Наши ножи

Колючая от шипов гора падала с неба, закрывая собой отклонившееся от зенита светило. Тень от нее неслышно скользила по неровностям замка, и лишь поднятый ветер сквозняком свистел в щелях, в которые проникал. Неизбежно приближающаяся к земле черная груда вдруг ожила, хлопнула крыльями и выполнила вираж в воздухе. Острый хвост просвистел неподалеку словно хлыст, и от сильного потока да и от страха девушка, едва не вскрикнув, схватилась за парапет стены обеими руками.

Дракон скрылся в опаленной словно свеча башне, влетев туда подобно пчеле, залетающей в улей. Вновь появилось солнце, но Санса еще мгновения стояла на месте.

Направлялись они именно туда, к опаленной башне, и, не зная, для чего ее хочет видеть королева, Черная леди, сжимая руку на животе, робела да пугалась. Живого дракона она видела впервые, к тому же так близко, и именно сейчас, вспоминая о том, что Рамси могли сжечь заживо, она нечаянно предположила, что пламя такого дракона могло с легкостью уничтожить весь ее Дредфорт.

Ее? Да, конечно, ее. Она же леди Дредфорта. Черная леди. Леди Болтон, а леди Болтон мало чего боится — старалась приободрить она саму себя и, выпрямившись, как ни в чем не бывало пошла за белым плащом Джораха Мормонта, стараясь совладать с внутренним волнением.

Расставанию с женой Рамси Болтон был опечален, ловя себя на странном после казни желании быть с ней чаще и больше.

Ведь так и было последний год в Дредфорте да и до этой войны с ходоками. Они жили не тужили. Вместе трапезничали, соревнуясь в том, кто кого побольнее ужалит в словесных перепалках, обсуждали дела насущные и трахались, когда ему этого хотелось. Иногда он ловил себя на других желаниях, не в силах избавиться от приятных воспоминаний о славных винтерфелльских ночах, но… Теперь он был умнее.

Поиграть он мог с очередным Вонючкой — благо идиотов, бросавшихся ему под нож всегда хватало — а вот с Сансой все обстояло иначе. Теперь иначе. Она оказалась совсем не глупой и не такой тихоней. При ее красоте острый ум был очень приятным дополнением, особенно, если это касалось каких-то важных вопросов, да и просто говорить с ней ему стало нравиться. Красоту стежков при вышивании они, конечно, не обсуждали, но… Иногда Санса, забывшись, мечтательно рассказывала занимательные вещи про те места, в которых побывала, людей, которых видела и знала, и, поскольку Рамси мог рассказать не так много, точно так же, как слушали сказки матери Бальтазар с Рогаром, он ее слушал, украшая девичье повествование россыпью циничных замечаний.

Одной болтовней сыт не будешь. Разговоры его утомляли, и, понимая, что ему нужно, миледи старалась. Она забавно краснела и от удовольствия, и от стыда, стесняясь самой себя. Взрощенная принцессой девушка опускалась до уровня простоволосой девки, псарницы, прачки, хоть где-то становясь ближе к нему по происхождению, ведь под дорогим костюмом, под кожей все одинаковы.

Невольно бастард поморщил нос — одинаковы-то одинаковы, но он со знанием дела мог сказать, что кожа у Сансы, не знавшей тяжелой работы, была белее и нежнее. Он заметил это еще в ту ночь, когда высвободил ее тело из толстой ткани свадебного платья, да и выпорол в тот единственный раз очень осторожно, бережливо относясь к своей любимой игрушке.

Теперь для игрушки она была слишком ему дорога, слишком самостоятельна. Санса оказалась очень ценным союзником, умным и пугливым порой, а еще красивым. Возможностью раздвинуть перед ним ноги, усердно делая вид агнца, несущего себя на заклание, мог похвастаться не каждый. А ведь после, как ни в чем не бывало, Санса Болтон облачалась в личину холодной неприступной леди, словно он ничего не видел. Подобная двуличность его иногда раздражала, а порой восхищала и, глядя на то, как ловко она дурит лордов и леди, выцеживая высокопарные слова, взгляд бастард на жену становился все более осоловевшим. Что и говорить, папочка сделал ему хороший подарок, решив поженить своего отпрыска однажды.

Довольно качавший головой Черный лорд свернул в какой-то коридор. В конце переговаривались две фигуры, и, присмотревшись, бастард узнал наследного ублюдка, с которым все носились как с писаной торбой. Разговаривал Джон с каким-то толстяком, но, заметив краем глаза приближающегося человека, Таргариен-Старк повернул голову и нахмурился. Хищно поежившись, Рамси уверенно повел за собой Кирша, и, выпрямившись, Джон пошел к нему навстречу.

— Мой дорогой шурин! — проплыли слова бастарда, расставляющего руки в стороны. — А я-то думал, в какой дыре ты запропастился.

— Надеюсь, вам и вашей жене уже лучше! — влез в разговор добродушный толстяк, улыбаясь, и Рамси Болтон недовольно посмотрел на него из-за плеча не менее недовольного принца.

— Это тот мейстер, который осмотрел вас и миледи, милорд, — тут же шепнул Черному лорду Кирш, и лорд-бастард вновь вспомнил ту толстую руку, что елозила по нему прежде, чем за свои обязанности принялась Санса.

— Ну… Вообще-то я еще не мейстер, я еще… — «в подмастерьях у мейстера Квиберна» — хотел договорить Сэмвел Тарли, но им и его статусом совершенно никто не интересовался.

— Вижу, теперь ты под каблуком у другой своей родственницы, — вернулся Рамси к выбранной жертве. — Из огня да в полымя…

— Я — наследник престола, — напомнил о себе и об определенной субординации принц. Джон пытался держать себя в руках, но перед глазами то и дело возникали падающий на бранное поле Рикон, пронзенный Болтоновской стрелой, да ледяная Санса, жмущаяся к нему под сенью Черного замка.

— Ну, после Короля Севера это звучит не так впечатляюще, а я… признаться так и вовсе рад, что ты… — хотел Рамси сказать «бастард», но все же не решился, — внял моим увещеваниям и держишься как можно дальше от моей жены. — Хмыкнув, лорд Дредфорта презрительно оглядел стены Красного замка. — Что за душная клетка! Тебе под стать. Хорошее место, чтобы прятаться за чьей-то юбкой.

— Хм. В виду последних событий еще вопрос, кто прячется за юбкой. — Джон Сноу дернул головой, делая шаг вперед. — Ты выжил только благодаря ей, — навис Белый волк над Черным лордом.

— Можешь за нее не беспокоиться, — буравил его взглядом Рамси. Он пытался улыбаться, но вместо этого на лице опять возникал недовольный ревностный треугольник, сложенный из морщин под носом. — Она до глубины души рада нашему воссоединению! Я всегда говорил тебе, — прикрыл он глаза, оголяя хищный клык. — Она чудесная женщина… Теперь знающая свое место, как бы ты не хотел этого изменить.

— Ее место со своей семьей, и она это прекрасно понимает. — Говорил Джон про себя, Арью и Брандона, но Рамси не преминул добавить.

— Ее семья — я и наши дети. Уж точно не ты, бастард. — Рычал бешеный пес на белого волка, позабыв, кто перед ним стоит.

Джон злился. Наглость ублюдка, отлучившего сестру от всей семьи, его выводила из себя, и, плотно сжав челюсти, он вновь попытался играть с противником на равных.

— Может, она и с тобой, но в отличие от тебя, меня она любит, — выпалил лорд Таргариен, и Черный лорд на мгновение побелел. Глаза его стали холоднее льда, но он тут же улыбнулся.