Нашествие гениев

Я удивленно воззрилась на этого деятеля. Фрейд, ты реинкарнировал, переселившись в тело геймера? Почти все ведь назвал!

— А еще тебе не нужны временные отношения. Ты максималистка, и если уж друзья, то навсегда, а если любить, то вечно, — окончательно добил меня хакер, глядя мне прямо в глаза.

Я вздрогнула и отвела взгляд, а он как-то странно, тепло улыбнулся и кивнул на заросшую аллею.

— Идем, он там рвет и мечет. Я помогу.

— Тебе оно надо? Помогать мне… — вяло попыталась отмазаться я, на что Дживас усмехнулся и ответил:

— А я товарищам всегда помогаю. Другом я тебя назвать не могу, и ты на это не обидишься, но вот товарищем — легко. Так что идем.

Я удивленно на него воззрилась, а губы сами собой расплылись в улыбку. Я кивнула и пошлепала к выходу из парка, а Мэтт, так и не закурив, что удивительно, последовал за мной. Всю дорогу мы увлеченно болтали о том, почему люди начинают курить, причем сам Майл, как оказалось, попробовал затянуться в десять, ему не понравилось, и он курильщиком не стал, а вот в четырнадцать, последовав за Мэлло в неизвестность, он понял, что сигареты — отличный способ справиться с нервами, и «подсел». Вывод: это Кэль виновен в том, что наш лемуристый собрат травит мои легкие ядовитыми испарениями! Ну да ладно, мы ему это простим. Странно, но с Майлом оказалось на удивление легко и просто общаться: он не разводил пустой и никому не нужной байды, переливая из пустого в порожнее, ловко апеллировал фактами, выдавал абсолютно четкие и последовательные цепочки, так что следить за ходом его мысли было просто удовольствием. К тому же он не пытался навязать мне свои взгляды: они совпали изначально, что несказанно радовало. А еще он абсолютно не пытался меня унизить, пристыдить, сказать, что я странно себя веду или излишне экзальтированна. Он меня принимал такой, какая я есть, и это вселяло оптимизм. Когда мы подошли к дому, мне в голову даже закралась крамольная мысль о том, что я бы хотела с ним подружиться — именно подружиться, со всеми вытекающими, а не быть просто товарищем. Но я ее решительно пнула, напрягая ногу в коленном суставе и думая о том, что Дживасу моя дружба как раз таки и не нужна, что было до безобразия обидно. Ну да ладно, они ведь все равно скоро исчезнут…

Мы заявились домой, и я ломанулась в комнату мафии, даже не разуваясь. Михаэль обнаружился на кровати за попыткой уничтожить мой ноут путем избиения пальцами клавиатуры — с такой силой он по ним дубасил, печатая.

— Прости, — с порога заявила я, закрывая за собой дверь, но не решаясь пройти дальше в комнату. Всегда надо иметь план отхода, ага… — Я олень. Извини.

— Извинить?! — возмутился Мэлло, вскакивая с кровати. — Да ты мне фактически сказала, что я абсолютный идиот, который поверил тебе, и это после того, как я вчера целый день тебе пытался доказать, что мне можно верить!

— Это ты мне пытался в доверие втереться?! — возмутилась я.

— Дура! — рявкнул Кэль и шандарахнул кулаком по двери за моей спиной всего в нескольких сантиметрах от моего лица. Ой, мама… Что-то мне как-то страшновато… — Я пытался тебя поддержать!!!

Мне вдруг стало очень стыдно, и я опустила взгляд. Не хочется мне его потерять, но и поделать со своей психованностью и склонностью впадать в драму я тоже ничего не могу… Вечно я сама себе противоречу!

— Извини, — повторила я едва слышно, — я правда тебя обидеть не хотела. Просто… Я боюсь.

— Чего? — фыркнул Михаэль.

— Я боюсь довериться тому, кто из моей жизни скоро исчезнет, — пояснила я. — Майл прав: я боюсь потерять друга, а еще боюсь, что так и не успею о тебе ничего узнать, в то время как ты мне душу как раз разбередить успеешь…

Повисла тишина, а потом Кэль фыркнул и вернулся к кровати. Он переставил ноут на тумбочку и приземлился на синее покрывало, воззрившись на меня так, словно я сейчас ему пыталась по цене яхты продать непросмоленную лодочку с кучей щелей.

— Ты не знала, что мы решили уйти, — холодно сказал он, глядя на меня, пытающуюся вжаться в дверь. — Ты думала, мы, как Кира, решим остаться в этом мире.

Ой, дурак, ой, дурак! А еще говорят: гений! Я с трудом удержалась от того, чтобы не высказать все, что думаю о его умственных способностях, и с тяжким вздохом пояснила:

— Я думала, вы останетесь в этом мире, но не в этом городе. Потому что такому амбициозному человеку, как ты, здесь делать нечего. Я думала, вы отправитесь в Москву, как только накопите денег. Кэль нахмурился и холодно спросил:

— Значит, мои слова о том, что ты мой друг, для тебя ничего не значили?

— Я думала, ты имел в виду, что я твой хороший товарищ, — призналась я. — Для меня друг — это тот, кто знает о тебе все, кого ты пускаешь в душу. И я не думала, что ты можешь пустить в душу человека, которого считаешь недостаточно умным и слишком язвительным. Ты же сначала меня ненавидел, потом презирал, а потом осознал, что я тебя понимаю, и предложил дружбу. Но это было на эмоциях сделано, как я думала. А вчера… Спасибо тебе за тот поход, но я и правда не думала, что ты можешь пустить в душу человека, с которым так мало знаком. А мне к тому же и похвастать нечем: ни обширных знаний, ни шикарной логики, ни хитрости, ни интуиции…

— Дура ты, — фыркнул Кэль, но голос его заметно потеплел. — У тебя душа есть — это главное. Ты не предашь — это видно сразу, а я в людях ценю это куда выше знаний. Впрочем, не во всех. Только в тех, кто на моей стороне, — усмехнулся он, и я улыбнулась. Кажись, он меня простил и казнь откладывается…

— Извинишь? — осторожно спросила я, хитро на него глядя.

— Может быть, — хмыкнул он. — Но с тебя торт. Шоколадный.

— Какой ты корыстный! — возмутилась я. Впрочем, возмутилась наигранно, и Михаэль это прекрасно понял.

— Что поделаешь, долгие годы в мафии, — пожал плечами он и встал. — А сейчас мы идем на пляж. Потому что, хочешь ты того или нет, я собираюсь стать твоим другом. И не возражать. Волков бояться — в лес не ходить, так у вас, кажется, говорят? Будешь бояться потери — никогда не сможешь с людьми сблизиться. И даже если мы с Майлом скоро уйдем, не факт, что ты обо мне ничего не успеешь узнать. Не скажу, что готов ответить на все твои вопросы прямо сейчас, но почему бы не попробовать стать друзьями? Глядишь, через какое-то время я смогу дать ответ…

Я удивленно воззрилась на ухмылявшегося, но напряженно глядевшего на меня мафиози, и радостно закивала головой, аки китайский болванчик. Главное, чтобы он не заметил излишней радости в моих глазах, а то опять его поведет в дебри под названием «любовь — зло»… Кэль усмехнулся и указал на дверь, скомандовав: «Тогда вперед», — и я поспешно уплыла собираться на пляж. Ой, мама! Пляж! Это ж я увижу Кэля в плавках?! Что-то мне нехорошо… Понимаю Юльку, которая вчера сказала, что чуть не покраснела, увидев Киру на берегу озера, и это при том, что ей скромность вообще не присуща, ну вот абсолютно. Наверное, и правда с теми, кто нам на самом деле нравится, мы начинаем чувствовать и вести себя не так, как со всеми остальными…

Подумав, что школьный купальник — закрытый, а потому подходит мне куда больше, я сунула в сумку эту страшную темно-синюю тряпочку, но тут в комнату зарулила Юля. Она хотела было что-то сказать, но, увидев, что я кладу в сумку, возопила на всю вселенную:

— Ты что творишь, мусор?! Бельфегора на тебя нет! А ну, выброси эту пакость, чтоб глаза мои ее не видели! Только раздельный, только хардкор!!!

Я заткнула уши ладонями и поморщилась.

— Юль, не вопи, не Скуало! — возмутилась я, когда подруга высказала все, что думает о страшном школьном варианте детского купальника, который заставляют носить и взрослых. — Ну не идут мне раздельные вещи…