Нашествие гениев

— Да, это мысль, — кивнула я. — Ужасная, не несущая ничего светлого и позитивного в мою мрачную жизнь мысль! Не мучай меня, Кэль! Я знаю, что ты тот еще садюга, но подави свои темные мысли и желания! Еще раз полетай на «ракетах», выплесни адреналин и оставь меня в тиши сквера под дубом — я буду косплеить Болконского и думать о вечном. Ну, или спать — тоже вариант.

Дживас подал признаки жизни и фыркнул, усмехнувшись, а Михаэль отвесил мне щелбан и заявил:

— Спасать тебя от превращения в такое же ленивое и пофигистичное существо, как он, — Мэлло ткнул пальцем в сторону друга, — моя первоочередная задача! Не позволю тебе под дубом корни пустить, не отнимай у дерева минеральные вещества и воду, а также жизненное пространство! Все, с этого дня я учу тебя стрелять, а Майл — водить.

— Размечтался! — саркастично ответила я и показала этой пакости язык, скрещивая руки на груди. — Ты уже пытался — я отбрыкалась. И в этот раз отбрыкаюсь: я вообще мастер ментальных пенделей, обладатель черного пояса по вербальным пинкам под пятую точку.

— Ничего, я стойкий! Меня сложно пнуть далеко, а если и удастся, я подкрадусь и атакую снова! На машине легко скрыться от преследования, хотя байк в этом плане лучше, а пистолет — отличная защита! — выдал тираду Мэлло.

Я хотела было сказать, что он «редиска», что мне вся эта байда на фиг не нужна, и что я могу себя защитить и с помощью кулаков, а пистолета у меня вообще нет, как и машины, так что мне это все ни к чему, но внезапно осознала, что ничего не слышу, а Майл застыл, как изваяние, и только сигарета вяло дымилась, как ароматическая палочка с гадким запахом. Опяяять! Я что, должна научиться стрелять?! Жуть какая!

Как и ожидалось, к Мэлло подкралась знакомая старушенция с лисой на шее и начала что-то вещать. Мафиози хмурился, огрызался и задавал вопросы, но тетенька лет пятидесяти на вид и, скорее всего, давно перемахнувшая за пять сотен в реальности, с хитрой улыбочкой вытекала с линии атак гениального холерика. С чего я так решила? Просто Мэлло начал злиться. Короче говоря, дошло до того, что он вскочил с лавочки и высказал все, что думает об Энма-чо, шинигами в принципе и сей леди бальзаковского возраста в частности. Нет, ну, может, он и что-то другое сказал, я не в курсе, но выглядело это именно так. Кстати, лицезреть вопящего и размахивающего, аки мельница, руками Кэля с вырубленным звуком очень весело, и я едва сдержалась от того, чтобы не рассмеяться. Помогло то, что мне явно предстояло учиться стрелять или водить, а то и все вместе, мне же этого крайне не хотелось. Да и зачем? Скрываться от преследователей на мопеде мне не светит, равно как и отстреливаться от мафии или полиции. Смысл мне всей этой ерундой заниматься? Только время зря потрачу… Но разве с шинигами можно спорить? Это еще бессмысленнее спора с Михаэлем…

Наконец, дитятко Энма-чо свалила в туман, а ко мне вернулась радость жизни в виде слуха, который тут же обрушил на меня трехэтажную словесную немецко-английскую конструкцию, от которой у меня челюсть отпала. Первый и последний раз Мэлло при мне матерился, когда я втюхала ему секонд-хенд вместо новенькой фирменной пижамы, а тут такое…

— Михаэль! За языком следи, — раздался раздраженный голос Майла. О, я знала, что он человек вежливый, но не думала, что не приемлет мат. Впрочем, скорее всего, это он из-за меня. Приятно, что сказать. Хотя лучше бы он меня так от провокаций Кэля на тему пальбы и гонок защищал — глядишь, и не пришлось бы всему этому учиться…

— Да здесь была эта старая карга! — выдал Михаэль и шлепнулся обратно на лавочку.

— Я уже понял, — хмыкнул лемур, друживший с логикой, и тоже плюхнулся на скамейку. Я снова меж двух огней, спасите-помогите, убивают! Хотя нет, пока не убивают, но скоро поведут на заклание — это точно… — Рассказывай, что за задание?

— Я должен научить ее стрелять, причем… — Михаэль нахмурился и замолчал, а затем сказал то, от чего у меня душа в пятки ушла. — Она сказала, что задание будет выполнено тогда, когда она защитит себя с помощью пистолета. Мне это не нравится, Майл. Совсем не нравится.

— Мне тоже, — геймер резко нахмурился, встал и закурил. — Что еще?

— Ничего нового, — поморщился Кэль. — Только ясно, что мы должны вернуть всех. Она сказала, что мы не имеем права оставить здесь Ягами. Если хоть один из нас не вернется, остальные не попадут в «мир счастья».

— Блин, — возмутилась я. — И что делать? Как понять, какое она дала задание шизоидному Ками?!

— Без понятия, — пожал плечами Михаэль и, тяжко вздохнув, сказал то, чего я так не хотела слышать: — Пойдем учиться стрелять. Если ты должна будешь защищаться, значит, я должен как можно быстрее научить тебя пользоваться оружием.

— Если ей суждено защищаться, — вдруг сказал Майл, — значит, Энма-чо все просчитали — ты успеешь ее обучить. Меня другое беспокоит: если дата этого события известна, то мы, скорее всего, скоро тебя лишимся, Михаэль. И не факт, что мы успеем отправить Киру в мир Мейфу до этого.

— Знаю, — поморщился мой Шоколадный Принц, — но выбора у нас все равно нет. Эта курица сказала, что встанет вопрос жизни и смерти, так что я не хочу рисковать. Мы идем тренироваться.

Я вцепилась в локоть Мэлло и испуганно заглянула ему в глаза.

— Михаэль! — пробормотала я, все больше нервничая: больно уж он был странный… — Что конкретно она сказала? Вопрос чьей жизни и смерти встанет?!

Мафиози нахмурился и нехотя выдавил:

— Предупрежден — вооружен, да? Она сказала: «Встанет вопрос жизни или смерти того, кто ей дорог, и ее собственной. Она должна будет защититься с помощью твоего оружия. Научи ее пользоваться им».

Я закусила губу, а Майл положил руку мне на плечо и сказал:

— Успокойся. Михаэль научит тебя стрелять и…

— Я не хочу… — пробормотала я. — Я не хочу… убивать. Я ведь не… Что если самозащита подразумевает, что я должна буду…

— Не должна, — перебил меня Мэлло. — Я научу тебя стрелять, и ты сможешь попасть в руку, в ногу, в плечо или даже в живот, но не заденешь жизненно важных органов. Я уже сделал из лучшего друга убийцу, — Мэлло нахмурился и опустил глаза. — Я не повторю ошибку.

Я шмыгнула носом, а Майл взял меня за руку и потянул вверх. Я потянулась — не всем же репку изображать и врастать корнями в землю, когда их поднять пытаются? — и мы всей гурьбой пошли в другой парк — тренировать мою меткость и твердость руки. Михаэль на полдороги свернул к нашему дому — за пистолетом, патронами и пустыми банками из-под колы, кои у Юльки хранились в огромном количестве: она их не коллекционировала, но почему-то не выкидывала, считая, что они могут пригодиться. Вот и «пригодились»: сейчас мафия, и я вместе с ними, будем превращать их в решето…

В гробовой тишине мы с Майлом доскреблись до парка и зарулили на мою любимую полянку. Сколько ей, бедной, вынести из-за меня пришлось! И щипала я ее, и на тренировках вытаптывала, и кровью маньяка окропляла, а теперь вот еще пороховыми газами травить буду! Кошмар, Гринпис, вы где? Но «Зеленых» в опасной близости не наблюдалось, а потому спасти полянку (и меня вместе с ней) от обстрела было некому. Майл подрулил к тополю, прислонился к нему спиной и задумчиво воззрился на небо. Вот я на сто процентов уверена: если бы не мое присутствие, он уткнулся бы в игру, а так — вежливость проявляет. Ладно уж, сжалюсь над ним, а то вдруг ломка начнется?

Я подрулила к Майлу, прислонилась к тополю спиной и спросила:

— Ну что, покажешь мне, как мочить 3D монстров виртуальной реальности?

Геймер довольно кивнул, усмехнулся и выудил из кармана PSP.

— Хорошо, когда тебя понимают… — пробормотал он, а я, вспомнив старый советский фильм «Доживем до понедельника», грустно выдохнула:

— Нет, Майл, все куда серьезнее. «Счастье — это когда тебя понимают».

Он удивленно на меня глянул, но промолчал и врубил приставку. Запустив какой-то жутковатый шутер, геймер начал с бешеной скоростью жать на кнопки, и я подумала, что ему бы стоило научиться на пианино играть — вон, моторика как игрушками развита! Однако рояля в кустах не наблюдалось, и моторика использовалась по прямому назначению — для уничтожения монстров и спасения мира, хоть и виртуального. Вскоре заявился Мэлло, с недовольной харей тащивший авоську, битком забитую жестянками. Я прыснула: да уж, вид мафиози с черепом на пузе и сетчатой сумкой, такой, в каких советские хозяйки батон и бутылку молока таскали, — то еще зрелище. Шоколадный Принц укоризненно на меня воззрился и шваркнул сумку на землю-матушку.