Наш человек на небе

С трудом упросил командование не отсылать его на Большую землю, аж до самого генерал-лейтенанта Карбышева Дмитрия Михайловича дошёл; тот в туровский лагерь часто наезжал. Помог прошлый опыт: трудовую жизнь Мишка начинал на железной дороге. Слесарил, то, сё... ничего так разбирался. Сперва для паровозов кое-что изобретал, затем, — уже в армии, — увлёкся оружием. Когда в Стрые служил, придумал счётчик моторесурса для танков — большого значения прибор. Сам генерал армии Жуков Георгий Константинович для доклада вызывал, а потом приказал направить прибор в серию; после доработки, конечно.

Так что опыта у Мишки уже навалом было, и конструкторского, и практического, и вообще.

Запросили документы, удостоверились — хоть и однорукий, а жаль терять такого специалиста. Направили в оружейную мастерскую. Поначалу трудновато приходилось — с одной-то, считай, рукой. Потом ничего, насобачился. Зажмёшь деталь в тиски, напильник ведёшь правой — левой подправляешь. И с фрезой справлялся, и токарил тоже. Ничего, терпимо. Если б просто инвалид — а по ранению-то все всё понимают. Такое дело — война.

Работать, конечно, приходилось от души. Как иначе выделиться, показать себя? А только ребята все работали на совесть.

Хорошо: заметили Мишку. Да и рука понемногу разработалась — наверное, поняла наконец, что очень-очень хозяину нужна. А потом приехал товарищ Карбышев и забрал Мишку в основной лагерь: переучиваться на авиационного вооруженца.

Ехали в машине без колёс. Вот так вот: вроде кабины от «Кукушки», только со скошенным лбом. И несётся прямо над поверхностью, не опираясь ни на что. Мишка такие и раньше видел в лагере, но только на земле; думал — сани.

– Репульсоры, — пояснил Карбышев и, видя недоумение собеседника, растолковал подробней. — Машина отталкивается от земли за счёт подъёмной силы так называемого «репульсорного двигателя». На днище установлены особые приборы: чем сильнее земля притягивает «скороход» к себе, тем большую противодействующую силу создают репульсоры.

– Действию всегда есть равное и противоположное противодействие... — заворожённо пробормотал Мишка. Ему очень хотелось высунуть голову за борт, чтобы убедиться в отсутствии подпорок или незаметных колёс, но нарушать субординацию он не рисковал.

– А дальше? — с интересом спросил Карбышев.

– Дальше... Иначе говоря, взаимодействия двух тел друг на друга равны и направлены в противоположные стороны. Третий закон. Генерал захлопнул твёрдую, по виду пластмассовую обложку книги, которую до этого не выпускал из рук. Читал он как-то странно: всю дорогу одну и ту же страницу, не перелистывал, да ещё периодически тыкал в неё пальцами, словно таким способом заучивал наизусть.

– Верно, — сказал Карбышев, — аккуратно укладывая книгу во внутренний карман полевой сумки. — Третий закон Ньютона. Значит, суть Вы примерно уловили.

– Почему «примерно»? — насупился Мишка. Чего-чего, а классическую механику он знал «на ». В смысле, «на » — это когда просто зазубрил, а он ещё и суть понимал.

– Потому что в рамках ньютоновской механики принцип работы репульсора объяснить невозможно. Законы физики, — как и любые другие законы, — имеют границы применимости. Поменялись они — меняй и законы. А самое замечательное, что границы эти можно прочертить каким угодно образом: по геометрическим размерам, по времени протекания процесса, по задействованным энергиям. Даже простая смена наблюдателя иной раз позволяет решить задачу с наименьшими потребными расходами. Карбышев, как и всегда, был подтянут, сосредоточен в себе — и одновременно очень открыт, как будто именно к этому, — случайному, в общем

– то, — разговору готовился тщательно и долго. Глаза генерала горели... таким особым огнём. Спокойным, уверенным, убеждённым. Когда у человека глаза так горят, он уж на ерунду жизнь растрачивать не станет. Он только главным станет заниматься, и на этом обязательно победит.

Мишка подумал, что если выработать такой взгляд, то со временем и остальная натура подтянется; но тут же понял, что это стал бы поддельный огонь, наружный, а подлинный как раз возникает глубоко-глубоко и загорается изнутри.

– А где бы про эти репульсоры почитать? — осторожно спросил Мишка. — И про остальное...

Карбышев тихо улыбнулся:

– Читать пока нечего. А вот написать, может статься, придётся именно Вам... вам самим.

– Что писать?

– Учебник. Руководство по ремонту и эксплуатации. Устав, наконец. Теперь нам много новых книг требуется.

– Как же я буду писать? У меня про эти репульсоры ни знаний, ни опыта; совсем другими вещами занимался. Это надо, чтоб кто их изобрёл, те и писали. Генерал хмыкнул и посерьёзнел.

– А те, кто их изобретал, нынче далеко.

– В Москве?

– Если бы.

Мишка молчал, глаз не отводил — ждал ответа.

– В далёкой, далёкой галактике, — сказал Карбышев. Наверное, в шутку так сказал, потому что сразу пояснил. — Это технологии союзников. Известие про «союзников» Мишку спервоначалу шибко расстроило. Досадно было, что у англичан с американцами опять такой значительный технический приоритет. Это в прежнее время русскому народу было не так стыдно отставать, потому что из него все соки пил царский режим. А при Советской власти отставать стыдно, потому что эта власть — народная, и при ней народ имеет возможность раскрыть свои могучие силы.

– Ну-ну, орёлик, — ласково сказал Карбышев, — хватит передовицами-то сыпать. Тут вот какое дело...

И рассказал про настоящих союзников.

Космических.

Всё Мишка понял. И про спидер-скороход, и про волшебный «клопо», и про концентраты. Даже понял наконец, зачем его в Особом отделе так дотошили, причём не абы кто — аж два по два ромба [13] .

– Так что, — деловито уточнил он у Дмитрия Михайловича, — надо просто скопировать, повторить?

13

старший майор ГБ.

Огонёк внутри разгорался.

– Я инженер, — сказал Карбышев, — и слова мои инженерские. Скопировать, повторить — это всё важно. А важнее — разобраться. Понять принцип, идею. И, опираясь на идею, создать своё. И не просто создать, а научиться создавать впредь — создавать всё, что потребуется. Вот теперь огонь зажёгся по-настоящему.

– Оттолкнуться, — медленно проговорил Мишка, — оттолкнуться от... от союзников?

Генерал улыбнулся:

– Ну, совсем уж отталкиваться не надо. А то как бы и они от нас затем не оттолкнулись. В полном соответствии с Вашим любимым третьим законом.