Наш человек на небе

– Нет, зачем... я же понимаю. А вот разрешите ещё уточнить... Остаток дороги прошёл в уточнениях: с кем, с чем, а главное — как предстоит работать. А ещё генерал мягко, но твёрдо объяснил Мишке, что тот теперь не Мишка:

– Ведь Вы, дорогой Михаил Тимофеевич, человек с инициативой и воображением. Старший сержант Красной Армии — говоря по-солдатски, большой пустяк.

Михаил Тимофеевич Калашников шутку оценил. Руки, — обе, — чесались до настоящего дела.

Нечему там было чесаться, и нечему было зудеть. Нервные окончания сгорели на Мустафаре, а киберпротезы... нет, протезы отлично умеют передавать ощущения — просто это совсем не те ощущения, какие стоит испытывать живому существу. Постоянная боль давно перестала иметь какое

– либо значение, но сейчас, стоя в этой зале, Вейдер чувствовал фантомную дрожь в отсутствующих пальцах.

Он поднял взгляд на стеллажи с книгами. Ряд за рядом, прямоугольные сборки флимсипласта. Вернее, бумаги — редкого, почти забытого в Имперском Центре материала.

Владыка ситх смежил искусственные веки. Тьма пред ним вспыхнула искрами настоящего чародейства. В книгах не было, не могло быть ничего мистического — и всё же скромные носители информации мощно и весомо светились Силой.

Одни — вызывающе-алой, другие — удушливо-жёлтой.

Некоторые — словно истекали кровью, иные — сочились будто ядом. Вейдер чувствовал сейчас то же смущение, ту же неловкость, какую испытал некогда в Храме на Корусанте, разоряя хранилище Архивов. На краткое мгновение ему почудилось, будто книги, — жалкие стопки примитивной прессованной целлюлозы, — теряют свою форму, превращаются в жёсткие пирамидки голокронов...

Наваждение.

Он протянул руку почти наугад, к одному из самых ярких пятен перед внутренним взором. Снял книгу с полки, наощупь раскрыл обложку. Тонко пикнул зуммер встроенного в шлем переводчика. Вейдер наконец позволил векам распахнуться, заглянул в книгу.

Интегрированный голопроектор отследил направление взгляда и прямо поверх страницы отобразил короткую, ясную строку символов ауребеш: «И нет Силы там, где нет простоты, добра и правды». Чуть ниже, кеглем поменьше мигало примечание:

«[язык: Земля, Земля, русский, диал., устар.! идёт уточнение перевода!]» Вейдер недоуменно сморгнул.

Зуммер удовлетворённо пикнул, примечание мигнуло последний раз и исчезло. Строка перевода чуть растянулась, зеленоватое «Сила» сменилось на «величие».

 Да, так смысла стало больше... но Тёмный владыка всё равно почувствовал себя почти обманутым. Уже не обращая внимания на перевод и мигание голопроектора, он перелистнул несколько страниц. Края их выглядели чуть потрёпанными, словно книгу, — хоть и бережно, с уважением, — перечитывали не один раз. Почти на каждой странице на полях виднелись тонкие, неразборчивые карандашные пометки, множество пометок — цифры, восклицательные знаки, символы, рукописные замечания. Некоторые слова и целые абзацы в тексте были отчёркнуты тем же внимательным карандашом.

Вейдёр заставил оптическую систему шлема приблизить изображение: да, судя по различиям в оттенках примитивного пишущего стержня, записи были оставлены в разное время — пользователь возвращался к тексту не единожды, всякий раз открывая что-то новое и важное для себя. Собственная Сила книги незримо и намертво слилась воедино с Силой читателя.

Не о том ли мечтает любая книга?..

Тёмный джедай сжал кулак, решительно захлопывая переплёт. «Сочиненiя графа Л.Н. Толстаго» — отрапортовал голопроектор. Пик.

Пик.

Бзз.

«[Уточнение перевода:] Сочинение графа Л.Н. Толстого» Графа? Неужели такой толстый том написан живым разумным? Ах да, у них же нет дроидов-словосборщиков... впрочем, у землян нет даже флимсипласта — какие уж тут дроиды.

Какая нагрузка на экономику планеты, какое нелепое расточительство: содержать писателей-разумных. В цивилизованных мирах живых авторов давно заменили устройства, запрограммированные на генерацию контента. Такие надёжные, неприхотливые, взаимозаменяемые дроиды намного дешевле обходятся издателям. Кроме того, и потребители книг, — те, кто их ещё потребляет, — давно предпочитают предсказуемый текст усреднённого качества. Зачем тратить жизнь в попытках употребить сложную, изобретательную, неожиданную книгу? Кто будет читать сложную книгу, когда в Голосети полным-полно простых, причём бесплатно?.. Да и кто станет их писать, эти якобы «хорошие» книги? Разве что какой

– нибудь скучающий ондеронский наркоман: накурится бантазолата — и пишет, пишет... А зачем пишет? Ведь среднестатистический потребитель давно утратил способность отличать хорошее от плохого и всё, что хоть немного заставляет его напрягать головной мозг, автоматически относит в категорию «нечитаемо». Возможно, где-то в мирах Внешнего Предела всё ещё обстоит иначе... но кого волнует Внешний Предел. Доморощенные провинциальные умники могут забавляться чем угодно — до тех пор, пока это не возмущает интеллектуального спокойствия граждан Империи.

 Вейдер разжал ладонь, роняя сочинение графа Толстого на пол. В последний момент он всё же потянулся Силой и подправил траекторию падения так, чтобы книга удержалась на поверхности невысокого журнального столика: Владыка Сталин допустил гостя в свою личную библиотеку — нет необходимости лишний раз вызывать недовольство кремлёвского ситха. Затем Лорд Вейдер распрямился и повернулся ко входу в залу. Тёмный джедай чувствовал приближение хозяина библиотеки.

– Присаживайтесь... лорд Вейдер, — сказал Владыка Сталин, неторопливо дожидаясь, пока гость опустится в широкое кресло.

Сам хозяин залы устроился по другую сторону невысокого столика, аккуратно и уверенно упёрся в пол подошвами мягких сапог. Выложил на столешницу курительную трубку и небольшой мешочек, очевидно, из шкуры какого-то зверя, — кисет.

Пока Вейдер раздумывал, не следует ли и ему положить на стол, например, свой световой меч, Владыка Сталин продолжил:

– Промедление вызвано работой, но остаток вечера я собираюсь посвятить общению исключительно с Вами. Хорошо ли Вы устроились?

– Да, — коротко ответил Вейдер.

– Как идёт монтаж рекреационного оборудования?

Одну из резервных барогазовых камер устанавливали сейчас в южном крыле. Инопланетному гостю предоставили две комнаты в здании бывшего Сенатского дворца.

«Сенат», с мрачной иронией подумал Вейдер, рассматривая собеседника, «да — Сенат».

– Я не намерен задерживаться на поверхности дольше необходимого, — произнёс он вслух.

– Надеюсь, пребывание на поверхности планеты не связано для Вас с какими-либо неудобствами, — кивнул Владыка Сталин, очевидно подразумевая доспех Тёмного джедая. — Здесь Вы в безопасности настолько же, насколько и каждый из нас.