Наследие обмана

– Когда уже включат отопление? – спросила я, грея руки под тёплой струёй воды, мечтая, чтобы тело согрелось, как и мои руки. Я прогулялась перед ужином и теперь не могла согреться уже долгое время. А холодная жареная курица и картофель не помогали согреться тем более.

– В ноябре, – ответил кузен. – Если повезёт. Этот дом слишком большой, а бабушка бережёт деньги.

Я не жаловалась. Не хотелось, чтобы они решили, что я девочка с солнечного юго-запада. Однако тёплых дней больше нет, мороз продирает до костей, когда температура меньше 15 градусов, так тут ещё и повышенная влажность.

Высушив руки, я поднялась в библиотеку к бабушке для вечернего чтения. Спустя ещё какое-то время к нам присоединился Мэтт, который пришёл с брёвнами.

– Что ты делаешь? – спросила Хелена.

– Развожу огонь.

Она внимательно посмотрела на него, а затем перевела взгляд на меня, сидящую в нескольких свитерах и укутанную в одеяло до ушей.

– Ты такой внимательный.

Из-за сарказма в её голосе я неохотно поблагодарила кузена перед ней. Более того, она сама сидела в толстом тёплом свитере, вдруг он это для неё старается.

Он всё делал методично, а ещё закатал рукава, и я могла любоваться его мускулистыми руками. Они были огромными и с длинными сильными пальцами, как у атлета. Я представила, какого это должно быть держать его за руку, а затем быстро подавила эти глупые мысли.

Он начал подкидывать новые бревна в очаг, а я постепенно переместилась поближе к теплу. Положив в огонь кусок газеты, мы наблюдали за небольшим выбросом дыма. Маленькие деревяшки успокаивающе потрескивали, а брёвна побольше выполняли свою основную работу.

Мэтт повернулся ко мне:

– Если ты продолжишь так вздыхать, то потушишь огонь.

Я прикрыла рот рукой, желая скрыть улыбку.

– Люблю костры, – сказала я.

– Смешно.

Наверное, звуки горящих брёвен сделали его голос нежнее.

Потом я заметила, что бабушка следит за нами с кислым взглядом, поэтому я быстро легла на живот и приступила к чтению газеты. Золотое сияние огня мерцало на бумаге, мне даже стало теплее.

Мэтт нашёл статьи о спорте и лёг на живот в шаге от меня. Не оглядываясь на бабушку, можно понять, что она будет недовольна, что мы читаем на полу, да ещё и лёжа. Сейчас, я наконец-то расслабилась, впервые за всё время, проведённое тут. Не успела заметить, как шрифт размазался, а голова стала неподъёмной.

Не знаю, сколько я проспала, возможно всего пару минут.

Звук трескающихся поленьев разбудил меня. Открыв глаза, я увидела, что Мэтт больше не читает, а его лицо было повёрнуто в мою сторону, его глаза, как тёмные угольки, разглядывали меня.

Не смотри туда, подумала я, отвернись, пока не поздно. Но я не смогла. Поэтому встретила его взгляд и уже не могла оторваться. Я почувствовала что-то нечто глубокое, такое секретное, моё сердце не могло это выразить, просто невероятно.

Когда бабушка кашлянула, мы с кузеном синхронно отвернулись друг от друга. Я поднялась на ноги и подошла к стулу, заметив, как Мэтт тыкнул палкой поленья в огне. А потом я заметила на полке книгу!

– Бабушка, посмотри, твоя Библия!

Она глянула на меня, потом на место, куда я указывала. Её рот открылся в изумлении. Хелена так неподвижно сидела на своём месте, будто не верила, что она видит её на самом деле. Я поднялась на носочки, чтобы взять Библию и вернуть. Когда она не взяла книгу из моих рук, я положила её на тумбочку.

– Кто из вас, злобных детишек, положил её туда? – возмутилась бабушка.

Мы с Мэттом посмотрели друг на друга.

– Никто, – ответила я.

– Лгунья!

Я сделала шаг назад, а кузен сделал серьёзное боевое лицо.

Хелена суматошно перелистывала страницы тяжёлой книги, а затем посмотрела на пустое место, где лежала книга.

Голубая бледность её глаз будто превращалась в белизну.

– Положи туда что-то, Мэтт, быстро! – взревела она.

Кузен положил туда несколько журналов и газет.

– Теперь всё хорошо?

Бабушкины руки ужасно тряслись.

– Я ищу «Коринфянам»⁴.

– Я могу как-то помочь?

– Ты, стой в стороне!

Я ретировалась на свой стул.

– Вот он, – сказала она и начала читать любимый отрывок Пола о великодушии, что является любовью, а что нет. Её голос дрожал, когда она читала, как всё, кроме любви исчезает. Мэтт стоял около бабушки с сосредоточенным лицом.

Несмотря на всё, что он говорил, он обязан задуматься о её рассудке. Это наполняет её, злость и подозрение в голосе, кажется бабушку пугает что-то.

И вдруг она подняла взгляд:

– Заканчивай, Мэтт. Строфа 11 и 12⁵.

– Почему бы не закончить их попозже? – аккуратно предложил он.

– Хочу послушать сейчас!

– Ты знаешь, я не люблю читать вслух. Быстро! – Хелена впихнула книгу в его руки.

Было видно, что кузен сомневался, но вот он сделал глубокий вдох и положил Библию на стол и сел в кресло. Сфокусировавшись на тексте и найдя пальцем строку, он начал читать.

– Когда я был… ребёнком, – начал он, – Я… играл…

– Говорил! – поправила бабушка.

– Я говорил, как р-ребёнок, я… рассуждаю…

– Рассуждал!

– Я рассуждал, как… ребёнок.

Я слушала и не могла поверить: Мэтт с трудом читал.

– Но, где я, потому что имя…

– Но, когда я стал мужчиной, – сказала она низким страшным голосом.

Он кивнул и сглотнул:

– Я… оставил… мысли детства позади.

– Пути детства. Отдай сюда, Мэтт.

– Ты хотела, чтобы я прочитал, – сказал кузен, кусая щеку. – И я закончу.

Я закрыла глаза, мечтая быть далеко отсюда.

– Те…перь, мы видим… уф…

– Только отражение, как в зеркале, – мягко сказала я.

– Теперь мы видим только отражение, как в зеркале; но по…потом мы уви..димся лллицом к лицу; нет я сейчас… – он затряс головой и начал снова. – Теперь я знаю частично; но тогда… затем я… сейчас… ббуду… знает полностью…, даже ког…да я полностью зна...ю.

Наконец-то отрывок закончился. Мэтт выглядел грустным и униженным, и я понимала, что бы я не сказала, ни к чему хорошему, особенно для кузена, это не привело бы.