Нашествие гениев

— Ты не причинишь мне его, потому что ты человек хороший, — фыркнула я и поймала слегка удивленный взгляд маньяка, который аж замер в процессе напяливания обувки. — Говорю, что думаю. И не Юля меня к сей мысли подвела.

— Мне все равно, — выдал Бёздей, обулся и открыл дверь.

— Если пойдешь гулять, не ходи в парк и к Центральной больнице, — крикнула я вслед удалявшейся во мрак подъезда черной спине убивца. — Скорее всего, она пошла в одно из этих двух мест.

Ответа, ясен фиг, не последовало, да я его и не ждала — хлопнув дверью я ломанулась к Рюзаки и, забив на то, что на полу сидел Ниар, рухнула на кровать спиной. Взметнулась небольшая тучка пыли — я хоть и убираюсь каждый день, но матрасу тяжко оставаться не пыльным, согласитесь. Приняв же горизонтальное положение, я возопила:

— А теперь, потомок Сократа, Канта и Шопэнгауэра, давай-ка, выкладывай правду! Что-то я не задумывалась надо всем этим, поверив шинигами, но не мог же и ты, философ наш доморощенный, обо всем этом не думать! Вы обязаны вернуться или нет? Ответ «не скажу» не принимается!

Умостырившись полусидя-полулежа на подушках и завернувшись в одеяло, я воззрилась на свою личную панду и молча сверлила его профиль взглядом. L с пофигистичным видом что-то печатал, забив на меня, а Ниар переводил взгляд с меня на Рюзаки и обратно, словно боролся с желанием что-то сказать. Наконец робот-сан соизволил прекратить пытку тишиной и, допечатав свой очередной труд и удостоив меня взглядом, ответил-таки:

— Я еще не пришел к однозначному выводу.

— А ты вообще на сто процентов ни в чем уверен не бываешь, — хмыкнула я. — Вещай о своих теориях, с вариациями. Просвети меня, моя лучина негасимая.

— Мы должны вернуться все, — заявил он, отворачиваясь обратно к компу.

— Так не пойдет, — нахмурилась я, воззрившись на него, как Боливар на Акулу Додсона перед выстрелом. — Я просила с вариациями и процентами, а так же с полными выкладками логических цепочек.

— Цепочка проста — слова шинигами, — пожал плечами L.

— А я не верю, что ты — великий скептик — мог поверить ее словам! — возмутилась я. — L, хорош Ваньку валять, колись!

— Я повторюсь, — вздохнул Рюзаки, глянув на меня, как на безнадежную идиотку, — мы не сможем остаться.

— Тогда почему… — я припомнила слова Бейонда и вопросила: — Тогда почему она в самом начале говорила, что все вы должны выполнить задания? А если не выполните? Нам что, Киру можно не отправлять — сам отправится, авиапочтой?

— Сомневаюсь, — пожал плечами L. — Скорее, он проведет здесь некоторый отрезок времени, после чего и впрямь будет отправлен в мир Мейфу, однако все остальные будут лишены возможности попасть в «мир вечного счастья».

— Противоречие! — возмутилась я. — Ведь вам всем говорили, ну, кроме Ниара, что вы попадете в него, если выполните задание. А за других вы не в ответе!

— Не скажи, — флегматично заявил Рюзаки. — Шинигами не уточняла, должны ли все мы выполнить задания для того, чтобы попасть в «мир вечного счастья», однако каждый раз повторяла, давая задания: «…либо, выполнив задание, когда все закончится так, как должно, ты попадешь в „мир вечного счастья”». Финалом всего этого театра абсурда может быть лишь возвращение каждого из нас. Вопрос лишь в том, вернемся ли мы все, выполнив условия мира Мейфу, или нет — это и будет «верный» или «неверный» конец.

— Блин, L, ты бредишь? — возмутилась я. — Она не упоминала ничего конкретного о том, что если кто-то не вернется добровольно, то будет возвращен «вот прям щаз» самими шинигами!

— «Когда все закончится так, как должно». «Должный» исход для шинигами лишь один — подчинение им смертных, — пожал плечами Рюзаки и вернулся к клавиатуре. Я поняла, что больше мне из него и слова не вытянуть, а потому накинулась на Зефирного Принца, за неимением других подопытных кроликов.

— Найт! Колись! Что ты думаешь обо всем этом? Мы и правда должны вас всех вернуть?

— Думаю, да, — нехотя кивнул Ривер. Блин, не обламывай хоть ты-то меня! — Я понимаю, что тебе тяжело, но мы не можем не подчиниться миру Мейфу. Даже они не в состоянии изменить судьбу людей кардинально: она пишется в Книге Судеб. Когда же написана последняя строка, человек умирает.

— Вы меня без ножа режете! — простонала я, сползая по кровати. — А сколько времени дают, вы не в курсе?

— К сожалению, нет, — пожал печами Ниар.

— Поэтому все мы должны вернуться как можно быстрее, — подвел неутешительный итог Рюзаки.

— L, ты как финансовый аудит, выявивший недостачу: беспристрастен, жесток и всегда прав, — поморщилась я.

— «Ducunt volentem fata, nolentem trahunt», — выдала эта бяка на латыни. Я закатила глаза и перевела:

— «Желающего идти судьба ведет, нежелающего — влачит». Это изречение Клеанфа, а Сенека перевел его на латынь. Ты не соригинальничал.

Мой панд, любящий мертвые языки, лишь пожал плечами, а я подумала, что он прав. Точнее, они: и Клеанф, и Сенека, и Лоулиетт. Ни к чему быть размазней: надо принимать свою судьбу и переносить все ее удары с гордо поднятой головой, и если уж суждено быть счастливой лишь месяц, я не опущу руки, и этот месяц будет лучшим в моей жизни.

— Спасибо, L, — пробормотала я, выпутываясь из одеяла и направляясь в душ.

— Не за что, — донеслось у меня из-за спины. Вау, неужто робокоп со мной теперь нормально разговаривает, и его «спокойной ночи» в прошлый раз не было глюком вследствие короткого замыкания нейронов моего воспаленного мозга?.. Надеюсь, что нет, ибо L хороший человек. Когда не старается показать себя букой и не погружен с головой в расследование преступления…

====== 30) Об устройстве мира Мейфу, планах недо-Ками-самы и прочей ерунде... ======

Комментарий к 30) Об устройстве мира Мейфу, планах недо-Ками-самы и прочей ерунде... Примечание Автора: устройство мира Мейфу по большей части взято из аниме «Потомки тьмы», не обессудьте)

POV Юли.

Блинский блин! Что за жизнь такая?! Прямо Колесо Сансары какое-то! И что печальнее всего, меня явно тяпнул Красный Петух этого колеса — привязанность (не алчность ни в коем случае, не подумайте). Вот жила я себе спокойно, никого не трогала, вдруг бац — падает на мою многострадальную макушку, шлемом не прикрытую, маньяк. Все бы ничего, да он понимающий, зараза такая, умеющий выслушать и слышащий не потому, что старается вникнуть в суть, а потому, что мы с ним мыслим «на одной волне», и я даже забыла за этот месяц о том, что с самого начала мне Кира был куда ближе с его идеей глобальной очистки всего мира от преступности. И что теперь? Я этому убивцу коварному доверилась, втюрилась, как последняя дура, хоть говорила себе, что никогда не полюблю искренне и от души, и бац — его забирают обратно. И ладно бы в их мир, анимешный — нет! Его в мир мертвых тащат. Ну не обнаглели ли? А жирно им не будет?! Поманили конфеткой и пнули! Красота! Ничего, мы еще повоюем! Ни Бейонд, ни я сдаваться не привыкли! Мы еще покажем этим трупикам, превращенным в божества с плохим вкусом в одежде, что значит «идти против своей судьбы». Перетопчутся без колбасных обрезков — не отдам им Бейондыча, пока не станет ясно, что он все равно окажется в мире Мейфу, даже не выполнив задание…

Я шлепала по улицам города, не разбирая дороги и мысленно костеря шинигами, на чем свет стоит. Шутка ли, такое устроить? Честно говоря, я думала, что попаду в парк — чаще всего в дурном настроении я заруливала именно туда. С каким же удивлением, врезавшись в какого-то прохожего и заорав на него: «Смотри, куда прешь, жалкое травоядное!» — я обнаружила, что оказалась у Центральной Больницы нашего города. О как, значит, мне совсем фигово, раз ноги сами сюда принесли… Кстати, о птичках. Раз уж делать нечего, и я пялюсь на больничные ворота, пребывая в полном афиге от осознания степени собственной депрессии, опишу вам рельеф местности.