Наследие Санторо

Дверь угрожающе скрипнула, и на пороге появился тщедушный старичок с ружьём в слабых морщинистых руках. Наведя прицел на непрошеных гостей, он с опасливой осторожностью преодолел скрипящие деревянные ступеньки.

— Кто вы?

— Охотники, а что, по нам не видно? — опасно оскалился Скариани, со смешком смотря на оружие в слабых дрожащих руках.

Старичок молчал, увидев лежащие на земле пирожки, которые жадно поедал волк, на мгновение опустил оружие, но вновь поднял, упрямо повторив вопрос:

— Кто вы?

Аделина поняв, что Вария не отличается любезностью и уважением хоть к какому слою населения, выскочила из-за спин мужчин, мирно подняв руки.

— Успокойтесь! Мы вас не тронем! Мы ищем кое-что очень важное, и судя по всему, оно должно находиться где-то здесь. Имя Альберто Санторо вам о чём-нибудь говорит?

На лицо старика легла тень, а желваки задрожали вместе с кадыком. Мужчина пошатнулся, опустив ружьё дулом вниз, и резко побледнел так, будто из него испустили дух.

— Дева Мария! — всё, что он воскликнул.

Аделина кинулась к старику, не дав тому упасть на колени. Придерживая его за руку, непонимающе смотря на струящиеся по морщинистому лицу слезы.

— Это свершилось! — дрогнул старческий голос словно струна. — Как и говорил синьор Альберто, вы пришли.

Аделина растерянно перевела взгляд со старика на Варию, что скептически наблюдала за разыгравшейся мелодрамой.

— Я ждал и охранял эту вещь для вас долгих шесть лет…

Санторо почувствовала, как подкосились коленки, а внутри заскребло неприятное когтистое чувство, поднимающееся горьким комком к горлу.

— Шесть лет? — хрипло переспросила она. — Вы что же, находитесь здесь уже шесть лет?

Но мужчина будто не слышал её, стеклянным взглядом смотря на землю, куда капали его слезы.

— Он говорил, говорил, что вы придёте, если с ним что-то случится…

— Что? Подождите, — Аделина растерянно пыталась докричаться до мужчины, но тот, уже придя в себя, резко выпрямился и безумным просветленным взглядом наконец взглянул на неё.

— Вы Аделина, не так ли? Очень похожи на свою мать. Идёмте, я отдам вам их.

И уже без помощи Санторо, опираясь на ружьё как на трость, побрёл внутрь дома. Аделина направилась следом, но когда мужчина обернулся и заметил направившуюся за ним вереницу неприветливых лиц, покачал головой.

— Только Санторо. Вы останетесь здесь.

— Врой, старик, попридержи-ка коней, — Скуало уже поднял меч, но Аделина протестующе взмахнула рукой.

— Со мной всё будет в порядке, пожалуйста… — и посмотрела на Занзаса, зная, что окончательное и беспрекословное решение всегда остаётся за ним. На что мужчина, испепелив её уничтожающим взглядом, снисходительно бросил:

— У тебя есть ровно пять минут.

Аделина благодарно и послушно кивнула и скрылась за скрипнувшей дверью. В помещении стоял холод, несмотря на горящий камин, над которым как в старину простёрлось самодельное, но зато тёплое ложе. Рядом с пляшущими языками пламени стояло кресло-качалка с пледом, которое ещё не успело остановиться. С ужасом Санторо подумала, каково жить в таких условиях целых шесть лет.

— Простите, вы сказали, что ждали шесть лет, вы что же, всё это время ни разу не покидали лес?

Старичок, преклонив колени, разбирал старинный сундук, вытаскивая всевозможные вещи, начиная от одежды и заканчивая разделочными инструментами.

— Верно, ваш отец привёз меня сюда и приказал ждать.

— Но как вы питались всё это время?

— Дикие звери, здесь есть чем поживиться, а в получасе ходьбы отсюда есть родник.

— Но… — Санторо заставила себя проглотить сухой воздух. — Почему вы пошли на это?

Старик, опираясь о руки, поднялся, дрожа уже в волнительном, столь долго ожидаемом моменте. Руки его сжимали нечто, заставившее погрузиться в аскетические самобичевание на долгие годы.

Не ответив на вопрос, мужчина протянул руки, Аделина вытянула свои ладошки вверх под его руками, что разжались, и на её ладони упали круглые часы на цепочке.

Она перекинула их на другую ладонь, вытянув за цепочку, и открыла крышку, под который застыли стрелки часов на времени 14 часов 11 минут 08 секунд. А на внутренней части крышки было выбито « Время — это змея, кусающая собственный хвост». Закрыв их, Санторо провела пальцами по гладкой поверхности с изображением свернувшейся змеи, кусающей свой хвост. Уроборос. Лина смутно припоминала, что изображение Уробороса имело множество трактовок. Распространённая трактовка описывает его как репрезентацию вечности и бесконечности, в особенности — циклической природы жизни: чередования созидания и разрушения, жизни и смерти, постоянного перерождения и гибели. Но что именно хотел сказать отец?

— Что это означает? Это и есть Наследие?

Старичок простодушно улыбнулся, в глазах его читалось сожаление, как и в уставшем голосе:

— Я не знаю, дитя моё, он ничего не объяснял, сказал, чтобы я хранил их как собственную жизнь. По правде говоря, спрятал он их для себя.

— Что?

— Верно, изначально, как первый вариант, Альберто просил их подержать для себя, чтобы никто не нашёл, пока он готовит остальные «компоненты». Но сказал, если он не вернётся за ними в течение двух лет, значит, я должен буду передать их его дочери, когда она придёт. Он сказал, что предупредит вас, что с этим делать.

— Какое-то безумие, — Санторо хотела уже вернуть часы обратно, но старик, заметив её манипуляцию, отшатнулся. — Оно мне не нужно! Отец мне ничего не говорил! Всё это глупое стечение обстоятельств! Мне плевать на Наследие, понимаете? Меня просто заставляют его искать, мне приходится, чтобы не умереть! Я…я… я бы предпочла вернуться обратно в свой привычный мир фантазий, а не заниматься поисками неизвестной вещи. Даже если это Наследие, я понятия не имею, что с ним делать и…

— Тише, — мужчина потрепал её по плечам, нежно улыбнувшись. — Послушай, твой отец когда-то совершил ту же ошибку, о которой сейчас говоришь ты. Он замкнулся в каком-то своём нереальном мире, и вот к чему это привело. Нельзя жить в сказках и забыть про настоящую жизнь. Возможно, в этих поисках ты ищешь нечто большее, чем само наследие.

— И что же?

— Саму себя.

Аделина презрительно скривилась, отбросив руки незнакомого безумца.

— По крайней мере, одно ты нашла точно — новую семью.

Поняв, на кого намекает мужчина, Аделина заливисто захохотала, покачав головой.

— Боже, нет, это не семья, а какое-то недоразумение. Мои палачи, которые ждут, когда я отдам им эти пресловутые часы, чтобы отсечь мне башку.

— Тогда не отдавай им их.

Санторо покачала головой, прикрыв глаз. Ей нужно было успокоиться. Она и забыла, что время поджимало. А вспомнила, когда дверь нетерпеливо толкнули ногой, и не пороге появился Занзас. Она запоздало сжала часы в кулаке, он уже их заметил, и преодолев расстояние, болезненно сжал кисть, дёрнув Лину на себя. Прошипев от боли, Аделина выпустила находку, и Занзас, брезгливо рассмотрев часы, засунул в карман куртки.