Наследие обмана

– Нужен ещё один свитер?

Я не слышала, как подошёл Мэтт.

– Нет, спасибо.

– Ты выглядишь замёрзшей.

Он был одет в джемпер и джинсы. А я подумала, что лучше превращусь в кусок льда, чем признаю, что моя кожа покрыта мурашками.

– Мне нормально.

– Как спалось прошлой ночью? – поинтересовался кузен.

– Хорошо. Замечательно.

По его глазам было понятно, что он ни капли мне не поверил.

– Почему ты спрашиваешь?

Мэтт пожал плечами:

– Люди, не привыкшие жить в старых домах, могут в некоторых местах видеть «приведений», когда погода бушует.

Он внимательно изучал моё лицо, да и я занималась тем же.

– Я отношусь к тем, кто крепко спит, – сказала я. – Что насчёт тебя?

– Я очень чутко сплю, слышу каждый шорох.

Например, приглушённый девичий крик? Задумавшись, сделала глоток чая.

– Ты хорошо провёл вчерашнюю ночь? – спросила я. – Имею ввиду, на танцах, не после них.

Я следила за его лицом из-под чашки, но даже если он и был чем-от занят после танцев, как например, быть «привидением», то Мэтт не показал этого.

– Неа, всегда ненавидел школьные танцы.

– Зачем пошёл тогда?

– Каждый ожидает меня там увидеть, – произнёс он, как факт.

– Ты всегда стараешься оправдать чужие ожидания?

Кузен немного улыбнулся и сказал:

– Не всегда.

– В этом ты прав. Большинство считают, что ты будешь хорошо относиться к родственнице, которую только что встретил, как минимум, будешь вежливым с гостьей.

Он оглянулся.

– Послушай, Мэтт, я не хотела приезжать сюда.

– Тогда почему ты здесь?

– Бабушка попросила меня.

– Ты всегда делаешь то, о чём тебя просят?

– Не всегда. – сказала я, улыбнувшись, как и он недавно. – Мой отец уговорил меня. Я не как бабушка, и мне не нужны её деньги, если тебя это волнует. Папа надеется, что мне удастся помирить маму и бабушку. Полагаю, из этого ничего не выйдет, но время покажет, во всяком случае, я рада быть тут.

Мэтт молчал, и я решила добавить:

– Надо брать всё лучшее из того, что мы имеем. Почему ты берёшь только худшее?

Он не ответил, продолжая смотреть сверху вниз на меня.

– Очень жаль, что у тебя такие красивые глаза.

Видя, как он вытаращился, поняла, что сказала это вслух.

– Ты говоришь всё, что у тебя на уме, – ответил он с сияющими от изумления глазами.

Я отвернулась:

– Бабушка следит за нами из окна, видимо, ждёт нашего возвращения и выглядит раздражённой.

Мы пошли к крыльцу.

Зайдя на кухню, поприветствовала её:

– Доброе утро, бабушка.

– Доброе утро, Меган. Мэтт, ты как-то рано встал для воскресного утра. Я слышала, ты вернулся до полуночи. Ты что, болен?

– Нет.

– Отлично, значит, у тебя сегодня больше времени для учёбы, – заметила она.

Кузен кивнул и подошёл к шкафу, чтобы взять стакан.

Бабушка повернулась ко мне:

– Меган, твоя мама писала, что ты хорошо учишься, может ты поможешь Мэтту?

Заметив, что кузен со всей силы сжал стакан я затрясла головой:

– Это вряд ли, он на год опережает меня.

– Но ты взяла усиленную программу и получаешь одни пятёрки, – настаивала бабушка.

Возможно, она общается с мамой больше, чем я думала. Удивительно!

– Вот Мэтт, как правило, не получает пятёрки, даже четвёрки - редкость.

Зачем она сравнивает нас? Сомневаюсь, что это было проявление гордости за меня.

– Но он никогда не был хорошим учеником, – продолжила Хелена.

Мэтт цедил свой сок, а его лицо оставалось без эмоций.

– Может ты сможешь замотивировать его, – добавила бабушка.

Однако, дело было не в мотивации, а в том, чтобы увеличить его, и так немалую, антипатию ко мне.

– Спасибо, что позволила поужинать с Джинни, – сказала я, резко поменяв тему.

Бабушка кивнула и начала кушать банан.

– Она была поражена твоей работой с посетителями. Мэтт, ты знал, что Меган предложили работу?

Кузен всё ещё стоял к нам спиной, ставя сок в холодильник.

– Я видел, как она работала вчера.

– Ты знал, что ей предложили ещё там поработать?

– Это неплохо, – ответил он.

– Я давно хотела, чтобы Мэтт пошёл на работу. Ещё с прошлой весны.

– Ну… – мягко сказала я. – Не могу представить его продавцом платков и шарфов.

Она не улыбнулась и по-прежнему не сдавалась, чтобы уничтожить хорошие отношения между мной и кузеном в зародыше.

– Он полагает, что он и так загружен спортом и школой, ах да, ещё и общественная жизнь. Скорее всего, это моя вина, что я продолжаю давать ему карманные деньги.

Я тоже не намерена сдаваться и не позволю бабушке играть против меня.

– Кто-либо хочет кексик? – спросила я, доставая коробку, которую оставила вчера. – Это из Чайных Листьев.

Мэтт не ответил, а бабушка глянула на коробку и продолжила в тишине готовить свой кофе. Неужели она выложила все свои аргументы? Или отдыхает перед очередной атакой?

Она помыла после себя посуду и подошла к полке, на которой оставляла Библию в прошлый ужин.

– Где она? – спросила бабушка, быстро повернувшись к нам.

– Кто? – обыденно поинтересовался кузен, кладя кусок хлеба в тостер.

– Моя Библия.

– Она не на полке? – он обернулся, чтобы лично проверить.

Её грозный взгляд упал на меня.

– Кто из вас взял её?

– Я не трогала её, бабушка, – сказала я, ошеломлённая обвинительным тоном.

– И ты знаешь, я бы никогда не посмел, – добавил Мэтт.

– Кто-то переложил её! Я оставила книгу на этом месте вчера вечером! – настаивала Хелена.

– Может ты оставила Библию в другой комнате? – предположила я.

– Нет. Я знаю, что делала, а чего нет.

– Но ведь каждый может перепутать, – аккуратно заспорила я. – Пойду посмотрю в библиотеке.

Это была причина не только помочь ей, но и поскорее уйти от этой компании. Этим утром она склонна к скандалам. Не желаю принимать в этом участие.

Первым делом, я проверила её стол, затем полки и камин.