Нашествие гениев

Ворота у сей больницы ничем не примечательные: железные прутья, выкрашенные черной краской. И это больница… Намек на то, что из нее не выйти? Вполне может быть. Столбики забора кирпичные, обшарпанные, причем желтые (о да, облицовочный кирпич бывает и такой), сама решетка — в тон воротам. Далее можно протопать по узкой асфальтированной дорожке, помнящей еще правление Царя Гороха и Столыпинскую реформу и окруженной вездесущими тополями, и обнаружить двухэтажное здание поликлиники, выкрашенное в ярко-зеленый цвет. Цвет жизни, что ли, они так сымитировали? Тогда почему прутья забора черные? Контраст? Дальше тропа ветвится, аки мысли киллера на допросе, и образует сеть проходов от одного корпуса к другому, причем большинство зданий дремучие, двух или трехэтажные, хотя есть у нашей больницы чуть менее древнее здание, носящее гордое название «Новая Хирургия». Причем «Новый» корпус от «Старого» отличается разве что количеством этажей: их в нем не три, а семь, и годом постройки — его и впрямь чуть позже сваяли. В остальном — такая же жуткая конструкция, в которой без пол-литра заблудишься, как в лабиринте Минотавра. Бродя по тропинкам, можно наткнуться на лавочки в тени деревьев — это вроде как забота о больных и их посетителях. Идеально, но из многих корпусов больных не выпускают, а откуда выпускают, больные выбегают прямо в тапочках, а потом поднимаются в них же в палату, и это при том, что строгие тети-вахтерши следят с видом ротвейлеров, злых на весь мир, за тем, чтобы посетители, не дай Боже, в башмаках в отделения не зарулили. И впрямь «умом Россию не понять, аршином общим не измерить». Ну да ладно. Хоть лавочки поставили, и то спасибо, иначе народ не сидел бы, а шлялся, собирая на тапки не пуд грязи, а всю тонну.

Я посмотрела на ворота, подумав: «А не зарулить ли мне к моргу?» — который на территории больницы присутствовал, и тут меня черт дернул обернуться. На той стороне дороги я узрела Киру. О как, всё чудесатее и чудесатее! Откуда здесь маньяк номер два? А хотя логично, он же работает в издательстве, расположенном как раз на той стороне дороги. Вот только вопрос века: почему это он дорогу переходит? Насколько я знаю, его новая укрывательница живет довольно далеко, надо на трамвае пилить, а Лайт, перейдя шоссе, заодно и через рельсы бодро шагать начал. Уж не по мою ли душу наш несостоявшийся шинигами, чтоб им всем ни дна, ни покрышки, прется? «Ролл, камбиоформа! Я забью его до смерти!!!» — чуть не заорала я, но вовремя вспомнила, что мы не в мире «Реборна», а я — не Хибари Кёя. Эх, а жаль! Иначе я могла бы драться круче, чем Терминатор, и у меня был бы ёжик по имени Ролл, способный прибить кого угодно: хоть Ками нового мира, хоть маньяка из старого… Нет в жизни справедливости! Ну да ладно.

Я подумала: а не сбежать ли на территорию больницы, но вовремя спохватилась. Я что, трус, что ли, сваливать при первых признаках надвигающейся беседы с врагом? О да. Теперь Кира — мой враг. Почему, спросите вы? А если и не спросите, я отвечу. Потому что, во-первых, я не уважаю людей, уходящих по-английски от тех, кто им помогал, несмотря на их прошлые заслуги, например, на длиннющий список преступников в Тетради Смерти. И во-вторых, я не признаю тех, кто делает гадости пусть и не друзьям, но тем, кто дал кров и кормил, причем не тремя корочками хлеба, а булкой с маслом. Короче говоря, неблагодарных людей, кусающих руку, которая их кормит, я терпеть не могу. Ну и можно добавить, что я, как Себастьянчик, становлюсь гиппопотамихой, когда обижают «детеныша» — то бишь этого самого Себастьянчика. Да, вот такие у нас с ней странные отношения: то я ее мамочка, то она — моя. Прямо ролевая игра…

С невеселыми мыслями и мечтами о камикоросе для Киры, я подперла спиной столбик забора из желтого кирпича и скрестила руки на груди. Лайт и впрямь шел ко мне — он еще издалека впиявился в меня взглядом и теперь топал прямо в мою сторону. Я мысленно взвыла, но натянула на харю радостную улыбку. Косплей может помочь в любой ситуации, стоит только научиться менять характер в зависимости от играемого персонажа. А я выбрала Мису-Мису. Позлить Ягами — святое дело! А она его достала…

Кира подошел ко мне и кивнул в знак приветствия. О, дожила — одарил меня! Ну спасибо…

— Привет, Лайтик! — проворковала я и улыбнулась еще шире. — А что это ты ушел и даже не сказал, куда? Пришлось у Васятки выяснять…

— А ты против? Я думал, что мне в вашем коллективе места нет, — усмехнулся Кира. — Они ведь все отчаянно стремились вернуться в мир мертвых. Или что-то изменилось за время моего отсутствия?

— Ой, да, кое-что изменилось! — кивнула я. — Мы получили подтверждение, что все вы всё равно вернетесь, независимо от того, выполните задания или нет. Вот только если не выполните, в «мир вечного счастья» не попадете.

— Мне это неинтересно, — усмехнулся Кира. — Счастья нет — это иллюзия, созданная для того, чтобы человек на время забыл о проблемах. Стоит лишь ей развеяться, боль нахлынет с новой силой. А возвращаться в трехлетний возраст, когда я радовался приходу отца домой с работы до того, как меня отправят спать, или мороженому, купленному матерью за отличное поведение — это не по мне. Лучше уж стать шинигами.

— И лишиться памяти? — вскинула брови я. — И внешности. И цели. Ты ведь не сможешь уничтожать преступников и станешь Рюуком номер два.

— Сомневаюсь, что им под силу изменить мой характер, — усмехнулся Ягами. — Потому я всегда буду радеть за справедливость и искоренение преступности.

— Что ты говоришь? — съязвила я. — А ограбление — это не преступление?

— Кого же это я ограбил? — удивился Лайт.

— Да банк, дорогой мой, банк! — фыркнула я, и Кира расплылся в довольной усмешке. Думаете, я проболталась? Как бы не так, это было сказано специально…

— Ради высшей цели несколько правонарушений позволительны, — заявил он. — Ведь я вписывал имена в Тетрадь, значит, тоже шел на определенное преступление закона. Делай выводы.

— Значит, и жизнь тех, кто помогал тебе, ничего не значит?

— Ну почему же? Жизни людей — разменные монеты, и некоторые можно очень выгодно обменять. Вопрос лишь в том, что мне нужно от человека, и пригодится ли он мне в будущем.

— Ах да, как же я забыла? — фыркнула я, презрительно глядя на Лайта. — Ты же даже «любимого» папочку перед смертью пытался упросить имя Мэлло написать!

— «Любимого»? — усмехнулся Ягами. — А когда он был «любимым», поясни? Может, я что-то в аниме просмотрел? Как человек, которого я почти не знал, мог быть для меня кем-то важным?

— И то верно, — хмыкнула я. — И сестру ты тоже не знал, да? Потому наплевал и на нее, и на мать…

— Не обобщай, — пожал плечами Кира. — Они все же остались живы.

— Не твоими молитвами точно. Ты собирался их всех кокнуть, если бы они обнаружили тетрадь.

— Значит, хорошо, что они ее не обнаружили.

Он издевается? Ну да ладно, сейчас не об этом. Мне надо попробовать понять, чего он добивается. Остальное не существенно.

— Хорошо, конечно, кто бы спорил, — фыркнула я, аки ежик в тумане. — Вот только все равно не ясно, с какого перепоя ты свалил.

— А что, был другой вариант? — нехорошо так усмехнулся Ягами, подпирая забор рядом со мной. Пожалей костюмчик-то, мною купленный, не испорти…

— А почему нет? — пожала плечами я. — Вряд ли ты хочешь, чтобы Машу кокнули. Скорее всего, тебе просто нужно ее на время вывести из игры. Так смысл был уходить? Прячешься от L?

— Я ни от кого не прячусь. Просто не хочу общаться с теми, кто будет всеми правдами и неправдами пытаться отправить меня в загробный мир.

— Сомневаюсь, что что-то изменится, если ты не выполнишь задание, — фыркнула я, глядя на горизонт. Опять я в печаль впадаю. Злость, вернись. Я все прощу! Даже колбасу можешь не отдавать… Что-то Ося Бендер вспомнился… — Тебя все равно отправят в мир мертвых.

— Не факт, — усмехнулся Кира, и я удивленно на него воззрилась:

— В смысле?

— В прямом. Даже если боги и хотят поиграть судьбами людей, не факт, что они выиграют. Мы сами творцы своего счастья, почему я должен подчиняться законам мира, которому не принадлежу, и божеств, которых не чту? Я буду жить для себя, и тебе того же желаю.

— Это сейчас был намек на то, что ты что-то знаешь, чего не знают остальные? — нахмурилась я. — Ты общался с шинигами помимо той встречи?

— Нет, пока я говорил с посланницей Энма-чо всего один раз. Однако я не собираюсь останавливаться на достигнутом.