегая глазами, солдат.
– У самого моста Арсенал... Разве удержишь, ежели они с тылу... Как бы и нас, ваше высокоблагородие, в зажим не взяли.

Толпа, у горловины моста, взбурлила опять. И оттуда видно, наверно, что на Литейном мосту прорвались. Кто-то кричит. Женский голос.

Капитан усмехнулся едко - нынче и бабы в ораторах!
– и дал поручику, переминавшемуся у перил, знак.

– Поручик Григоров... В передовую цепь. Отходить по отделениям. Спокойно, с выдержкой. Сейчас не дай бог побежать... Не стрелять до последней крайности.

При первом движении шеренги - на поворот полувзвода кругом - толпа загудела сильней, стронулась, угрозой колыша знамена. Поручик отчаянно замахал обеими руками.

– Стой!.. Под огонь попадете!

– Сомнут, - проворчал под нос фельдфебель.
– Под прикрытием огня надежнее б, вашбродь... Две-три очереди дал - и бегом. А так - пропадем.

Толпа молча всходила на мост, по пятам отходивших цепей. Но шла она медленно, не сводя глаз с злобно топорщившихся на откате пулеметов. От первых шеренг вглубь, далеко на площадь, на Каменноостровский, на всю ширь налегавших друг другу на плечи заводских, фабричных колонн, неумолчно передавалась команда:

– Не нажимай! Легче! Отходят.

Берег. На сходе с моста рота остановилась: от Марсова поля, от набережной - сплошная, живая стена: рабочие.

Капитан, нервно дергая шеей, стал перед фронтом в походный порядок перестроившихся шеренг.