Нас возвышающий обман

– За кого ты меня принимаешь, Альбус?! Бутылка была закупорена. К тому же в чудесной подарочной упаковке. Зачем мне надо было ее вскрывать, а потом снова запечатывать? И потом, до вторжения этих молодых людей у меня были свои планы на этот напиток...

Директор взял из рук Слизнорта бутылку и принюхался.

– Чудесный аромат! Насыщенный с легким оттенком корицы. Божественный эликсир, если не сдобрен ядом. И кому же ты собирался его преподнести, если не секрет?

– Первоначально тебе, но...

Подняв глаза на удивленные лица кругом, Слизнорт засуетился, даже пару раз махнул рукой в воздухе, будто отгоняя назойливых насекомых.

– Оставьте свои подозрения! Да, сначала я собирался распить ее с тобой, но после того, как мисс Блэк напомнила мне о любви своей... леди Мунрок к этому напитку, я решил послать его по случаю... – Вдруг он в ужасе прикрыл рот пухлой ладошкой. – О! Случилось бы непоправимое! – Лицо Слизнорта посерело. – Это катастрофа!

Дамблдор подошел к нему и пару раз встряхнул за плечо левой рукой. Правая почерневшая кисть пряталась в складках серебристой мантии.

– Приди в себя, Гораций! Мы не собираемся обсуждать все возможные варианты. Просто необходимо установить, кто же все-таки отравил напиток. И кого хотели отравить.

– Очевидно же, что меня... – слабым голосом отозвался Слизнорт. – Я благодарю небеса, что этот мальчик... Уилбоу...

– Уизли.

– Э... да, Уизли, спасибо, Северус... выпил это раньше меня. Хвала Мерлину, кто-то подсунул ему конфеты с любовным эликсиром!

Гарри и Лили молча переглянулись.

– Северус, – Дамблдор повернулся к Снейпу, сжимающему в руке пресловутую бутылку, – вы можете определить, что это за яд?

– Мне нужно провести кое-какие анализы, чтобы сказать точно.

– Конечно, конечно... Пусть это всем нам послужит уроком. Теперь даже в Хогвартсе мы не можем чувствовать себя абсолютно защищенными.

*

– Куда мы идем, Гарри? Куда ты меня тащишь?

– Давай быстрее, Лили! Я чувствую, что мне сегодня нужно увидеть Хагрида. Лучше всего прямо сейчас.

– На закате?

– Лили, не ворчи. Весна, тепло, чудесная погода.

– С чего бы ты стал таким ценителем природы?

– Я выпил Феликс фелициус.

– Что?!

– Да не замирай ты! Пошли!

– Ну уж нет! Пока ты мне все не объяснишь.

– Ладно. Просто Рон мне сегодня сказал, что со Слизнортом у меня пока одни неудачи. Вот я и подумал – а он прав! Мне нужна удача. И выпил зелье. А потом понял, что мне нужно увидеть Хагрида. Кстати, пойдем уже! В теплицах нас может увидеть профессор Стеббль, и тогда нам не выбраться из замка. Добрый вечер, профессор Слизнорт.

Слизнорт подскочил на месте, выронив ножницы, которыми состригал сочные темно-зеленые листья.

– Гарри, как же вы меня напугали! Я тут... мне нужно для одного зелья... О, Лили, и вы здесь.

– Добрый вечер...

– Простите, профессор, мы не хотели вам мешать. Мы идем к Хагриду.

– Сейчас? Уже поздно. Я не могу позволить студентам разгуливать вне школы после захода солнца.

– Я же говорила тебе, Гарри...

– Профессор, мы должны увидеть Хагрида. Обязательно. Может быть, вы пойдете с нами?

– Но...

– Полезно гулять перед сном. Но как хотите. Пошли, Лили.

*

– Огневиски вам не предлагаю. Сливочного пива не держу, – пробасил Хагрид. – Но хоть чем, а помянуть надо... Вот, – он поставил перед Гарри и Лили пару кружек размером с маленькую кастрюлю невероятного салатового цвета в синий горох. – Тыквенный сок.

Затем опустился на свое место, промокнув глаза и звучно высморкавшись в клетчатый платок. Или это было полотенце.

– Вы позволите... – Слизнорт поднял свой стакан с огненным виски, – сказать мне пару слов... – Он поднялся. – Сегодня мы проводили в последний путь Арагога, царя арахнидов, величайшего и единственного в своем роде. И хотя мы не можем скорбеть вместе с его семьей, ведь у него была семья? – Хагрид кивнул, вновь приложив платок к глазам. – Но в наших сердцах он будет жить вечно. Мы сохраним память о нем.

– Мой бедный друг... – зарыдал в голос лесник.

– Ну что ты, Хагрид, – Лили поднялась и встала у его плеча. – Не надо...

Слизнорт повернулся к Гарри, сверкнув глазами, в которых горели озорные огоньки, разожженные выпитым.

– Мальчик мой, прогулка удалась на славу. Хорошо, что я всегда предусмотрительно ношу с собой несколько склянок. А этот акрамантул был очень, очень велик. Его яда мне хватило на три пузырька, да. Он невероятно ценен. Но мне он нужен исключительно для научных целей.

– Ну, разумеется, профессор.

– Я помню его совсем крохой, – басил Хагрид. – Когда он только вылупился, он был не больше пекинеса. Представляете, пекинеса?

– Как мило! – Слизнорт похлопал Хагрида по рукаву и снова приложился к стакану. – А у меня раньше была рыбка. Ее звали Фрэнсис. Я ее так любил. Но однажды она исчезла. Я пришел домой, а аквариум пуст...

Глаза профессора увлажнились, он смотрел на Гарри, не отрываясь.

– Это был подарок вашей матери... Лепесток лилии в аквариуме превратился в Фрэнсис. Она была со мной вплоть до того дня, когда милая Лили погибла, а вы... получили этот шрам.

– Бедный Арагог... – Лили впилась рукой в плечо Хагрида и подтолкнула к нему стакан.

– Я знаю, зачем вы здесь. Вы хотите получить мое воспоминание. Но я не могу... Они убьют меня.

– А моя мама не побоялась всем рискнуть! Она защитила меня, чтобы я стал тем, кто я есть.

– Вы требуете от меня того же?

– Мы не требуем, профессор, мы просим...

– А Лили... Какая ирония! Вы тоже Лили... Что ж, я сделаю это ради вашей матери... Я дам вам то, зачем вы пришли...

Слизнорт дрожащими пальцами вынул из кармана пробирку.

– Я только... Не судите меня строго! Если кто-то узнает, что я рассказал вам...

– Никто не узнает, профессор.

*

Он сидел в кресле сгорбившись, уронив голову на сложенные на коленях руки. В теплый весенний вечер его знобило: он так и не снял мантию. В доме почти ничего не изменилось – он запретил, не хотел перемен. Только запах... Вот теперь дом пах домом. Как когда-то давно, как в детстве. Неуловимо. Никакой сырости, плесени и паутины в темных углах.