Наследие Санторо

— Блять, — Санторо смотрела в отдаляющееся лицо Кеи, судорожно перебирая все варианты. Как бы она ни пыталась, не могла призвать давно упавшие карты. «Киллер должен быть готов пожертвовать своей жизнью». Верно, она не должна бояться умереть. Паника затуманивает рассудок. Не думать о гребаном шипе, который проткнёт её через несколько секунд. Внезапно мысль уколола больнее ножа. У неё есть выбор. Перед глазами вспылила картина — Реборн, сдавливающий её запястье. Либо её жизнь, либо боль, которую можно стерпеть. И Аделина поднесла руки к лицу, схватив большой палец зубами и со всей силы выдернула его из сустава, взревев от боли. Вырвав увечную руку из ободка наручников, она призвала подхватившие её тут же карты всего в нескольких сантиметрах от шипа. Казалось, она чувствовала его кончик, нацеленный в её спину.

Хибари ринулся на неё, но Санторо, вытащив коробочку, выпустила Франческо. Кея в одно мгновение ринулся к краю сферы, выскочив из пространства и закинув в неё сонную пыльцу.

— Вот же гад, — усмехнулась Аделина. Повторно она сможет использовать ленивца только через двенадцать часов. И через третью попытку пробив картами сферу, вырвалась на свободу, где её ждал уже приготовленный удар тонфа по традиции в правую скулу и под дых. Санторо, потеряв сознание, падала вниз, вместе с картами. Но вовремя поспевший Реборн, подхватив бессознательное тело и преклонив колено, прижал Аделину к себе, проверяя возможные увечья. Хибари её потрепал знатно по сравнению с прошлым разом. Вот только и сам приближающийся Кея пестрил порезами от карт по всему телу и лицу.

— Эта травоядная вывихнула себе палец, чтобы снять наручники, — с хищным оскалом одобрения Кея кивнул на руку. И правда, только сейчас Реборн заметил неестественно вогнутый внутрь большой палец.

— Ничего, палец вставит так же как и зуб, переживет.

Охота началась. В томном безмолвии, потерянная в сигаретном флёре и звоне хрусталя, держащего в своих оковах дорогой алкоголь, Аделина с ленивой грацией выпускала облачко за облачком из податливо дрожащих красных губ. Она находилась одновременно здесь и нигде, превратившись в наживку, охотница терпеливо ждала, когда рыбка сама прыгнет на крючок. Но каждый раз сбрасывала ненужную рыбешку, торопливо и грубо, лишь косо быстро бросая взгляд на пытающихся снять её мужчин. С выстриженными до плеч красными волосами в чёрном кожаном платье и бутылкой бренди, с сигаретой в пальцах, она недвусмысленно кричала внешним видом, что не прочь провести ночь без обязательств. Через два часа пассивной охоты нужная рыбка клюнула, и с видом уставшей от этого вечера девушки, делающей одолжение своему новому спутнику, Аделина позволила увести себя под руку. Очередной дорогой номер, на этот раз с видом на ночной Рим. Аделина затопталась на входе, повернув ключ обратно, чтобы дверь могли открыть, но не каждый.

Все как в прошлый раз. Двоечница пришла пересдавать экзамен, на этот раз не надеясь на везение и халяву. Санторо сама стянула платье, оставшись в одних чулках и двух цепях, украшающих руки.

Мужчина опешил от такой прыти, но сопротивляться не стал, позволил увлечь себя в постель и оседлать колени.

— Подожди, я хочу, чтобы ты кое-что надела, — объект мягко отстранил от себя, как он думал, дамочку готовую на все. — Ты ведь не против экспериментов?

Припомнив единственный в своей жизни эксперимент с пистолетом, Санторо сдержанно хмыкнула, пожав плечами, — она готова пожертвовать собой, в какой бы позе и положении ей бы ни пришлось предстать.

— Ты когда-нибудь пользовалась страпоном?

— Ну, конечно, — соврала начинающая убийца, закинув ногу на ногу, наблюдая за спешкой мужчины. Объект достал небольшую сумку из чемодана и, открыв, вывалил на красный шёлк простыни невообразимых размеров искусственные фаллосы.

«Пистолет вытерпела, и это переживешь», — пожурила саму себя за мелькнувший страх Аделина. Но опешила, когда объект прицепил один из резиновых членов к специальным стрингам и протянул их своей пойманной ночной бабочке. Непонимающе переводя взгляд с болтающегося у её лица искусственного агрегата на краснеющего мужчину, Аделина вопросительно изогнула брови.

— Я хочу, чтобы ты наделала это ну и… э-э-э...

— Выебала вас? — со зловещим спокойствием уточнила Аделина таким тоном, будто каждый день сношала мужиков в зад.

А в душе трепетала от ужаса и страха. Она, чёрт возьми, понятия не имела, как это пихать в мужской зад. Да и раз ему так нравится анальный секс, чего тогда парня не снял. Ах да, репутация. В бизнесе слухи быстро распространяются. Натянув стринги, Аделина заскочила на кровать, где уже расположился обнажившийся любовник, кинувший ей тюбик со смазкой.

— Вот же… — тихо посетовала Санторо и смазала член, надеясь, что не грохнется в обморок от страха. Хотя учитывая, что в прошлый раз ей пришлось расчленять труп, хуже этого быть уже не может.

И скрипя душой, смазала мужской анус, пристроив головку члена. Сжав губы и зажмурившись, толкнулась. Мужчина застонал — от боли или удовольствия, не имело значения, Аделина потихоньку погрузила член внутрь, схватившись за мужские ягодицы. Всё обстояло не так уж и плохо. Пихай себе и всё, даже лучше чем, если бы ей пришлось принимать его член в себя.

Комната наполнилась мужскими рваными стонами. Аделина, изнывая от жара, утерла пот со лба, поглядывая, как фаллос входит и выходит под властью чужих движений. Не такое это и простое дело выполнять мужскую функцию.

Войдя в роль, она шлёпнула завизжавшего как свинью любовника по ягодицам, кажется, ему пришлась по вкусу её инициатива. Продолжая трахать мужика, Аделина стянула цепь с запястья, расправив в полную длину и нанесла несколько ударов, оставляя красные полосы на бледной коже.

— Да, вот так, отдери меня как сучку.

— Как сучку, говоришь? — Санторо увеличила амплитуду, со всей силой замахнувшись, хлёсткий удар пришёлся по спине, болью отдав по позвоночнику вместе с вырвавшимся криком боли.

Аделина потянулась к вываленным игрушкам и, подцепив наручники, застегнула их за спиной на руках извращенца.

Ещё и ещё, Аделина не переставала в унисон наносить синхронные удары членом и цепью, с безразличным оскалом на лице. Последний удар пришёлся по позвонку, выбивая искры из глаза до опьяняющего головокружения. Мужчина блаженно застонал, закатив глаза, когда холодная цепь прошлась вдоль спины и исчезла. Лёгкий свист воздуха, и горло сдавило невидимой удавкой. Истошный глухой хрип вырвался из раскрывшегося рта, скованные наручниками руки по инерции дёрнулись, чтобы схватить сжимающую шею цепь. Язык вывалился, слюна стекала с уголков губ, падая на подушку.

Аделина зарычала как тигрица в прыжке, натянув цепь с новой силой, всё ещё держа член в заднице своего первого задания. В её руках находилась жизнь. Учащенно бьющееся сердце в груди, словно птица в клетке, ломающая в панике крылья о прутья. Трепещущее и изнывающее в конвульсиях тело. Она слышала голос смерти — надрывный, стонущий и хрипящий нечленораздельные звуки.

И в этот момент Аделина поняла, что не слышит собственного сердца. Оно не стучало, как сердце умирающего в предсмертных последних судорогах. Спокойное как никогда. Ничего не чувствующее. Ни страха, ни отвращения, ни радости, ни экстаза. Ей было безразлично. Всё равно, что задушить курицу, которую зажаришь на ужин.

Шум ушёл на второй план, просто снизил громкость в собственных ушах, став чем-то незначительным. Руки уверенно держали цепи, продолжая душить, Аделине даже показалось, что она не предпринимает усилия. Просто цепь — продолжение её рук. И всё именно так и должно быть.

Он боролся за жизнь, смог вскочить, но рухнул на стеклянный столик, забившись в судорогах, не в силах сбросить с себя наездницу.

Последний хрип вырвал Аделину из тишины собственных мыслей, мужчина прекратил вырываться. Застыл в глухом неподвижном безмолвии. Он умер. Мёртв. Её руками. Она убила человека собственными руками, лично, а не косвенно забрав его жизнь. Её первое убийство.