Наследие Санторо

— Это оно?

— Нет, то есть да. Я не уверена, что это само наследие. — Лина старалась придать голосу холодность и уверенность, но глядя в глаза Занзаса, это было сложно, он будто прожигал её и придавливал к полу подошвой сапога, как самый настоящий мусор. Молча он дёрнул её за собой, прочь из лачуги.

— Я так счастлив, что вы, наконец, освободили меня! — догнал голос хранителя сокровища. — И теперь я смогу освободиться по-настоящему, искупив все грехи.

В ещё крепких тисках Босса Варии Аделина упрямо опёрлась ногой, затормозив, и резко развернулась, чтобы застать, как старик со счастливым лицом, но вновь бегущими слезами, наставил дуло ружья на собственное горло и, смотря в небо, сделал единственный, но точный выстрел. Перед тем как Занзас резко дёрнул её вперёд, тем самым развернув спиной, Аделина увидела сноп ярких искр крови и белёсо-телесную массу, вырвавшуюся из раздробленного черепа. Лишь на мгновение, но этого хватило, чтобы желудок скрутило, она уже сама схватилась за руку мужчины, чтобы не потерять равновесие, и посмотрела ему в глаза. Он не оттолкнул неё, скорее даже его жест показался одолжением заботы, пускай она и всё равно успела заметить то, чего бы предпочла никогда не видеть. И смотря в глаза цвета терпкого вина, она тяжело дышала, но стоически подавляла приступ тошноты. Снова она стала косвенной убийцей.

Скариани отпустил её руку и направился обратно к серебристой тропе.

— Подарочек от Санторо у меня, можем уходить.

Аделина же не двигалась, смотря в спины уходящих мужчин. Чувство, что они действительно вот так могут бросить её, сжало в холодные тиски.

— Разве… — она испугалась собственного хриплого голоса, но взяв себя в руки, проговорила более уверенно, — разве мы не должны похоронить его? Нельзя его так оставлять.

Остановившийся Скуало бросил жестокие, но в какой-то мере справедливые слова:

— Эту работу выполнят дикие звери. Мы тебе не похоронное бюро, знаешь ли.

Аделина так и не нашла в себе силы обернуться и посмотреть на хладное тело самоубийцы, но значение слов поняла гораздо лучше, заметив, как волк натянул цепь, потянувшись в сторону кровавой дорожки, голодно принюхиваясь, и поэтому побежала вслед за Варией.

Санторо не заметила, как это произошло, ведь после увиденного и услышанного смотрела будто в пустоту. А вернулась в реальность, когда Занзас резко схватил её за шиворот куртки и отпрыгнул в сторону. Она приземлилась на землю, почувствовав горький вкус попавшего в рот меха. Яркий фиолетовый свет бликами донёсся из-за волны, что взрывом охватила периметр серебряной тропы. Ей пришлось сгруппироваться, прижав руки к лицу. Взрывная волна совсем не походила на знакомое пламя, вырвавшееся из развороченного автомобиля. Это распространялось словно аметистовая волна моря, и тогда Санторо поняла, что это было пламя Облака. Вария расформировалась по разные стороны от тропы, в их стороне она оказалась с Занзасом, Мармоном и Белом. На кронах деревьев появились фигуры в чёрных плащах, прекрасно скрывавшие их местоположение всё это время.

Первый же удар ураганного пламени был отражён пламенем ярости Занзаса. Аделину за локоть подхватил Бел, кинувшись в сторону, вслед за ними ринулось несколько противников. Пока Мармон использовал отвлекающую иллюзию, Бел высвободил ураганного хорька из коробочки.

Сумбурная схватка превратилась в хаос, за которым Аделина, будучи зрителем на самой сцене, не успевала. Она пыталась уворачиваться от шального пламени. От кинутого в её сторону куная, покрытого электричеством пламени грозы. Но в итоге поняла, что в сражении она как балласт.

— Мармон, сделай что-нибудь, ты можешь скрыть меня?

Иллюзионист отпрыгнул в её сторону и, прокричав, приказал:

— Быстро снимай куртку!

Без вопросов Аделина сорвала с себя форменную куртку и бросила Мармону, но он даже не поймал её, небрежно взмахнул рукой, и та превратилась в Аделину, преклонившую колени. Сама Санторо отскочила к дубу, из-за которого лицезрела, как неизвестный враг пронзил «её» тело острием пики.

Вот оно что, Аспер скрыл её иллюзией, но подсунул фальшивку, практически сымитировав её смерть. А если в рядах противника нет опытного иллюзиониста, она фактически получила статус мёртвой.

Аделина кинулась прочь от поля боя, не ведая, куда бежит. Туман стелился над опушкой леса, небосвод затягивало сизым флёром. Похищенные звезды и луна больше не освещали путь бегущей Аделине, что спотыкалась и цеплялась за хлеставшие по щекам ветви. Она слышала лишь глухой стук собственного сердца и тяжёлое дыхание, но будто не её, а невидимого преследователя. Остановилась она лишь по одной причине: споткнулась о камень и упала ничком в ковёр грязных листьев. Поднявшись на разодранных ладонях, Санторо оглянулась в бескрайней тьме, холод подобрался от щиколоток к самой макушке, заставляя мелко дрожать. Больше всего ей сейчас не доставало куртки.

Когда Лина обернулась, то увидела в непривычной мгле красный свет. Точнее красную материю, что висела на качающейся ветке берёзы. Будто деревце подцепило его с убегающего путника. Аделина схватила материал, представляющий собой красную мантию и напоминающий плащ. Посмеявшись над комичностью ситуации, она накинула её на плечи, тут же ощутив обволакивающее тепло. Небо в стороне рассекли снопы яркого пламени. Вария вступила в схватку с противником. Ей не место на поле боя, и Аделина лишь бессмысленно брела в противоположную сторону.

Лес пронзил вой волка, протяжный и отчаянный, и самое ужасное — слишком близкий. Аделина закрутилась вокруг оси, закружив подолом мантии, пытаясь определить, откуда идёт звук, только что оборвавшийся.

— Бегала Алиса под зенитом солнца,

По разбитым камням шумного Рима,

Вдоль шелков и яств, по краям бульвара,

Сквозь века бежала утреннего Рима.

— Что? — Лина замерла, мужской голос доносился позади, и что хуже всего, хоть он и был знакомым, не мог быть реальным, ведь…

Но ошиблась мастью глупая Алиса,

Коленки в кровь разбила.

Скорпион ужалил палец,

Унесли под крестом светила

Мертвую Алису...

— Отец? — Санторо резко обернулась, и в глазах вспыхнула ослепляющая вспышка. Она медленно подняла веки, чтобы увидеть размытую картинку: отец, такой высокий и серьёзный, водил рукой то в её, то в другую сторону, словно наводя руку на ещё одного человека, она чувствовала себя маленькой девочкой, или она и была сейчас вновь ребенком?

Чтобы не играла

На разбитых камнях

Огненного Рима. — Рука остановилась в стороне от неё. — Что же, со мной пойдёт Лина.

— Нет, нет, пожалуйста, возьмите меня! — мальчишеский высокий голос раздался как будто от Лины. Или же сзади? Но когда она обернулась, то встретилась уже с привычной темнотой леса.

Минутный мираж исчез, и Санторо вновь устремилась вперёд, вот только едва не столкнулась уже с осязаемым видением. Четыре масти красным и чёрным огоньками повисли в воздухе на расстоянии вытянутой руки, и Санторо попятилась назад. С каждым шагом она всё лучше различала очертания мужской фигуры, на лице которой мерцали татуировки. Совсем как у иллюзии в особняке Савады. Мираж вытянул руку, на пальце которой сверкнул рог кольца ада. Он был всего в дюйме от лица Санторо, так что Аделина боялась не то что пошевелиться, просто дышать. Лишь завороженно смотрела на проклятое кольцо, пока вновь не услышала голос, но теперь женский, едва на пределе в сорвавшейся истерике:

— Франческо!

Лина обернулась, и на том месте, куда указывала рука полупрозрачной фигуры, стояла белокурая молодая женщина, пространство вокруг неё будто было не из этого времени и места. Она видела её в ярком свете так отчетливо, что разглядела каждую веснушку на щеках и цвета безоблачного неба глаза, блестящие от слёз.

— Мама? — Лине показалось, что земля в этот момент уходит из-под ног.

— Франческо! — прокричала навзрыд женщина. — Прекрати пугать сестру! У неё нет таких сил!