Народ

Но взгляд его не отрывался от женщины с серым лицом. Мау не запомнил её имени. Зато он помнил, что она потеряла мужа и детей. Она тоже ходила по следам Локачи. Мау разглядел это в её глазах и сдержал свой гнев.

"Боги предали вас. Они бросили вас, когда вы так нуждались в их помощи. Вот и всё, и объяснять здесь нечего. Молиться этим богам значит пасть на колени перед убийцами". Вот что ему хотелось сказать, но, глядя на эту женщину, он скорее откусил бы себе язык, чем произнес вслух такие слова. Наверное, они правдивы, Мау знал это, но здесь и сейчас эта правда мало что значила. Он снова посмотрел на встревоженные лица людей, всё ещё ожидавших его ответа, и вспомнил, как потрясён был Пилу. Некоторые мысли разят не хуже копья. Нельзя бросать копьё в женщин, сирот и отчаявшихся.

– Завтра, - сказал он, - я принесу вам якорь Воды.

Люди успокоились, сели и посмотрели друг на друга с удовлетворением. Не с самодовольством, и не с триумфом. Просто мир слегка покачнулся, а теперь всё возвращалось на свои места.

И вот это "завтра" уже приближалось, оно было рядом, на востоке, за пеленой дождя.

"Я поставлю все три якоря на места, - думал Мау. – И что произойдёт? Да ничего! Мир уже изменился! Но они будут ловить рыбу, класть её на камни и кланяться!"

Сквозь дождь начал медленно просачиваться рассвет. Что-то заставило Мау обернуться.

В дюжине шагов виднелась смутная фигура. У неё была большая голова украшенная чем-то вроде – Мау пригляделся – клюва. И звук дождя изменился, он теперь словно бы щёлкал, а не шуршал.

Мау не раз слышал сказки о демонах. Они являются в разных формах, могут принять вид человека, животного или чего-то среднего, но…

…демонов не существует. Это просто невозможно. Если нет богов, значит, нет и демонов. Следовательно, то, что стоит рядом, не может быть тварью с огромным клювом, способным перекусить Мау пополам. Оно просто не существует, и Мау сейчас докажет это. Хотя идея с криками броситься на тварь отчего-то не показалась ему удачной.

"У меня есть мозги, не так ли? – подумал он. – Я докажу, что это не чудовище".

Налетел слабый порыв ветра, и тварь хлопнула крыльями.

Гм… однако, не будем забывать о ящике с инструментами. В шатнишниках нет ничего особенного. Просто им повезло. Пилу сказал, у них на родине порой бывает так холодно, что с неба падают холодные перья, нечто вроде града, но более пушистые, поэтому штанишникам пришлось изобрести штаны, чтобы не отморозить свои винго, и большие лодки, чтобы плавать в такие места, где вода никогда не становится твёрдой. Им пришлось изобрести иные способы мышления: новый ящик с инструментами.

Это – не демон. Значит, нужно выяснить, что это такое.

Мау вгляделся внимательнее. Ноги вроде человеческие. А эта хлопающая штука вовсе не похожа на крылья, скорее, какая-то одежда развевается на ветру. Единственный демон здесь –собственный страх Мау.

Тварь заворковала. Звук был настолько не-демоническим, что Мау решительно зашлёпал по лужам поближе к непонятному существу. Оказалось, что кто-то просто закутался в парусину со "Свит Джуди", жёсткая ткань на голове человека сложилась в капюшон, издалека напоминающий клюв.

Это оказалась Неизвестная Женщина, которая парусиной укрыла от дождя себя и своего ребёнка. Она слабо улыбнулась Мау.

Сколько времени она так стоит? С ночи, наверное. А что она здесь делает? Ну а сам-то он что делает здесь, если на то пошло? Просто захотелось придти. Кто-то должен приглядывать за Народом по ночам. Возможно, ей пришла такая же мысль.

Дождь стихал, теперь Мау мог разглядеть прибой у берега. Теперь в любую минуту…

– Покажи нам свои подштанники! Робертс опять хлещет джин!

…мог проснуться попугай.

Пилу сказал, этот крик означает "покажи мне свои маленькие штаны". Наверное, так штанишники распознают друг друга.

У Мау тоже теперь были маленькие штаны. Он обрезал штанины до колен и использовал материал, чтобы сделать ещё несколько тех штук, которые делали эту одежду действительно полезной – карманов. В них можно было хранить массу нужных вещей.

Неизвестная Женщина побрела обратно к деревне. Мау услышал, как просыпаются остальные.

Ну, давай. Верни им богов.

Он выскользнул из своих полу-штанов с полезными карманами, разбежался и прыгнул в лагуну.

Прилив как раз готовился смениться отливом, и вода у пролома в рифе была спокойной. Волна нанесла здесь страшный удар – Мау видел впереди глубокие синие воды.

Якорь Воды поблескивал внизу – прямо в зеве пролома. Он лежал глубже, чем другие якоря, и дальше от берега. Работа займёт целую вечность. Ну значит, лучше начать немедленно.

Он нырнул, обхватил руками каменный куб и потянул. Глыба не шевельнулась.

Мау смахнул с неё водоросли. Белый камень врос в кораллы, вот почему не получилось его сдвинуть.

Пятью секундами позже голова Мау показалась над поверхностью воды, и он задумчиво поплыл к берегу. Атаба был занят тем, что колотил железным молотком по твёрдому куску солёной говядины. Эта пища нравилась всем, кроме старого жреца. У него было мало своих зубов, а уговорить кого-нибудь разжевать мясо удавалось нечасто. Мау сел и принялся молча смотреть на старика.

– Пришёл посмеяться над моей немощью, демон? – спросил Атаба.

– Нет.

– Ну тогда мог бы помочь махать молотком, по крайней мере.

Мау так и поступил. Работа оказалась довольно тяжёлой. Молоток просто отскакивал. Из этого мяса можно было бы щит сделать.

– Что у тебя на уме, демон? – спросил жрец через некоторое время. – Ты не проклинаешь богов уже целых десять минут.

– Мне нужен совет, старик, - ответил Мау.- Как раз насчёт богов.

– Неужели? Ты что, решил сегодня поверить в них? Я наблюдал за тобой прошлой ночью. Кажется, ты понял, что вера – непростое дело, да?

– Богов всего три, так?

– Верно.

– Их не может быть четыре?

– Некоторые считают Имо четвёртым богом, но на самом деле он Всё, в котором существуют боги, люди, и даже ты.

– У Имо нет божьих якорей?

– Имо Есмь, и поскольку он Есмь, он повсюду. А поскольку Он повсюду, Он нигде. Его якорь – вся Вселенная.

– А как насчёт звезды Атинди, которая всегда около солнца?

– Это сын Луны. Неужели ты не знаешь?

– У него нет якорей?

– Нет, - ответил Атаба. – Это всего лишь глина, которая осталась после того, как Имо создал мир.