Накануне

Карл Антон сразу же в начале встречи заявил, что является эмиссаром доктора Геббельса, который поручил ему передать господину Троцкому тайное предложение германского правительства наладить радиотрансляцию на европейскую часть России своего канала. Со своей стороны Рейхсминистр обещает принять участие в финансировании его работы и что в текущую деятельность и редакционную политику вмешиваться не станет. Похоже в данный момент у Троцкого в "зобу дыханье спёрло" и режиссер продолжил свою речь: оказывается он ещё готов работать забесплатно ("Не одни мы видно слушаем люкс Майера") или передать свой гонорар в фонд нового радиоканала. Тут Троцкий наконец выпал из прострации и попросил дать ему время до завтра обдумать ситуацию.

"Клюнул, без всякого сомнения клюнул на немецкую наживку… А ведь это может поломать весь наш план… но и открыть новые заманчивые перспективы"…

Оля насухо докрасна растёрлась большим пляжным полотенцем, в этот момент в дверь номера постучали условным стуком.

– Здесь он живёт, – смотрит в сторону Сиротин. – один, номер 506, на пятом этаже, его окна наискосок от ваших.

– Молодец, Ваня. Пойди погуляй пять минут пока я оденусь… и напишу сообщение "для дяди" (резидента). Затем к Надежде, у неё скоро сеанс связи. После – сразу ко мне. Всё.

– Тут ещё, – не поворачиваясь говорит пунцовый Иван. – из Мексики звонил "Жених": "Мать с сыном отплыли ночным пароходом из Веракруза. Прибытие в Гавану ожидается завтра в десять утра".

"Закрутилось всё… как я люблю. Иван только странный в последнее время: то краснеет, то бледнеет. Неопытный, волнуется"…

Скомканное полотенце летит в корзину, Оля придирчиво вглядывается в своё отражение в зеркале и удовлетворённо улыбается.

"Ну что тебе, Чаганов, ещё нужно? Почему мы всегда должны делать первый шаг, а потом всю жизнь дрожать над своим "сокровищем"? Что за злой рок висит над русскими женщинами"? Оля начинает одеваться, тянется к чёрному спортивному костюму.

"Девушке с такими данными не пристало ныть… У немца "окна наискосок"? Отлично, посмотрим кто из нас режиссёр".

Гибкая тёмная тень беззвучно растворилась в черноте тропической ночи. Когда через час Оля снова отодвинула занавеску, то застала в своём номере Ивана, застывшего в нерешительности у двери ванной комнаты и напряжённо вслушивающегося в звуки текущей из душа воды. Закусив губу, Сиротин решительно дёргает дверь на себя.

– Ц-ц-ц! – Насмешливо цокает языком девушка, оседлав родоконник и болтая в воздухе ногами.

– Я это… радиограмма вам, товарищ Михеева "от дяди".

– Давай сюда. – Оля в два прыжка оказывается рядом, Ваня с трудом разжимает потный кулак. – Сам-то не хочешь освежиться?

– Не-е-т… – Пятится назад парень.

"Ну что я, в самом деле, привязалась к парню? Он точно за Чаганова не ответчик".

– Иди-иди, Иван. – Её взгляд уже как собирающая линза сконцентрировался на листе бумаги с ровными колонками цифр.

"Оперативно, Эйтингон успел уже связаться с Москвой. Пароход "Краснодар" ждёт сигнала в нейтральных водах, получен приказ, что операция должна быть проведена до шести вечера шестого января по времени восточного побережья".

Прага, ул. Нерудова 10,

Консульский отдел.

6 января 1938 года, 07: 00.

"А японские криптографы весьма самонадеянны, судя по всему, они так и не заподозрили, что "Красная" была взломана американцами, поэтому и в "Фиолетовой" сохранили главную её уязвимость – принцип "шесть на двадцать"".

Шесть – это гласные латинского алфавита, двадцать – согласные, то есть, гласные и согласные буквы в их машинках шифруются по разному: первые – используя больше пятнадцати тысяч позиций в трёх блоках шаговых искателей (точно таких же как в автоматических телефонных станциях), вторые – только сто пятьдесят в одном блоке. Получается, что криптостойкость согласность в сто раз выше. Спрашивается почему? Ответ кроется в истории: "красная" разрабатывалась в те времена, когда радиосвязь ещё не была хорошо развита и основной поток радиограмм шёл по проводному телеграфу. Телеграфисты же, принимая шифротелеграмму со случайным набором символов брали двойной тариф по сравнению с легко произносимым: неважно что передаваемый текст тоже был бессмысленным, главное чередование гласных и согласных звуков делало его "легко читаемым".

– Стоп! – Подумал я много лет вперёд, когда поневоле пришлось заняться прикладной криптологией и историей вопроса. – Какое отношение латинский алфавит со своими гласными и согласными имеет к японским иероглифам? Япы что, все поголовно говорили на латыни? Ответ оказался прост: свою родную речь они стали записывать используя систему транслитерации "Ромадзи" (точнее её варианта, системы ниппон-сики), чтобы не создавать пишущую машанку с многими (от трёх до пятидесяти) тысячами клавиш. "Ромадзи" внёс в процесс шифрования дополнительный уровень криптостойкости (некоторые звуки японского языка записывались двумя-тремя буквами латинского), поэтому японцы, похоже, расслабились, решив что "гайдзины" не способны разобраться в их переписке.

"А как по другому назвать такой просчёт, если они из всех пятнадцати тысяч начальных позиций шаговых искателей ограничились 120-ю"?

Этой ночью, просматривая толстую пачку фотографий, сделанных Идзуми Кодзо портативным фотоаппаратом с шифровальных блокнотов, которые пришли из Токио с "Фиолетовой", я сделал существенное открытие. От предчувстия удачи у меня даже заболела голова. Отложив лупу в сторону, я отобрал из пачки несколько снимков и, покомбинировав с ними, составил большую таблицу, затем расфокусировал взгляд и нашёл-таки подтверждение внезапно вспыхнувшей в мозгу догадки.

"Да, так и есть, это – список начальных положений шаговых искателей"!

Дело в том, что ключами, в которых содержались настройки шифровальных машинок, занимался другой оператор, который сделав своё дело отходил в сторону и Идзуми в одиночестве вводил шифровку и распечатывал расшифрованный текст. Шифроблокнот "Фиолетовой" попал в руки нашего агента случайно, Кодзо оказался в момент прихода новой техники свободен от дежурства в комнате связи и ему поручили её приёмку. Идзуми фотографировал всё подряд, без разбору: результатом чего явилась эта гора пронумерованных снимков, с которыми мне и предстояло разобраться.

Столь малое число установок шаговых искателей понятно: это тебе не "Энигма" с практически безраничной возможностью добавления и перестановки роторов. Электрическая схема "Фиолетовой" спаяна раз и навсегда, поэтому чтобы как-то предотвратить прехлест начальных установок при посылке достаточно длинного собщения, пришлось разнести их подальше друг от друга, тем самым сократив их количество. Но тогда вылезает другая проблема: растёт вероятность того, разные сообщения будут посланы с одними и теми же начальными установками.

"Так… ясно. Вот ещё одна безымянная табличка: судя по всему это сдвиг, который добавляется или вычитается к установкам для каждого нового сообщения. Почему их тридцать шесть? Раз в десять дней… Хоть японцы и используют григорианский календарь и семидневную неделю, но сохранилось традиционное деления месяца на декады. Это всё объясняет Что ещё? Две коммутационные панели: входная и выходная, где происходит попарная замена букв. Хм… и тут ляп! Видимо для удобства иностранных криптоаналитиков в шифроблокноте только одна таблица: входная и выходная панели одинаковы"!