Наследие Санторо

— Как на свадьбе…

— Верно. — Франческо присел на кровать, проведя Лину за собой и приглашающе похлопав рядом. — У тебя наверняка много вопросов.

— Почему я тебя не помнила? — перебила Санторо — на удивление, именно этот вопрос волновал её больше всего. Как и почему она забыла родного брата? — К этому ты приложил руку? То есть, я в том смысле, что иллюзионисты же могут копаться в сознании и подсознании.

— Я бы никогда не пошёл на подобное, — Франческо скорчил возмущённую гримасу, взяв Лину за руку, сощурив глаза, смотрящие в сторону. — Я не могу дать точный ответ на этот вопрос, но могу предположить, что к этому приложил свою подлую руку Альберто Санторо. Ты была совсем маленькая, пять лет, когда мне восемь. Для тебя я был незначительным воспоминанием, и Альберто не составило труда заставить меня забыть, он стёр обо мне все упоминания и подкреплял это своими таблетками. — Франческо говорил о её отце с неприкрытым отвращением, уголки губ то и дергались, будто с не сорванных оскорбительных слов. — Я рос в приюте, пока меня не забрала семья, на которую я впоследствии стал работать.

— Какая семья?

— А это уже не имеет значения, скоро всё закончится. Хотя думаю, что Занзас Скариани вполне может знать и это. Не удивляйся так, он многое знает. Но его дешёвое тщеславие вылилось в желание доказать Саваде Тсунаеши, что он лучший кандидат на место босса Вонголы, найдя Наследие и поймав меня. Видишь, во что вылилось его упрямое самомнение. Кстати. — Лина попыталась остановить Франческо, но он вырвался, вернувшись к столу, где лежали её карты. — Это стоит вернуть тебе.

— Карты твоих рук дело? — приняв свой талисман не то удачи, не то несчастья, Санторо не могла понять, что она чувствует. С одной стороны, Франческо был единственным живым родственником, с другой — совершенно чужой незнакомый человек, о чьих планах она могла лишь догадываться. И всё же она не ощущала себя в опасности, скорее наоборот. Расположившийся на полу у её ног неловко улыбающийся молодой человек, едва старше её, скорее выглядел живым отражением её самой, и ей хотелось прикоснуться к этой единственно живой частичке себя и её матери.

— Да, перед тем как подбросить их на рынке, я проклял их и заточил в них частичку своей души, это посильнее простого пламени тумана, по сути я всё это время находился рядом с тобой. Считай, всё равно что ангел-хранитель.

— П-постой, — Лина, едва не задохнувшись от такого заявления, схватилась за голову, замотав рукой. — Постоянно находился рядом со мной? Это постоянно насколько постоянно и насколько было расширено твоё место дислокации?

— А, личное пространство — понимаю. Не волнуйся, карты прокляты, и я мог быть только рядом с ними. Но ты, я понимаю, боишься, что я мог стать свидетелем твоего недоизнасилования?

— Это не было изнасилованием, — беспринципно и строго отрезала Санторо, подорвавшись с кровати, но тут же едва не рухнула, сонный газ ещё давал о себе знать.

— Прости, но по-иному я не могу назвать то, что делал с тобой это животное. Жалею лишь о том, что не убил его, но времени в обрез. Нужно начать операцию с наследием, пока босс будет упиваться самодовольством и лаврами.

Закатившая глаза Аделина скрестила руки, гневно смерив новоявленного брата, Франческо вытащил из-под кровати небольшую сумку, достал внушительного вида медицинские инструменты, и принялся раскладывать в ряд на кровати.

— Это ещё что?

— Необходимое для последних штрихов. Видишь ли, я узнал, что такое на самом деле Наследие Санторо. Твой отец, конечно, гребаный псих, но то, что он создал, поистине уникально. Я узнал об этом из выкраденных личных дневников в старом поместье, которые Санторо и Вонгола тщетно пытались найти. Я собираюсь воспользоваться Наследием, мы вместе всё исправим.

— Я не понимаю. Что такое это Наследие? В этой склянке, что в ней находится? Оружие массового уничтожения? Панацея?

— Не то и не другое. Часы ведь у тебя с собой, насколько я помню?

— Ну да, — пожала плечами Лина.

Франческо с наслаждением и упоением подскочил так стремительно, что Лине показалось, он задушит её в объятьях, в которых подхватил, едва не подбросив к потолку.

— Великолепно! Я использовал на максимум своё пламя, чтобы усыпить Варию, иначе боюсь, я бы проиграл в честном бою. Но скоро мои силы полностью восстановятся, я снова усыплю тебя с помощью иллюзии, чтобы сделать небольшую операцию, а когда ты проснёшься, всего этого уже не будет, этот мир не будет иметь никакого значения! — Франческо, покружил Лину на руках и, поставив сестру на ноги, точно одержимый взял её лицо в ладони, глаза его лихорадочно блестели, отчего Санторо с каждой минутой становилось не по себе. С безумным рвением он подвёл её к кровати, приглашая лечь, но Лина испуганно закачала головой.

— Ты пугаешь меня, почему ты говоришь те же фразы, что и отец? Он тоже вечно твердил, что всё это не имеет никакого значения!

— Потому что хоть в чём-то этот мерзкий ублюдок прав! Послушай, Лина, я могу сделать так, что тебе не придётся быть той, кто ты есть, и в том положении, каком ты находишься! Мы всё изменим, тебе нужно лишь довериться мне!

— Как я могу довериться человеку, которого не видела девятнадцать лет? Я едва помню тебя! Да что уж говорить, я совсем тебя не знаю! Да, я чувствую некую невидимую нить уз, связывающую нас, какой-то необъяснимый трепет и радость, но я не могу вот так просто лечь под нож, пока ты всё не объяснишь мне нормально!

На лицо Франческо легла тень гнева, он в исступлённой ярости схватил сестру за плечи, встряхнув со всей силы, будто силясь выбит все дурь.

— То, что Альберто Санторо тебя резал и творил непонятно какую дрянь с твоей кровью — это не страшно, а мне, человеку, что сохранил тебе жизнь на свадьбе, позволил Вонголе охранять тебя от своего босса, чтобы он не прикончил тебя, мне, что сопровождал тебя все эти месяцы, мне нельзя довериться! Лина, я знаю тебя лучше, чем кто-либо другой! Я всего лишь прошу лечь на кровать, ты будешь в глубоком сне и даже не почувствуешь, как я тебя вскрываю!

— Это безумие, Франческо, я хочу уйти! Оставляй Наследие у себя, раз оно тебе так необходимо, но пока ты мне всё не объяснишь, я не буду в этом участвовать!

— Ты ведь как ни кто другая должна понимать! Ты ведь даже непроизвольно убила Альберто Санторо!

— Я не убивала его! Это был несчастный случай! Я никогда не желала смерти отца! Может, это было твоих рук дело?! Что, если это ты внушил мне учинить тот пожар, как внушил, чтобы я защитила тебя от Реборна и Вонголы!

Франческо с гневом втянул воздух, отшатнувшись назад, сжимая кулаки. Он едва встрепенулся, обернувшись к ступенькам, чуть опустив голову, будто прислушиваясь к единственно ему слышимому шуму.

— Лина, подожди меня здесь, мне нужно разрешить одну проблему. Когда я закончу, я всё объясню. Хорошо? — Он выжидающе смотрел, ожидая, пока Лина даст согласие, Санторо скупо закивала головой, упав на кровать и отдёрнув руку от попавшегося скальпеля.

Франческо поспешно преодолел расстояние, поднявшись по ступеням, и заперев тяжёлую дверь, но не замыкая на засов, из-за слишком самонадеянного тщеславия, решив, что проблема не займет и пары минут. Уже с победной улыбкой, не спеша он ступал вдоль тёмных коридоров, чтобы выбраться к скалам пещер над пропастью, дно которого пряталось в непроглядной тьме. На другой стороне скалы, держа над пропастью за горло одну из реальных иллюзий, предстал собственной персоной Босс Варии. Франческо, остановившись на краю обрыва, прокричал так, что эхо разнесло его голос: