Нарисуй узоры болью...

– Ты думаешь, - шипел Иван, пытаясь найти глаза Гроттер, столкнуться с нею взглядами и поглотить её, - что на самом деле я был последним предателем в твоей жизни? Посмотри на своего некромага!

– Я его и так вижу, - скривилась Таня. – Без того, чтобы оборачиваться ещё раз. Что тебе от меня нужно?

– От тебя уже ничего, - сипло выдохнул он. – Мне рассказали… Если бы он тогда позволил тебе умереть и судьбе прясть свою нить дальше, всё было бы иначе.

– Насколько иначе?

– Я был бы одним из победителей игр. Двух победителей игр. Шурасик зарезал бы чёртову Склепову практически сразу. Я говорил с духом Гуни…

Тихий отголосок, постепенно перерастающий в шум, свидетельствовал о том, что Гломов приближался сюда.

– Она бы сдохла и оказалась на том свете, - это был не Иван, это была его часть, совсем незначительная, но даже одно-единое слово вызывало у Тани отвращение к этому человеку. – И ты тоже.

Иван достаточно долго молчал. Он словно позволил девушке понять до конца, о чём он вообще рассказывал, а после наконец-то продолжил:

– Я бы выиграл, вышел из игр, женился и жил бы счастливо в том доме, который сейчас заняла ты.

– Видимо, не судьба, - усмехнулась Таня, взвывая ко всей своей жестокости, которая только осталась в глубинах её сознания.

– О, нет! Это твой Бейбарсов прошёл против судьбы. Дважды. Ты должна была погибнуть, и только тогда Чума умерла бы от старости! А так она просто сменит тело!

Таня не понимала, о чём речь.

Внезапная ненависть к Ивану, даже к его частице, ко всему, что могло остаться после него, затопила её с головой. Гроттер прежде не испытывала такого к людям, даже к Бейбарсову.

Глеб её пугал. Глеба она боялась – по крайней мере, до определённого момента. После, конечно, всё прошло, и Таня стала чувствовать себя рядом с ним более уверенной, более сильной.

Бейбарсов иногда срывался и творил множество глупостей, но, тем не менее, он не был таким…

Злобным.

Казалось, в том, что осталось от Валялкина, в его самой плохой части, скопилась ненависть по отношению к Гроттер многих поколений.

– Я терпел тебя столько лет, я пытался быть с тобой добрым, но разве ты отвечала взаимностью? – шипел он. – Я был готов ждать столько, сколько нужно – а ты всё равно, чёрт возьми, никогда не позволила к себе даже прикоснуться!

– Я Провидица, разве ты этого не понимал?! Я не держала тебя! – Гроттер сорвалась. Она понимала, что смотрит в его полупрозрачные и уже почти не синие глаза, но, тем не менее, не хотела отворачиваться.

Иван упивался её силами, которые теперь перетекали в него, и с каждым разом становился всё более и более сильным.

С каждым мгновением, которое он оставался тут, он набирался магией, сильным волшебством, которое не просто пугало, а просто швыряло с головой в омут, в тот ужас, которому не было никакого предела.

– Не держала? – закричал он ещё раз. – Не держала? Да ты только это и делала! Ты строила с себя недотрогу – но не стоило верить, естественно, особенно если судить по тому, с какой частотой ты оказываешься в одной постели со своим этим некромагом!

Это не Иван. Таня повторила про себя это миллион раз, пока наконец-то осознала, что от Валялкина тут остался только след внешности.

Ванька был добрым, с лёгким налётом периодического раздражения, не более – а это просто какой-то… Кровопийца.

Он не будет жить.

– Сгинь, - равнодушным, спокойным, лишённым всяческих чувств голосом промолвила Таня, ожидая действия.

Не надо было заклинаний – она просто почувствовала, как её же сила вытолкнула подобие Ивана за портал, закрывая за ним все двери.

Испытание духами закончилось. И она в нём вышла абсолютной победительницей, несмотря ни на что.

========== Боль пятидесятая. Готовность ==========

Гроттер всегда была уверена в том, что самое страшное, что она только могла сотворить в своей жизни – это убийство Веры. Она просто не хотела вспоминать об этом, но не вспоминать было практически нереально.

Вот только, стоило только вспоминать об этом при Бейбарсове, он вдруг начинал смеяться.

Почему?

Почему вообще он так реагировал на каждое её слово, почему вёл себя до такой степени странно, почему Таня в такие мгновения чувствовала себя слишком далёкой от некромага?

Некромага могущественного, практически всесильного.

Таня, впрочем, сейчас слишком много думала о Валялкине, о том его подобии, которое умудрилась вышвырнуть из реального мира, как она надеялась, раз и навсегда.

– У тебя получилось, - кивнул Глеб, наблюдая за тем, как девушка вышла из библиотеки, в которой сейчас воцарился ночной полумрак. – Поздравляю. Признаться, мне казалось, что ты не справишься.

– Это не помешало тебе отправить меня туда, - хрипловато рассмеялась Таня, покосившись на Бейбарсова. Он не стал даже спорить, просто равнодушно кивнул в ответ на подобное заявление.

– Пусть так, - согласно склонил голову он. – Тем не менее, не вижу ничего плохого в таких методах обучения.

Гроттер едва слышно рассмеялась.

У неё не осталось ни капельки сил сейчас, по крайней мере, Таня была уверена в этом, но и сопротивляться всему тому, что родилось в её сердце, было слишком трудно.

Прежде у неё была определённая ненависть к чему-то отдельному, словно вырванному из контекста, но теперь Таня почувствовала в себе глупую готовность отобрать чужую жизнь, если так будет нужно.

Удивительно – ведь она на тот момент считала Валялкина всё ещё частично живым, тогда, когда вышвыривала его из реального мира раз и навсегда, закрывая следом все ворота, все входы и выходы.

Таня до сих пор, казалось, могла слышать его громкий, истошный вой, который не позволял никому из окружающих духов успокоиться.

Она слышала, как Гуня, которого она не видела никогда в жизни, шептал ей вслед “спасибо”, словно поминая тот момент, когда Гробыня стала победительницей и вышла из “Тибидохса” живой, здоровой…

Не потерявшей то дитя, о котором она даже и не догадывалась на тот момент – удивительно, но это так.

Гроттер попыталась не задумываться над тем, что она предала или что она сделала сейчас.