Нашествие гениев

Я попыталась успокоиться, слушая голос Зефирного Принца, и вернуться воспоминаниями в тот злополучный день, но сначала получалось плохо. Можно сказать, вообще не получалось. Однако через какое-то время я все же сумела успокоиться и выполнила указания Ривера.

— Дыши ровно и глубоко. Ты в безопасности, Юля тоже. Вспомни тот день, когда вы поехали на озеро. Запахи, ощущения. Ты сидишь на берегу, она в машине. Она спит. Она в безопасности и ты тоже. Солнце припекает очень сильно. Жарко. Ветра почти нет. Трава такая мягкая, земля очень теплая, прогретая. Ты смотришь на траву. Вспомни. Рядом с тобой есть кто-то еще?

— Да, рядом сидит Вася, мы болтаем о компьютерах, — ответила я, детально вспоминая наш разговор. — Подходит Кира. Он недоволен. Он не хочет, чтобы я знала о его планах.

— Хорошо, — кивнул Найт. — Дыши ровнее, все хорошо. Продвинемся немного дальше. Ты спрашиваешь Васю о том, возможно ли скопировать информацию…

Я вспомнила этот момент и последовавшую за ним реакцию Ягами.

— Он недоволен. Он не хочет, чтобы Вася рассказал мне о его находке. Он заранее убедил Васю не говорить мне ничего, внушив ему, что его могут посадить за кражу интеллектуальной собственности. «Почем опиум для народа?» «Раздаю бесплатно, в целях знакомства народа с правилами поведения в Новом Мире». Вася не понял, о чем мы, и спросил, я ответила: «О своем, о вечном». Вася же сказал, что вечное — это вскрытие сайтов. Мне стало смешно, я же не умею их вскрывать… — картины прошлого отчетливо вставали перед глазами. Сердце билось ровно и размеренно, теплая ладонь Ривера на моих пальцах успокаивала. Я вспоминала тот день, словно вернулась в него… — Я сказала, что не умею этого делать, а Кира, фактически, сказал, что я идиотка. Мне стало совсем смешно, и я ответила, что мне оно не надо, а было бы надо — я бы научилась. «Что-что, а учиться я умею». Но Кира не поверил и усмехнулся…

«Ягами Лайт, это твое задание!» — вспыхнули в моей памяти слова странной шинигами с полным отсутствием вкуса и знаний о моде мира смертных. Я распахнула глаза и уставилась на Ниара.

— Что ты вспомнила? — тут же спросил мой доморощенный психолог.

— Я поняла! — воскликнула я, вскакивая. — Энма-чо тогда сказала: «Это твое задание, Ягами Лайт!» Значит, она хочет, чтобы я научилась пользоваться компами, ломать сайты!

Возмущению моему не было предела. Это меня что, в преступники записать хотят, что ли?

— И больше ничего? — нахмурился Ниар.

— Нет, потом я вскочила и оглохла, — покачала головой я, падая обратно на лавочку. Хорошо, она надежная, такой трюк выдерживает, а то мы бы вместе с Зефиркой навернулись…

— Понятно, — еще больше нахмурился Ниар, явно что-то просчитывая. Я в тишине сидеть была не намерена, да и любопытство взяло верх, а потому спросила:

— И что думаешь?

— Задание, вероятнее всего, связано с вычислительной техникой, — неохотно выдал тайну мадридского двора Ривер. — Но вот что именно ты должна сделать, не ясно. Логическая цепь такова: «Я не умею вскрывать сайты» — «Дура» — «Если бы хотела, научилась бы» — «Это задание». Но вряд ли Энма-чо хотят, чтобы ты стала преступницей.

— Вот меня это тоже смущает, — поморщилась я.

— Однако мы все равно должны начать учить тебя пользоваться компьютером. Думаю, лучше всего будет, если этим займется L.

Я поникла. Он меня и так на курсах муштровать будет, а теперь еще и дома… Лучше бы меня сам Ниар учил, право слово! Но он будет занят переводом и написанием своего романа, а значит, придется смириться. Все же если за дело возьмется Мэлло, я тупо взвою, а Мэтт работает с восьми утра до пяти вечера — времени на учебу будет совсем мало. О Бейонде речь вообще идти не может: у него свои заботы — как меня в клуб затащить, да на колбасу после этого покрошить…

— Ладно, — поморщившись, кивнула я, и тут из здания выплыла Юля. Она явно была чем-то расстроена, и я тут же кинулась к ней, наплевав на заморочки с заданием недо-божества.

— Солнце, что стряслось? — спросила я, поймав подругу за руку и вглядываясь ей в глаза. — Опять Кира?

— Он разозлился, что я пришла, — тяжело вздохнула Юля. — Блин, Маш, я не хочу, чтобы он мне нравился!

А вот это был явно крик души. Юлька уткнулась лбом мне в плечо и начала расстроено бурчать о том, какая Ягами скотинка, и как она его хочет отправить в мир Мэйфу без права попасть в «мир счастья», а я осторожно гладила ее по спине, успокаивая. Наконец, Юля пришла в себя и сказала, что постарается больше не думать об «этом огрызке от кислого яблока с червивой сердцевиной», как она сама выразилась. Я кивнула и сказала, что поддержу ее в любом случае, но считаю, что она права, а сама подумала, что было бы в сто раз лучше, если бы ей понравился Бейонд, а не этот отмороженный параноик… Все же Бёздея я за последнее время начала уважать. Не только за то, что он Греллю спас, просто мне был понятен его Путь Меча, его философия. Да и он доказал, что умеет быть неплохим товарищем, а потому я думала, что он в сто раз лучше маньяка с манией величия, но не вобьешь же свои мысли в голову другого человека, тем более, влюбленного человека. Наконец Юля пришла в относительную норму, тяжко вздохнула, и мы пошли к Ниару, все еще восседавшему на лавочке. Тот апатично поздоровался с Греллей, и мы пошлепали домой, по пути забредя в магазин игрушек, где я сделала Ривера счастливым обладателем трех новеньких белых паззлов и десяти коробок домино с условием, что на ночь он свои завалы будет разгребать сам. Принцу убираться не хотелось, но он все же согласился, и, как мне показалось, начал просчитывать варианты того, как припахать к уборке меня, несчастную. Но я стойкая! И ленивая. А потому ему это все равно не удастся, бугага!

Притопали домой мы нагруженные продуктами (вернее, нагружен был только Ривер, ибо я внаглую спихнула на него все четыре сумки с хавчиком) и прочей ерундой, которую тащила я. Юля же от сумок была освобождена мной лично, ибо три паззла, салфетки и домино — не тяжесть, сама донесу, а остальное донесет Ривер, ибо он хоть и восемнадцатилетний, но мужик, да к тому же мужик, как оказалось, очень сильный, чего не скажешь по его виду. Кэль и то с его анорексичностью выглядит сильнее. Наверное, это из-за того, что Ниар смотрится как подросток, ну да ладно. Короче говоря, мы добрались до дома и тут же утекли на курсы, бросив Ниара на растерзание Рюзаки. Ничего, пускай сам перед руководством о проделанной операции по извлечению воспоминаний отчитывается. Эх, и чего я не Джонни Мнемоник? Крик души…

Вернулись домой мы уже вечером, и, пока я готовила ужин, L сообщил о своем согласии с тем, что учить меня должен именно он, а также заявил, что составит мне расписание. Я мысленно взвыла, но куда ж деваться с подводной лодки? А потому сдалась на милость глючной панды. Сварив борщ и налепив вареников, я вернулась к чтению юмористических рассказов, а Юля в это время смотрела на своем планшете аниме «Хеллсинг» — оно ее успокаивало. В результате, около шести притопал Мэтт и, не заходя на кухню, ломанулся переодеваться. Вот уж точно человека бесит формальная одежда… А через полчаса возвратился и Кэль, поступивший точно так же, как и его друг. В результате зрелищем неканонных Мэлло и Мэтта нас не порадовали, но нам с Юлькой было как-то пофиг — мы были по уши в делах. В семь мы сели ужинать, не дожидаясь Бейонда, который возвратился ровно через пять минут после начала приема пищи. Оказалось, что его приняли в клуб, и после этого он бродил по городу. Зачем — он не пояснил, но я надеялась, что Юлька из него это вытрясет: у них ведь отношения стабилизировались… Мэтт за ужином пояснил, что офисы — это зло, а дресс-код — пытка, и Мэлло с ним был согласен, но его работа была далеко не такой занудной, как у Майла, и он остался доволен всем, за исключением костюма, без которого на работе ему появляться не светило. Мы тоже поделились свежими новостями, и после ужина L начал втирать мне основы программирования. Что интересно, у меня получалось не отстать от хода его размышлений, как хромому от чемпиона мира по марафонскому бегу, и я примерно понимала, о чем он вещал. Вывод: L прирожденный преподаватель! А значит, я зря на него наезжала. Одно расстраивало — его безэмоциональность. Но это были мелочи: в деловых отношениях эмоции только мешают, а L оказался еще и очень терпеливым и непонятные моменты разжевывал, как беззубому сухарик. В результате, спать я легла около двенадцати, выжатая, как лимон, но с головой, отяжеленной новыми и абсолютно бесполезными для меня знаниями. Ну, может, хоть Киру удастся выпнуть из этого мира — другая польза от них мне и не нужна…

Дни поползли размеренно и неторопливо, аки улитки, одурманенные средством от насекомых. Я, следуя распорядку дня, заботливо напечатанному моим не менее одурманенным бамбуковым медведем и присобаченному на стену, вставала в восемь утра, причем будил меня этот самый Мишка Гамми, и шлепала готовить этим троглодитам завтрак. Мэтт и Мэлло к тому времени уже успевали свалить в туман, то бишь по местам службы, перехватив хавчик, приготовленный мной с вечера. Сварганив что попроще (о да, я перестала печь им пирожки и блинчики, начав готовить кашу и молочную вермишель. L говорил, что это полезно, а Найт — что это не так вкусно, но на вкусняшки мне просто не выделили времени), и рулила будить Ниара. Пожевав, Зефирка-кун сваливал трудиться за моим ноутом, а я топала в спальню — учиться юзать железного друга хакеров, бухгалтеров и любителей Твиттеровского трёпа. Короче говоря, до обеда я мучила комп, потом готовила супчик няшным гениям и чуть менее няшным анимешницам, а когда приползала Юля, мы вчетвером поглощали обед, и я садилась за написание рассказов. Грелля мне в этом активно помогала, но исключительно оценкой идей: Ривер ей запретил придумывать сюжеты и шутки, равно как не делал этого и сам, ведь Энма-чо предупредили, что я должна написать рассказ именно сама, без постороннего вмешательства. Около пяти я начинала готовить ужин, и вот тут-то отрывалась по полной: лазанья, сербская кухня, в которой я прямо-таки спецом стала, немецкая кухня, в которой я разбиралась чуть меньше из-за ее разнообразия, но стремилась к большему, и десерты всех видов и подвидов специально для L. Пироги, запеканки, печенья — чего я только не готовила, разнообразные соленья-тушенья тоже встречались, а потому довольны были все. Не забывала я и про Юлю, а потому готовила также суши и жареную картошку.

Месяц с момента прибытия гениальных няшек пролетел незаметно, а Михаэль и Майл так и не получили заданий, что расстраивало. И это при том, что после ужина я проводила время как раз с мафиози — L настоял на том, чтобы мы гуляли каждый вечер и общались. С одной стороны, он хотел, чтобы парни наконец получили здания, а с другой, ему тупо надо было выполнить свое, и он надеялся, что я откроюсь одному из бандюганов. Надежды его оказались напрасными: я с ними неплохо ладила и очень к ним привязалась, но открыть душу и сердце не могла. Михаэль мне был симпатичен, но не более. Я не любила его — это была лишь поверхностная симпатия. Я поняла это, когда осознала, что сердце при его появлении у меня чаще не бьется. С Мэттом же мы общались очень ровно, спокойно и без взрывов, не так, как с этим холеричным истериком, который периодически закатывал мне скандалы (отчасти, думаю, именно это и не давало мне в него втюрится по самое «не балуйся»), но о дружбе речь тоже не шла — мы понимали друг друга, но к разговорам по душам не стремились. Он вообще был дико скрытным. Очень часто в наших загулах к нам присоединялся Бёздей, который притаскивал мои же боккены, и мы вчетвером шли на полянку в парке, мою любимую, которую я не так давно выщипывала после избиения младенца, то бишь знакомства моей ладони со щекой Кэля с приложением силы и ускорения. Мы тренировались, причем на равных: он учил меня своим коронным приемам, а я его — своим, и при этом, что странно, азарт не уходил — мы все так же бились до конца, и я знала: если ошибусь, Бёздей меня как минимум не очень серьезно ранит. Однако слово «убьет» в моем мозгу всплывало все реже — он почему-то начал меняться. Глядя на меня и Юльку, он уже не сверкал, как «Ауди» фарами на повороте, своими красными глазюками, и намеков на скорую нашу кончину тоже не делал. С Юлькой они вообще поладили. Он уматывал на работу, как и Кира, с утра пораньше, причем в первую смену тренировки по будням длились с девяти до одиннадцати. Потом новоявленный тренер кен-до шастал по городу — как доложила разведка, он опытным путем выяснял все о нашем многострадальном городе и изучал каждую подворотню. На вопрос: «Для чего?» — ВВ отвечал, что никогда не знаешь, что может пригодится. По-началу нам это не нравилось, и мы думали, что он попросту собирается опять начать одиссею с выпендрежем перед L, но все было не так — он и впрямь не собирался никого убивать, а просто изучал город «на всякий пожарный». Потом он шлепал на занятия, проводимые во вторую смену — с трех до пяти, и после этого возвращался домой, ужинал у меня и топал к себе, причем все чаще перед сном болтал с Юлей о чем-то своем, маньячном, а может, и не очень. Кира, кстати, тоже ужинал с нами, но вот чем он занимался в течении дня никто не знал. Он часто бывал у Васятки, и тот предоставлял нам список сайтов, посещаемых Кирой, причем список этот настораживал — маньячелло умудрился вскрыть базу данных Министерства Внутренних Дел, ФСБ и далее по списку. Это напрягало, но сделать мы ничего не могли. Впрочем, L явно что-то удумал, но вот что — не признавался, и я знала лишь, что он проверяет те сайты, куда шлындрал Кира, как только я ему о них сообщала. Ягами вообще практически перестал общаться с нами и только ужинал в моей хатке, мило так улыбаясь, а по вечерам общался с Юлей на темы, их объединявшие. И хоть L и уговорил Греллю пересказывать ему эти разговоры в подробностях (до сих пор удивляюсь, как ему это удалось), понять, что у Лайта на уме, у него вряд ли получалось.

Кстати, по истечении месяца пребывания в нашем мире анимешных глюказоидов я уже уверено владела компом, могла вскрыть довольно сложный сайт, и ту самую базу данных, о который мы с Васянчиком говорили на озере, я уже взламывала, но Кира не исчез, а это значило лишь, что не это было его заданием. L много раз пытался с ним поговорить, но Лайт плавно вытекал с линии допроса и уводил разговор в сторону, тонко намекая, что о задании своем он не скажет и под пыткой. Плавать я, ясное дело, учиться отказалась, и Рюзаки это расстраивало, а вот остальным было глыбко начхать. В рассказах прогресса особого тоже не было — меня это уже начинало бесить, и потому перед сном я вымещала злость на бумаге, а точнее, с помощью двоичной системы счисления, и, с ненавистью дубася по ни в чем неповинным кнопкам ноута, писала мрачнейшие фики, которые всегда заканчивались трагично. Ривер бетил каждый из них и, как оказалось, наш светлый гений имеет довольно-таки темные мысли: он не любил юмор, зато любил драмы. Однажды он даже попросил меня написать рассказ на тему «Мысли серийного убийцы перед суицидом», что я с радостью сделала. О да, не удивляйтесь, маньяки тоже иногда совершают самоубийства, ведь, как ни странно, некоторым из них свойственны душевные терзания. Вот так вот мы и жили, не тужили, и депрессовал вместе со мной только L — он хотел отправить всех назад, но ничего не получалось, а Величайший из Глючных Панд проигрывать не любил… Огорчало меня лишь одно — через месяц должны были вернуться мои родители, и что делать с анимешками после этого мы не знали. Родители Юли наведывались за это время дважды и, к счастью, на маньяков не натыкались, а одежку их не видели — они просто заскакивали домой на пять минут, узнавали, как у Грелли дела, вручали ей деньги и сваливали в туман, из которого появились. Кстати, такое поведение для них было нормой жизни, так что удивление оно вызывало лишь у наших пришельцев, но пояснять его мы с Юлькой отказались. Ибо не фиг, как говорится…