Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

"Не-е, не может быть. Оля бы не стала. Хотя… по времени вполне бы могла, да и третий этаж для неё – сущие пустяки"…

На первой полосе "Правды" большая статья с хлёстким заголовком: "Не подменять и не обезличивать хозяйственные органы". О Троцком – ни слова, ни на первой странице, ни на последней. Поэтому рука тянется к местной газете – "Лидове новины".

"Бинго"!

Первая полоса с чувством, толком, с расстановкой смакует детали произошедшей десять дней назад "новины" имея при этом эротический уклон, а семь остальных – платные объявления.

"О-о! А это любопытно: "Высокооплачиваемая работа за границей для инженеров, техников и рабочих, специалистов в области металлообработки. Двухгодичный контракт

с возможностью его продления". Самое интересное адрес отборочной комиссии: Прага, ул. Нерудова 10. Это же Консульский отдел, здание, где я в данный момент нахожусь. Контракт до 1940 года… думаю, что к концу этого года желающих поработать за границей прибавится. Главное – дать возможность трудолюбивым чехам встать на сторону добра, вот я почему-то не сомневаюсь, что они выберут ту, где больше заплатят… А вообще похоже, что мою инициативу по охоте за головами и руками "углубили и расширили"".

Снова начинаю тасовать фотографии, сделанные нашим японским агентом, и на одной из них замечаю обрезанное изображение какой-то таблицы.

"Что там? Верхушки каких-то букв? Или цифр"?

Мысленно возвращаюсь к четырнадцатиразрядному ключу, к тому, что бросилось мне в нём с самого начала в глаза, а потом как-то ускользнуло от внимания: одна цифра, которая не пригодилась при расшифровке первой радиограммы. Проверяю ключи трёх "новых" радиограмм": "бесполезная цифра" равна единице только в "старой", в "новых" – 6, 5 и 4.

"Важная информация! Наибольшее значение не превышает шести… что это может быть"?

В первых "Энигмах", с их тремя посадочными местами для роторов, шесть – это максимально возможное число их перестановок (3! – три факториал равно 6). В "Фиолетовой" шаговые искатели, исполняющие роль роторов, запаяны намертво – их не переставишь.

"Стоп! А зачем их переставлять? Ведь можно просто переназначить порядок (своего рода старшинство), в котором искатели делают шаги. Если принять за единицу положение, в котором при каждом нажатии клавиши на печатной машинке делает один шаг самый левый искатель, после двадцати пяти нажатий – средний искатель, а после 625 – правый, то положение номер шесть, следуя этой логике, значит, что ситуация изменится на противоположную: самым "быстрым" станет правый искатель, а самым "медленным" – левый. За дело"!

Линейка заскользила по строкам многостраничной простыни в таблице истинности, карандаш отмечает столбцы, стоящие на пересечении с искомыми строками.

"Вот гадство! После второй удачно отгаданной буквы, грифель карандаша делает точку внутри обширного белого пятна"…

"Бесполезная цифра" номер пять подтверждает свою бесполезность (не удалось открыть даже вторую букву), а номер 4 – улыбается мне во все свои четыре зуба – буквы! Моя гипотеза переходит в разряд рабочих.

"А это значит…. что я еду в Москву! Наши цели ясны, задачи определены. За работу, другие товарищи! А то непорядок, замминистра невероятной промышленности вторую неделю сидит в коморке Консульского отдела в Праге, играя в морской бой на поле в 125 строк на 125 столбцов. Хм-м, "невероятной", говоришь… Шокин, вот человек, который мне нужен: молодой, энергичный, проверенный временем. Не самому же мне носиться по заводам и строительным площадкам, мтолько дел в СКБ, а к началу войны он поднаберётся опыта и станет настоящим наркомом. Кто ещё? Сталинские наркомы: Устинов, Пересыпкин. Нет, их перетягивать не буду, они на своём месте"…

Глава 8

Москва, ул. Большая Татарская, 35.

ОКБ спецотдела ГУГБ. 1 февраля 1938 года, 11:30.

– С приездом, товарищ Чаганов. – На желтоватом лице "Грымзы", поднявшейся из-за стола в приёмной, промелькнула неподдельная радость.

– Спасибо, товарищ Бланк, – я свою радости от возвращения не скрываю и с нетерпением открываю дверь своего кабинета. –

происшествий за время моего отсутствия не было?

– Не без этого… – секретарь остаётся у двери, с улыбкой наблюдая как я поспешно сбрасываю шинель и устремляюсь к письменному столу.

– "А в остальном, прекрасная маркиза?"… – Растираю руками застывшее на морозе лицо, Бланк бросает на меня подозрительный взгляд.

– "Всё хорошо, всё хорошо". – Не заметив подвоха расслабляется она.

– Так бумаги потом, – командую я, отсмеявшись. – обзвоните начальников отделов что бы были на месте…

– Уже сделано.

"Ясно, информация о том что я приехал из секретариата Меркулова утекла… Выходит просчитала она меня, догадалась что я дома в первый день не усижу".

Сегодня утром на "Красной стреле" я вернулся в Москву. На вокзале, к моему удивлению, меня встретил не водитель Костя, а порученец Всеволода Меркулова, нового начальника Главного Управления Государственной Безопасности, давний соратник Берии ещё по Закавказской Федерации, слухи о его предполагаемом назначении уже давно гуляли по коридорам Лубянки. Сам Лаврентий Павлович, тем же вчерашним указом был назначен наркомом внутренних дел.

* * *

– Доигрался подлец, – удовлетворённо хмыкнул мой сосед по купе дивизионный комиссар, совершенно седой мужчина лет пятидесяти, отложил газету и полез в свой чемоданчик. – Не ну ты скажи, какие дураки, на что надеялись, вздумали у нас тут восстание поднять. Будешь?

– Нет не могу, завтра с утра к начальству… – беру газету со столика.

– Понятно, – отвечает комиссар, хотя лицо его выражает полное непонимание, подозрительно косится на мой иностранный костюм, большой кожаный чемодан с иностранными наклейками и лезет в свой разъездной чемоданчик, достаёт оттуда бутылку водки и встаёт. – а я выпью с друзьями, они у меня в соседнем вагоне едут.

"Правда", передаваемая из купе в купе и уже основательно зачитанная пассажирами нашего спального вагона, вообще стала настоящей информационной "бомбой": на первой полосе – сам указ Верховного Совета, фотографии Меркулова и Берии с их краткими биографиями, а внизу – маленькое сообщение озаглавленное: "В Главном Управлении Пограничной и Внутренней Охраны НКВД ССССР", которое гласило, что 30 января 1938 года при незаконном переходе советской границы задержаны Троцкий Лев Давидович и его сын Седов Лев Львович. Задержанные этапированы в Москву.

"Решились-таки пойти на открытый процесс… похоже, грядёт новая волна репрессий… надеюсь и в этот раз не сорвется она в кровавый водоворот… нет, не должна ведь ещё и архив "демона" заполучили, значит бить будут прицельно, а не по площадям…. да и люди, пришедшие к руководству НКВД другого склада…. но всё равно нужно быть готовым к пополнению СКБ новыми заключёнными". – Вытягиваюсь на полке, под ровный стук вагонных колёс в голове замелькали обрывки мыслей.

* * *

– Очень приятно познакомиться, Алексей Сергеевич, – крепко жмёт мне руку Меркулов, невысокий, крепко сбитый мужчина лет сорока с военной выправкой в хорошо отглаженном костюме. – зовите меня Всеволод Николаевич.

– Приехал, Чаганов, молодец, – в кабинет врывается Берия. – уже познакомились? Хорошо. Завтра утром отчёт о командировке чтобы лежал у меня на столе… Присаживаемся. (Мы с Меркуловым синхронно исполняем команду, Берия остаётся стоять перед нами). Слышал уже о Троцком?… (Киваю головой). К тебе в КБ из Красноярска перевели его сына Сергея Седова. Он отбывал там пятилетнюю ссылку, работал на машиностроительном заводе инженером…

"Как в воду глядел насчёт пополнения".

– Дай ему дело Седова. – Повинуясь жесту наркома Меркулов уже выкладывает передо мной три пухлые папки. – Скоро из Красноярска приедет его жена с двухлетней дочкой, устроишь её в общежитии неподалёку, устрой на работу.

Поделиться с друзьями: