Накануне

Втроём склоняемся над бакелитовой ячейкой размером примерно 8 на 4 и 4 сантиметра, в пазах которой вставлены сердечники и диоды.

– Этот отказывает? – Показываю на диод, один вывод которого сильно укорочен и приварен к толстому медному штырьку ячейки, Гутенмахер кивает. – Надо менять раскладку компонентов, похоже, вы перегреваете катод диода. Олег, надо инструкцию по пайке диодов написать и проверить добавлен ли свинец в припой… А теперь хорошие новости: из Америки плывёт к нам станочек для намотки обмоток на тороидальные сердечники и сто килограмм изолированного провода диаметром ноль-двадцать пять миллиметров… Ну и главное: скоро мы получим не меньше двух тонн очень богатой германиевой руды, из которой можно будет добыть не меньше ста пятидесяти килограмм чистого германия. Если поставщик будет выдерживать график, то в течении года можно расчитывать ещё на три таких.

– Я смогу начать работы по триоду? – Лосев радостно вскакивает со стула.

– И не только эксперименты, – хлопаю друга по плечу. – думаю, что откроем опытное производство полупроводниковых приборов.

Москва, Кремль.

Кабинет Сталина.

1 февраля 1938 года, 19:30.

Встреченный в приёмной вождя приветливым подмигиванием Власика и подгоняемый Поскрёбышевым, недовольно качающим гладко выбритой головой, спешу к заветной двери, которую открывает передо мной рослый сержант. "Грымза" не сразу меня нашла у Попова в отделе систем автоматического управления, потом пришлось срочно приводить себя в порядок: не идти же в Кремль небритым. В общем припознился.

– В настоящее время уже представляется вполне реальной идея беспосадочного перелёта вокруг земного шара с доливкой горючего в воздухе… – драматический баритон Михаила Громова целиком заполняет комнату.

Сталин, стоящий в центре кабинета, кивком подбородка указывает на свободный стул, я, опустив глаза, прошмыгиваю мимо и сажусь рядом с Головановым на торце стола для заседаний. Осторожно поднимаю глаза, на другом конце стола ближе к стене расположились члены Политбюро: нахмурившийся Молотов трёт платком стёкла своего пенсне, рядом с ним Киров застывший с мечтательной улыбкой на губах, дальше Ворошилов в непривычном гражданском костюме ослабляет узел галстука. Напротив них Чкалов и Байдуков подпирают с двух сторон Громова, рядом с лётчиками, но как бы сам по себе, Леваневский с непроницаемым лицом, затем Голованов (в голубых петлицах три красных ромба – комкор) и справа от меня чем-то смущённый Хруничев.

– … Самолёт, вылетевший из Москвы, может пополняться горючим, скажем, в Фернбексе на Аляске, потом в Нью-Йорке, пересечь без посадки Атлантический океан, Западную Европу и опуститься в Москве. – Продолжает Михаил Михайлович, Чкалов поворачивается и напряжённо глядит на Сталина, пытаясь уловить его реакцию. – Однако ещё более заманчивым представляется кругосветный беспосадочный перелёт через два полюса. Его маршрут может выглядеть, например, следующим образом… Карандаш Громова заскользил по карте полушарий, лежащей перед ним, вождь подходит и становится за спиной у Байдукова.

– … Вылетаем из Москвы на север, над островом Рудольфа производится первая заправка горючим из летающей цистерны. Затем самолёт перелетает через Северный полюс и вторично пополняет запас топлива над Аляской, третья заправка с ТБ-3 над Калифорнией или Мексикой. Курс – на юг, две заправки бензином над Южной Америкой, последняя поближе к мысу Горн, оттуда держим путь через Южный полюс либо на Новую Зеландию, либо на Австралию. А оттуда до Москвы… уже рукой подать.

Собравшиеся заулыбались.

– А что же интересного в этом перелёте, товарищи? – Сталин чиркает спичкой и отворачивается от карты. – Кому нужен рекорд ради рекорда? Что увидят в нём на Западе? То, что мы на тех же самолётах, на которых летали в Америку полетим теперь вокруг света, используя трюк с дозаправкой в воздухе. Если уж лететь, то выше, быстрее и на том горючем, которое залили в баки в Москве.

– Разрешите мне, товарищ Сталин, – прерывает возникшую паузу нарком авиационной промышленности, все с удивлением поворачиваются в его сторону. – мы на коллегии обмозговали письмо наших лётчиков и тоже пришли к такому выводу: перелёт надо выполнять на новой технике. Собрали мнения главных конструкторов. Наиболее интересным оказалось предложение конструктора Чижевского о создании рекордного самолёта на базе его "стратосферного разведчика"… "Значит будут грабить…, а я, наивный, размечтался, что теперь меня в Кремль по каждому вопросу будут вызывать".

– Вы говорите о самолётах Бюпо Особых Конструкций, товарищ Хруничев? – Выказывает свою недюжинную осведомлённость вождь.

– Точно так, товарищ Сталин, Чижевский имеет на данный момент лётный прототип, испытанную на высоте 14 километров герметичную стратокамеру на двух лётчиков с наддувом от нагнетателей. Вместе с турбокомпрессором это позволит самолёту подниматься выше любой облачности, а значит избегать обледенения…

"Быстро, однако, вошёл в курс дела бывший директор завода боеприпасов, глаза красные – учится видно по ночам".

– Какие мысли по двигателю? – Одобрительно прищуривается Сталин.

– Главный кандидат – это дизель Чаромского АН-1… – быстро отвечает нарком. – Хотя и мотор, и турбокомпрессор ещё не прошли государственных испытаний и возможно потребуют доводки.

– Это совсем другое дело, – Сталин чиркает спичкой. – что вы думаете, товарищ Чкалов?

– С высотной да обогреваемой кабиной жить можно, – расцветает он. – это тебе не в меховом комбинзоне с резиновой маской на морде. А если ещё и с автопилотом – вообще курорт!

– Дальний разведчик – дело нужное, – подкручивает ус Будённый. – высоко сижу – далеко гляжу.

– Я двумя руками за, – улыбается Киров. – идеалогическая роль такого события ничуть не меньше, чем военная.

– Американцы запрашивают у нас пролёт с посадками в Москве и Хабаровске, – замечает Ворошилов, оставляя в покое галстук. – не плохо бы и нам ответить: повторить их маршрут только без посадок.

– Дело хорошое, – Молотов водружает пенсне на нос. – но вы, товарищ Хруничев, на дополнительные средства не расчитывайте. У вас есть фонды на опытное самолётостроение – ими и обходитесь.

– Тогда решено, – вождь пыхает трубкой. – готовьте подробные предложения, будем обсуждать их с привлечением главных конструкторов. Что-то ещё?

– Да, товарищ Сталин, – краснеет нарком. – конструктор Чижевский с бригадой сейчас находится в подчинении у товарища Чаганова, а нам бы хотелось собрать все силы под своим началом.

– Это как такое случилось? – Вождь переводит взгляд на меня.

– В наследство от Остехбюро получил, – поднимаюсь со стула. – в настоящее время конструктор Чижевский и его бригада задействованы в работе по установке радиоприцела и радиоуловителя на самолёт ДБ-3, имеются также мысли по расширению тематики.

– Это форменное безобразие, – сверкает стёклами пенсне Молотов. – финансирует Бюро Особых Конструкций наркомат Авиационной Промышленности, руководит работами Чаганов, а отвечать за результат его работы будет Хруничев, так что ли?

"Интересно, когда это НКАП, которому без году неделя, успел уже что-то профинансировать? Надо будет проверить в бухгалтерии…, а вот то, что зарплату Чижевский и его команда получает в СКБ я знаю точно. И вообще, что за наезд, когда работами много лет руководил Бекаури, глава организации с неопределённым статусом, а оплачивал всё наркомат Тяжёлой Промышленности, он почему-то так не возмущался… Что это Киров предостерегающе смотрит на меня? Не маленький, начинать перепалку с Предсовнаркома не собираюсь, но молчать нельзя".